Ходячие мертвецы Роберта Киркмана. Нисхождение - Бонансинга Джей

– Этот парень нас до добра не доведет, Лилли. А ты попалась ему на крючок, как глупая рыба!

Боб развернулся и поспешил отойти от нее, сжав кулаки.

– Боб, постой. Погоди! – Лилли пошла за ним, осторожно похлопала его по плечу. – Поговори со мной. Ну же! Ты сам на себя не похож – бродишь где-то в одиночестве и сходишь с ума. Ну же, Боб, это ведь я. В чем дело?

Старый медик несколько раз глубоко вдохнул, словно пытаясь успокоиться. В отдалении звучали голоса, старинный гимн летел над деревьями. Наконец Боб вздохнул и произнес:

– Пойдем куда-нибудь, где можно поговорить наедине.

Глава восемнадцатая

В квартире Боба Стуки на Догвуд-лейн, среди ящиков из-под персиков, полных пустых бутылок, за небрежно занавешенными окнами, Боб с громким стуком водрузил на стол толстую стопку пожелтевших от времени документов, и Лилли вздрогнула.

– Помнишь, с месяц назад я показал тебе небольшую библиотеку на Пекан-стрит? – сказал Боб, смотря на кипу газетных вырезок, ксерокопий и потрепанных журналов. – Настоящий пережиток прошлого. Десятичная классификация Дьюи, картотеки, микрофильмы… Помнишь, что такое микрофильмы?

– Боб, к чему это все? – Лилли стояла у двери, скрестив на груди руки. Она видела, что на самом верху стопки лежал старый номер журнала «Таллахасси» – видимо, это был мерзкий, желтый, полный сплетен журнальчик, в котором некогда обсасывалась вся жизнь столицы Флориды.

– Конечно, это не самая крупная библиотека в мире, – продолжил Боб, все так же смотря на стопку бумаг с любовью гордого отца, взирающего на долгожданного сына, – и все же… Никакой интернет не нужен, чтобы разыскать нужные вещи, – он взглянул на Лилли. – Зуб даю, у них там собраны все ежедневные газеты еще со времен Эйзенхауэра.

– Ты скажешь мне, к чему ты клонишь, или мне придется догадаться самой?

Вздохнув, Боб обошел обеденный стол, на котором была разложена внушительная коллекция документов.

– Скажу так: твой парень в жизни даром времени не терял и заработал себе определенную репутацию во Флориде и ее окрестностях, – Боб встретился с Лилли взглядом. – Да-да… Я изучил всю подноготную твоего драгоценного преподобного Иеремии Гарлица.

Лилли раздраженно вздохнула.

– Боб, что бы там ни было… уверена, все это уже быльем поросло. Если ты не заметил, мы больше не копаемся в послужных списках.

Боб шагал из стороны в сторону, словно вовсе не слыша ее.

– Судя по всему, он родился в семье военного, единственный ребенок, в детстве мотался из школы в школу.

– Боб…

– Насколько я могу судить, его папаша был самодовольным засранцем – он служил капелланом в армии, – и никому спуску не давал. Поговаривали, он избивал новобранцев металлической бейсбольной битой, которую называл Вифлеемской Дубинкой, – Боб искоса посмотрел на Лилли. – Мило, да?

– Боб, я не понимаю, как все это…

– Полагаю, юному Иеремии никогда и нигде не находилось места, он вечно был изгоем, чужаком, белой вороной. Его частенько колотили на детской площадке, но из-за этого он стал сильным, изворотливым. Он занялся боксом, а затем ему явились видения о конце света, и в восемнадцать лет он присоединился к духовенству и стал самым молодым в истории баптистским священником, которому удалось создать мощную церковь в штате Флорида, – Боб сделал паузу, чтобы подчеркнуть свои слова. – А потом его след теряется… в его биографии появляется огромная дыра.

Лилли взглянула на старого медика.

– Ты закончил?

– Нет, не закончил. В общем-то, я только начинаю, – он показал на стопку бумаг. – Судя по сведениям из газет, священники Вселенской церкви пятидесятников, что в Джексонвилле, дали ему под зад коленкой, лишили его сана и выдворили из Флориды. А знаешь почему?

– Нет, Боб… – вздохнула Лилли. – Я понятия не имею, почему его изгнали из Флориды.

