Ольга Манскова - Русь эзотерическая
Он специально пошел один в сторону лагеря, попросив Геру и Володю еще ненадолго остаться на берегу… Андрей уже знал, что сейчас последует — тем более, что его уже предупредила «посланница Учителей» в полосатой майке… Он уже рассчитывал паковать вещи и переселяться куда-нибудь подальше, пока не стемнело.
Действительно, на подходе к лагерю его поджидал Владимир Сергеевич, уполномоченный представитель Евграфия.
При приближении Андрея Владимир Сергеевич расправился, принял театральную позу, и, набрав в легкие побольше воздуха, возгласил не своим голосом, изредка поглаживая черную окладистую бороду:
— Я, призванный силами Света, вынужден вам указать на ваше недостойное поведение. Да, вам дано многое. Но вы оторвались от коллектива, не сливаетесь с ним в общей вселенской работе. Вы лишены божественной любви, и, хоть у вас и борода, но вы и не мужчина вовсе: ни дров лишний раз наколоть, ни воды принести! Бегаете всё, бегаете! В ногах — всё нет покоя. Человек, прочно и основательно стоящий на земле, не будет так бегать! Вы считаете, по-видимому, что здесь — клуб знакомств. А нам и не до знакомств вовсе. Надо работать! Знаки указывают: скоро будет Переход! Готовьтесь! Внимайте! Действуйте! А таким, как вы, нет места у нашего дружного костра! Вы разрушаете здесь дисциплину! Подрываете веру в авторитеты! Вносите диссонанс! В общем, поищите себе другое место для отдыха! Сейчас же! А мы вас изгоняем, как беса!
И, передернув плечами, Владимир Сергеевич гордо отвернулся и направился прочь. А Андрей продолжил путь к своей палатке и начал упаковывать вещи. Когда он вылез из палатки наружу с уже упакованной сумкой, подоспел и Гера — и тоже быстро собрал свои вещи. Затем они, всё так же молча, вместе собрали и палатку, и колышки.
Только выйдя из лагеря на край поляны, первым заговорил Гера:
— Изгнанники, скитальцы и поэты,
Закрыт нам путь проверенных орбит!
— процитировал он громко.
— Макс Волошин — талантливейший из поэтов, — отозвался Андрей, — Знаешь, когда я был в Коктебеле, я своими глазами видел человека, который ходил в белом хитоне и плетеном венке из соломки и которого иностранцы принимали за хозяина, за Макса, и просили дать автограф на память. Ну, он и давал, конечно. Так и подписывался скромно: Макс Волошин, Коктебель…
— Прости, Андрей, а не ты был это? — спросил Гера, — А то — есть сходство, хотя и… у тебя борода светлая, а плотность фигуры отсутствует.
— Максом Волошиным? Я. Только — не тем, что автографы раздавал, а — настоящим. В прошлом своем воплощении, — пошутил Андрей.
— Гаснут во времени, тонут в пространстве
Мысли, событья, мечты, корабли…
Я ж уношу в свое странствие странствий
Лучшее из наваждений земли…,
— прочел вдруг Гера, — По-моему, это гениально. А?
— Так минет всё — Европа и Россия.
Гражданских смут горючая стихия
Развеется… Расставит новый век
В житейских заводях иные мрежи….
Ветшают дни, проходит человек,
Но небо и земля — извечно те же.
Поэтому живи текущим днем.
Благослови свой синий окоем.
Будь прост, как ветр, неистощим, как море,
И памятью насыщен как земля.
Люби далекий парус корабля
И песню волн, шумящих на просторе,
— подхватил тему Андрей, — Вот человек, оставивший нам великую дхарму, — добавил он.
Всё это недолгое время они неспешно двигались по краю Ромашковой поляны в сторону грунтовки, уводящей отсюда вверх, и намереваясь добраться по ней до тропы на дольмен, с которой можно было, пройдя лесом, свернуть и на дорогу к морю. Однако, неожиданно навстречу им от ближайшего родника, того самого, неподалеку от которого они сидели недавно, вышла Диана.
