Дино Динаев - Дурная Слава
С этими оптимистическими мыслями кандидат на пост вице — президента АМБ в сумерках покинул дом хозяина.
— Я бы тебе сказал, чтобы ты был осторожен, но думаю, с нашим дистрофиком не будет проблем! — усмехнулся Бурмистрович.
Они еще посмеялись, делая неприличные жесты и дурашливо показывая друг другу факи — у них было хорошее настроение, и Габалло шагнул за порог. Живым в этот дом он уже не вернулся.
33
Свалка была устроена в некогда ровном поле, теперь на ней возвышались холмы отработанного мусора. Красный покинул Бена у крайней сопки, велев делать все, что скажут похитители. Он и сам бы так поступил, воля его была сломлена окончательно.
Габалло приехал на полчаса позже условленного срока. Подъехав вплотную, он врубил дальний свет, чтобы утвердить свое превосходство.
Фары светили синим, словно ацетиленовые горелки. Габалло вышел на ярко освещенную авансцену, Бен двинулся навстречу.
— Ты один? Иначе разговора не будет, — пригрозил похититель. — Доверенность где?
Бен протянул бумагу и спросил:
— Где мой сын? Я выполнил все ваши условия.
Габалло ухмыльнулся:
— Надо было торговаться до того, как ты передал мне доверенность, лох!
И он умело приложил Бена крюком с правой. Челюсти того лязгнули, и он как подкошенный обрушился на землю, не просматриваемую из-за слоя утрамбованного застарелого мусора.
— Господи, до чего я люблю эту работу! — сказал Габалло небесам, и ему почудился смешок.
Он достал пистолет и подозрительно осмотрелся, не привел ли Бен своих дружков.
Но он точно знал, что не было у лоха дружков. Никого не обнаружив и успокоившись, он взвалил Бена на плечо и, отнеся к джипу, свалил в багажник. Обойдя машину, уселся за рули, вставил ключ в замок зажигания, но повернуть не успел. Боковое стекло разлетелось и кулак впечатался ему в висок. Габалло знакомо было это чувство с ринга, правда во время спортивной молодости он испытывал его редко, словно земля и небо меняется местами. Он знал всего пару человек с таким зубодробящим ударом.
Его кинуло на сиденье, но он был боксером со стажем, чтобы потерять координацию с одного удара. Андреас ударил ногами в дверцу и отбросил нападавшего.
— Не понравилось, сука? — крикнул Габалло, возвращаясь за руль и нашаривая ключ.
Он похолодел. Ключа в замке не было. В свете фар застыла сухопарая фигура.
Красный поманил его пальцем. Он был один и не вооружен.
— Я тебя сейчас урою! — пообещал Габалло.
Он выбрался из машины и пошел на противника. За пару шагов до него, Габалло принял стойку и ринулся в атаку, сопровождаемую мощными ударами пудовых кулаков.
Если бы хоть один угодил в цель, то отправил бы противника в реанимацию. Не попал ни один. Красный нырнул вбок и сокрушительно ударил по ребрам и животу.
Габалло видел, как противник дергается перед ним, вкладываясь в удары, и болезненно чувствовал каждый из них. Озверев, он с воплями отшвырнул Красного от себя, опять ударил, кулак его улетел в то место, где только что было ненавистное ему пурпурное лицо, а Красный зашел с другого бока и заехал ему в висок. Габалло потерял равновесие и уже падал, когда буквально лег челюстью на сокрушительный удар левой, хотя как профессионал голову бы дал на отсечение, что противник не левша.
Стоило Андреасу приподняться, Красный подхватил его за шкирку и, подтащив к джипу, разбил его головой по очереди обе фары. После чего спросил, прислонив к бамперу:
— Где деньги?
Габалло не успел и пасть разинуть, как на него обрушились новые удары. Ему удалось с большим трудом вклиниться между ними с криком:
— Я все скажу, только не бейте!
Он действительно сказал все: и про деньги и про мальчишку.
— Ваш человек в багажнике, — сказал он.
— Это не мой человек, — бесстрастно сказал Красный.
Он даже не стал связывать Андреаса. Отнял пистолет и поставил в известность, что пустит его в ход, не раздумывая. Габалло поверил ему. Он находился под впечатлением, что столь невыразительному на вид сопернику удалось его побить.
Усадив его на пассажирское сиденье, Красный сам сел за руль. Фары не светили, но Красный гнал уверенно и ни разу не влетел в яму. Вскоре они подъехали к КПП.
Дежуривший на шлагбауме старый казак приподнялся, у Габалло мелькнула крамольная мысль, завопить, что есть мочи, но казак был стар и медлителен, так что у них был шанс сдохнуть обоим. Он решил подождать более удачного случая, чтобы сбежать.
Он уже пришел в себя и был вновь полон сил. Привычка быстро восстанавливаться была у него с молодости. Габалло помахал казаку из окна, тот узнал его и поднял шлагбаум. Когда до дома Бурмистровича оставался один поворот, он сообщил Красному об этом, решив для себя, что едва тот повернет руль, вывалится в дверцу и убежит.
— Очень хорошо, — кивнул тот головой, внезапно бросив руль.
Одной рукой он железной хваткой обнял голову Габалло, зажав рот, а второй размеренным и сильным движением вдвинул ему нож между ребер. Габалло почувствовал холодную сталь сердцем. Красный оттолкнул труп, выправил вильнувшую машину и остановился, не доехав до забора пары метров.
От толчка очнулся Бен. Болела челюсть и спина. Не гоже с радикулитом ездить хоть и на джипе, но в багажнике. Он попытался открыть багажник, не особенно на это и рассчитывая. Расчеты оправдались, замок не поддался. Тогда он уперся ногами в спинку заднего сиденья и вдавил ее словно поршень внутрь салона. Внутри с открытыми глазами сидел труп того, что поставил ему синяк. Теперь он был сам синий целиком.
Бен поторопился выбраться из покойницкой, в которую превратился джип, но взял себя в руки и вернулся. Обыскал труп. Оружия не нашел, но доверенность и толстое портмоне перекочевали к нему. Покойнику деньги ни к чему. Бен не видел никого вблизи и справедливо рассудил, что Красный мог свернуть в проулок. Он прикрыл дверцу и как мог бесшумно пошел следом. На столбах горели фонари, но из-за редкого расположения последних, окружающее было испещрено чернильными пятнами сплошного мрака.
Бен решил, что Красный не стал бы останавливаться далеко от нужного дома. Метров через двадцать по обе стороны располагались два коттеджа. В том, что был справа, сиротливо светилось окно на втором этаже, зато в другом был освещен весь первый этаж. Бен сердцем понял, что ему сюда.
В кирпичном заборе имелась калитка, когда он ее толкнул, она оказалась незапертая. Рядом с калиткой возвышалась будка сторожа. Бен заглянул, ожидая увидеть самое страшное, но открывшаяся картина была самая обыденная. На столе стояла кружка и бутерброд, над кружкой вился парок. На стене за ремень висело помповое ружье, которым сторож почему-то не воспользовался. Бен огляделся, но никаких следов борьбы, крови, даже мусора не было. Чисто и аккуратно. Вкупе с тишиной это делало картину устрашающе контрастной.