– Вот забавно, и я тоже! – усталые, красноватые глаза Боба горели нетерпением и паранойей старого пьяницы. – Все это подверглось цензуре юристов или церкви. Но я гарантирую, все это как-то связано с тем, что они называют концом света… Армагеддоном. Судным днем, Лилли. Чертовым апокалипсисом.

– Боб, признаюсь честно… В данный момент у меня просто нет на это сил.

– Разве ты не понимаешь? Поэтому он и бродил по южным землям, не имея права говорить за церковь, когда случилось Обращение! – Боб вытер рот. Казалось, ему жизненно необходимо выпить. – В публичном доступе этого нет, но похоже, у него нашли что-то… что-то среди его вещей, может, дневник, фотографии, что-то преступное, какой-то скелет в шкафу… в общем, что-то.

– Что именно ты имеешь в виду? Думаешь, он чертов развратник? Совратитель малолетних?

– Нет… Точнее, не знаю… Может, дело в другом, – Боб сделал еще несколько шагов по комнате. – Просто я бы не стал ему особенно доверять, – сделав паузу, Боб посмотрел на Лилли. – Помнишь те здоровые брезентовые сумки? Одну нес он сам, а другую – тот парень, Стив.

Лилли пожала плечами.

– Наверное… Да, я их помню. И что? У них были тяжелые брезентовые сумки.

– Ты хоть раз их видела, после того как мы вернулись в город?

Лилли снова пожала плечами, пытаясь это припомнить.

– Пожалуй, нет. И что?

– Что в них? – Боб пронзил ее взглядом. – Неужели тебе ни капельки не любопытно?

Лилли сжала зубы и с шумом выдохнула через нос. Она, как никто, знала этого ворчливого медика; возможно, она знала его даже лучше его самого. За последние два года Лилли со стариной Бобом Стуки стали не разлей вода, они делились самыми потаенными, самыми личными тайнами, вместе переживали трагедии, вместе мечтали и вместе боялись. А еще она знала, что Боб – как и проповедник – вырос в нищей семье и все детство терпел издевательства глубоко религиозных родителей. Став взрослым, Боб возненавидел всех проповедников, и эта ненависть пропитала все его мысли. Вспомнив об этом, Лилли наконец произнесла:

– Боб, зная о твоих проблемах с религией, я закрою глаза на твою паранойю… но мне кажется, что тебе стоит вздохнуть поглубже, отступить и спустить все на тормозах. Ты не обязан любить этого парня. Черт, да тебе даже не обязательно с ним разговаривать! Я с ним разберусь. Но умоляю тебя, брось ты эту чертову охоту на ведьм.

Боб с секунду смотрел на нее.

– И ты даже не хочешь узнать, что в этих проклятых сумках?

Лилли вздохнула, подошла к нему, протянула руку и нежно коснулась его щеки.

– Я пойду обратно на вечеринку, – она грустно улыбнулась. – Я очень устала… Мне нужно расслабиться и включить автопилот. Советую и тебе сделать то же самое. Просто забудь об этом. Сосредоточься на будущем, на тоннелях, на проблемах с топливом.

Она потрепала его по щеке, развернулась и пошла к двери. Боб смотрел ей вслед. Прежде чем выйти, она помедлила на пороге, оглянулась и посмотрела на Боба.

– Забудь, Боб. Обещаю тебе… от этого тебе станет только лучше.

Лилли вышла из квартиры и закрыла за собой дверь. Глухой щелчок замка эхом отозвался в тишине.

В течение следующей недели сторонний наблюдатель, пожалуй, мог бы счесть, что город Вудбери в штате Джорджия – который когда-то называли «настоящим персиком в сердце штата», о чем писали на рекламных щитах и водонапорных башнях, – переживал крупнейшее возрождение со времени постройки отдельной ветки Норфолкской южной железной дороги, состоявшейся в 1896 году. Ходячие практически не беспокоили горожан и бродили далеко к западу от речки Элкинс, благодаря чему обитатели Вудбери смогли наконец продлить стену. Новые рабочие руки членов церковной группы позволили расширить границы баррикады на север по Каньон-роуд до самого Уайтхаус-Паркуэй, а затем и на восток, до Догвуд-лейн. В результате в безопасной зоне оказалась еще дюжина свободных домов и куча нетронутых магазинов. Прекрасной находкой стал небольшой магазин автозапчастей под вывеской «Машины и все такое» на Догвуд-лейн – люди Губернатора лишь бегло осмотрели его на предмет ценностей, но теперь он оказался золотой жилой удивительных сокровищ и полезных вещей.