— Ну, и куда вы теперь? — спросила она, приблизившись.
— Куда ветер дует, — ответил Андрей словами дзенской притчи.
— А может, он дует в мою сторону? Я ведь, если еще не знаете, стою отдельно, своим небольшим лагерем, поближе к Дедушке. Там, у нас — всего несколько палаток, и Владимир Сергеевич нам не указ. Заходите на чаек-костерок! Милости просим!
— А не боитесь гнева высших сил в лице Евграфия? — спросил Андрей.
— Он уже сломал об меня свои зубы, — улыбнулась Диана, — Да и профиль у нас разный. Я не Учитель. Я экстрасенс. И потому — мы не конкуренты. Помните, вы обещали показать мне некоторые приёмы диагностики… Ваше предложение еще в силе? Научите своим методам работы меня и мою группу?
* * *Еще один виток судьбы… Только теперь — как отголосок, как малый повторный круг. Было гораздо хуже, когда действительно, вполне реально, просто прижали материально к стенке, не давая ни глотка воздуха — и тут же поступило новое предложение. Одновременно, конечно открыта была на тебя охота. Да и, намеревались использовать лишь ради забавы. И ты это знал. Внешне это выглядит обычно безобидно: как неожиданное предложение вести лекции, медитации, семинары, участвовать в курсах изучения методов диагностики и лечения биополем… И так далее. На деле — тебя запеленговали и взяли под глобальную опеку. Всё готовенькое — на тебе! Спортзал, стадион, лекционный зал — да пожалуйста! Только за этим всем — громадный шлейф контроля и полная подотчетность о деятельности и составе группы. Ведь ты, по их мнению, уже попался, и тебя в любое время можно РАЗДАВИТЬ. Ты предсказуем и превратил даденный тебе дар действительно в РАБОТУ. В рутину. И в деньги. Это — омут, из которого мало кто выходил живым. Ты открыт для всех структур со всех уровней, и они уже мысленно съели тебя с потрохами.
Учить? Нет уж, увольте! Тут смываться надо. Только об этом — никогда не говорить прямо. Опасно… Не делать резких движений! До срока…
Время учителей безвозвратно прошло. Легализация эзотерики привела к тому, что от «Учителей» просто тошнит. Существует двойная провокация: ведется слежка, чтобы запеленговать тех, кто хоть что-нибудь реально может, и вдобавок запускаются в группы подсадные утки с целью дисквалифицировать эзотерику в принципе. Создав профанацию, жалкое внешнее подобие на основе полученных сведений, псевдоучителей со лжеучениями. Контингент учеников в последние времена тоже поменялся. Вместо ищущих истину интеллектуалов группы наводнили чувственные полные женщины, жаждущие любви.
Уходить надо классически. Не прощаясь. В самый неожиданный момент. Когда никто не ждет твоего ухода. Даже не возвращаясь на съемную квартиру. В такой момент, когда тебя уже мысленно слопали по самые гланды. И ты уже предчувствуешь вокруг себя едкое, удушливое зловоние. Надо резко перекрывать все каналы и обрубать все связи. Бой идет давно не по правилам. Да и белые волки не живут в городах подолгу. Что им там делать? Людей учить? А кто ты такой, чтобы чему-то учить? М-мучитель чертов! Распорядилась судьба — и потянулось сердце навстречу сердцу. Это бывает стихийно — и без ваших правил и условий. Резко, красиво и больно. Дальше — пути в разные стороны. Обрыв связи. Мир достоин молчания. И — не поймешь, кто был ученик, а кто — учитель. Ученикам дальше придется прорываться самим. Правила игры сменились: «не засветись», а не «передай дальше» — первая заповедь. Перевес не на нашей стороне. Мы все — Дон Кихоты, сражающиеся с ветряными мельницами…
