Александр Домовец - Ад ближе, чем думают
Алтарь был накрыт золотистой парчой, под которой угадывались очертания какого-то небольшого предмета. Чем ближе мы подходили, тем сильнее в воздухе ощущался невыразимо приятный запах. Казалось, в нём смешались ароматы роз, луговых трав, весенней листвы и чего-то ещё, чему у меня не нашлось названия. От этого запаха сильнее забилось сердце, и неожиданный прилив бодрости, словно чистой водой, окатил с ног до головы.
По знаку Мерлина мы остановились в нескольких шагах от алтаря. Бережным жестом чародей снял парчу с предмета и отступил назад, позволяя нам приглядеться.
На алтарной доске стояла чаша на высокой ножке. Сосуд из белого металла, скупо инкрустированный драгоценными камнями. Я не знаток, но, судя по красно-зелено-синей цветовой гамме, чашу украшали рубины, изумруды и сапфиры. Непостижимым образом она лучилась неярким сиянием, словно внутри горел светильник. А ещё от чаши явственно исходило живительное тепло. Я вдруг почувствовал прилив беспричинной радости. Голова стала ясной, тело налилось нежданной силой и даже мельком, так несвоевременно, подумалось, что пятьдесят семь – как бы ещё не старость…
Айрин указала дрожащей рукой на сосуд.
– Что это? – пролепетала она.
Мерлин слегка улыбнулся.
– Неужели ты не догадываешься? – спросил он в свою очередь.
– Понятия не имеем, – сказал Ходько вместо Айрин, пожимая плечами и не отрывая заворожённого взгляда от искрящейся чаши.
В голове вдруг что-то щёлкнуло – в метафорическом смысле, разумеется, и сама собой выстроилась недлинная цепочка ассоциаций. Мерлин, король Артур, рыцари Круглого стола, древняя Британия, куда по легенде направил стопы иудейский старейшина Иосиф Аримафейский после смерти Христа… Господи, творец милосердный…
– Только не говорите, что это Святой Грааль, – с трудом сказал я, уже догадываясь, каким будет ответ.
Побелевший, как мел, Энтони издал невнятный звук и воздел руки.
– Ты сам её назвал! – торжественно произнёс Мерлин.
Из экстренного телефонного разговора императора Всероссийского Николая Второго с императором Франции Наполеоном Девятым(июнь 2010 года)Н. В. – … Вот так мы поговорили с нашим венценосным коллегой. Пообщались, как мёду напились. Что скажешь, Наполеон?
Н. Д. (после паузы). – Я полностью поддерживаю тебя, Николай. Пора ставить точки над «i». Скажу прямо: у меня в голове по-прежнему не укладывается чертовщина, о которой мне рассказал ты, а моему де Лонгвилю твой Долгоруков. Слишком это нереально, сверхъестественно… Однако с фактами надо считаться. Вероятие, с моей точки зрения, крохотное, но слишком опасное, чтобы игнорировать его. И если наши британские контрагенты решили поиграть в чернокнижников, пусть пеняют на себя. В любом случае Хэррингтона оставлять нельзя. Он заигрался.
Н. В. – Я уверен, ультиматум он не примет. А значит, после разгрома Альбиона пойдёт под трибунал как военный преступник. Филипп тоже… за компанию.
Н. Д. – Кстати, о разгроме… Я готов подключиться в любой момент. Генштаб в курсе, варианты прорабатываются.
Н. В. – Благодарю, Наполеон. Если дело ограничится первым этапом, я справлюсь. Но если Альбион организует полномасштабное сопротивление, вот тогда…
Н. Д. – Договорились. Кто может поддержать Хэррингтона?
Н. В. – Морально – многие. Та же Америка, Япония, Канада, Германская конфедерация, Польша… Без воя в ООГ не обойдётся. Китай, как всегда, будет держать нейтралитет. Арабы, вероятно, тоже. Я дал команду Долгорукову, он срочно готовит мотивированное послание-объяснение в ООГ. Через пару часов согласуем по телефону и начнём рассылку. Первым делом проинформируем Индию…
Н. Д. – Так и поступим. Беда лишь в том, что истина в нашем случае куда как невероятна. Мировое сообщество решит, что императоры России и Франции сошли с ума и уже не знают, какой предлог изобрести для нападения на бедный маленький Альбион. Я сам тебе верю с трудом – это я-то, твой союзник и друг с детства!
Н. В. – А что делать, Наполеон? Через это придётся пройти. Трудно будет, конечно… В дополнение к письму в ООГ предлагаю организовать наше с тобой видеовыступление для ведущих мировых каналов. Готов через день-другой прилететь в Париж, не вопрос. Потом премьер-министры проведут совместную пресс-конференцию. Наша резидентура в Альбионе уже готовит досье на это «Наследие прошлого». Прошу тебя дать команду своим, чтобы тоже подключились. Вывернем «Наследие» наизнанку и предъявим всему сообществу. И пусть кто-нибудь скажет, какими естественными, немистическими причинами можно объяснить мгновенное исчезновение огромного замка со всеми пристройками… Да сообщество само рехнётся! Не нам же одним…
Н. Д. – Оля-ля! Наконец-то слышу нотку юмора в нашем серьёзном разговоре… Военных осложнений не опасаешься?
Н. В. – Думаю, что их не будет. Альбион мы раздавим с минимальными потерями и в считанные дни. А другие не сунутся. Вопить будут, как резаные… но не сунутся. А когда предъявим сообществу фактическое объяснение, от британцев все открестятся, как чёрт от ладана. Вот помяни моё слово.
Н. Д. – Но, может быть, Хэррингтон примет ультиматум?
Н. В. – Да я сам об этом мечтаю… Нам с тобой, что ли, нужна война? Только не верю я в их благоразумие. Что король, что премьер – оба маньяки. Помешались на ненависти. Такую кашу заварили, что самим отступать некуда и, сдаётся мне, собственных людей не пожалеют, вот в чём печаль. А не вырезать гнойник нельзя, иначе общего заражения дождёмся. Дай Бог, чтобы малой кровью обошлось. Я своим строго-настрого приказал мирное население щадить по максимуму…
Н. Д. – А эти твои люди, Буранов и другие? Ну, те которые сейчас в Эйвбери, что с ними? Они должны стать важнейшими свидетелями.
Н. В. (после паузы, мрачно). – Надеюсь, что станут… Сейчас они уже спустились или вот-вот спустятся в гробницу Вест-Кеннет. Есть такая, в чистом поле неподалёку от деревни. Буранов передал, что рассчитывает найти там какие-то разгадки ситуации. Подробности по телефону не изложил, сказал только, что в поддержке не нуждается и просил предоставить карт-бланш. Долгоруков дал, я подтвердил… А что оставалось? Буранов зря ничего не делает. Молюсь, чтобы вернулись целыми и невредимыми. Место это, Богом проклятое, да ещё гробница, будь она неладна…
Конец четвертой частиЧасть пятая
Тени забытых времён
Глава тринадцатая
Владимир Ходько
Не знаю, сколько времени мы безмолвствовали, переводя взгляд со священной чаши на Мерлина. Мы были оглушены, мы утратили дар речи. И что вообще можно сказать, когда тебе предъявляют величайший миф человечества, который, оказывается, не миф вовсе, а самая что ни на есть реальность?
