Призраки Гарварда - Серрителла Франческа

– Не знаю, что и сказать.

– Меня даже не это волнует. Просто ответь: тебе когда-нибудь действительно было дело до Эрика?

Никос откинулся на спинку скамейки, скрестил руки на груди, но ничего не ответил.

Кади покачала головой, думая обо всех кусочках пазла, которые не подходили друг к другу:

– Эрик никогда не говорил о тебе ни мне, ни кому-либо из моей семьи, ты совсем на него не похож. Но ты был его конкурентом на премию Бауэра, на внимание Прокоп. Не думаю, что ты был другом Эрика. Ты был его соперником.

Никос ухмыльнулся:

– Друг, соперник и далее по тексту…

– Так зачем же лгать, зачем рисовать мне эту радужную картину?

– Я хотел тебе понравиться.

– Но зачем?

– Наверное, из мести.

– Отомстить Эрику? Что Эрик тебе сделал?

– Он меня бросил.

Кади недоверчиво уставилась на него, но его озорство исчезло. Он стиснул зубы.

– Он меня бросил, когда я больше всего в нем нуждался. Любовь и ненависть – две стороны одной медали, ты, вероятно, испытываешь и то, и другое по отношению ко мне прямо сейчас. Мне нравилось иметь достойного противника в лице твоего брата, и я представляю, что он чувствовал то же. С первого курса победить Эрика Арчера было смыслом моего существования. Премия Бауэра должна была раз и навсегда решить, кто из нас главный, пока твой брат не бросил все. Буквально.

Кади отпрянула:

– Он мертв, значит, ты победил.

– Победа по неявке соперника не считается! – прорычал Никос, напугав ее. – Я хотел посоревноваться. Теперь, когда я выиграю Бауэр, рядом с ним будет звездочка, потому что Эрика там не было. – Он вскочил на ноги, принялся расхаживать взад и вперед. – Он нашел лазейку – хитрый гад, – что нет ничего столь священного, столь нерушимого, как нереализованный потенциал. Теперь он гребаный Джеймс Дин физического факультета, Величайший из всех, кто никогда не был. И это чушь собачья! Но теперь о нем надо всегда говорить только хорошо. И даже Микаэла Прокоп говорит тебе: «О, он бы победил». Нет, не победил бы. Это был я. Всегда буду я!

– Эрик умер не назло тебе. Он умер не из-за какой-то дурацкой студенческой премии. Ты понятия не имеешь, через что он прошел, но это определенно не из-за тебя.

– О, из-за меня. Поэтому, как он у меня отнял, так и я стал забирать то, что было его. Сначала его фантазийную девушку-куратора, его «Мику». Затем его сестру. А теперь я получу его приз.

Кади чувствовала, что ей физически больно оттого, что она была с этим мерзким человеком.

– Бауэр ничего не изменит. Ты всегда будешь на втором месте. Ты ни для кого не был первым выбором, ни для меня, ни даже для Микаэлы.

В его глазах мелькнула боль:

– У Эрика никогда не было Микаэлы. Он ее хотел, но я стал первым. Я ее завоевал.

– Мечтай! – Кади встала, чтобы посмотреть ему в лицо. – Ты думаешь, что завоевал ее? Она манипулирует тобой с помощью секса, чтобы отвлечь от того, что на самом деле делает со своими исследованиями, ты просто слишком глуп, чтобы это понять. Эрик понял – как бы ни был болен, он был слишком умен для нее. Он понял это и поэтому ушел, бросил ее. И она его потеряла! Вот почему она спорила с Эриком в его комнате в ту ночь, когда он умер.

Никос фыркнул и разгладил лацканы пиджака.

– Это невозможно. Ночь, когда он умер, была первой, которую мы с ней провели вместе.

– Ты лжешь. – Кади сунула руку в карман, сжимая в кулаке флэшку. – Вот что ты делаешь. Ты лжец. Ты никогда не заботился об Эрике, и ты никогда не заботился обо мне.

– Неправда. Вы оба были мне очень дороги, по-разному. Ты мне нравишься, Каденс, даже больше, чем твой брат. Ты прелестная девушка, и ты была очень приятным средством для достижения цели.

Кади покачала головой, отступая:

– Я тебе доверяла, а ты меня обманул.

– Я не думал, что ты так легко попадешься. Вот почему нанял Теда в тот вечер в «Фениксе», подсобить мне немного.

Это ударило ее под дых.

– Не сердись, тебе ничего не грозило. Тед – талантливый актер, мы с ним сделали постановку. За исключением той части, когда я его ударил, это была импровизация. Он был зол, но нужно же сделать все правдоподобно. Из тебя получилась обаятельная девица. И посмотри правде в глаза, ты хотела мне верить.

У Кади закружилась голова. Она едва могла говорить:

– Ты… ты…

– Отвратительный? Аморальный? Преступно красивый? Говори обо мне все, что хочешь. Ты сестра бывшего студента-психопата. Какую бы возможную угрозу ты ни представляла для меня раньше, сегодня ты ее устранила, отправив по электронной почте извинения за ложное обвинение в том, что у нас был незащищенный секс, как ты сказала во время визита в УМС. У меня есть доказательства того, что ты лжешь и бредишь, написанные твоей собственной рукой.

Ее затошнило от мысли, что она попалась в каждую его ловушку. Кади попятилась, а Никос продолжал наступать:

– И раз уж мы исповедуемся, могу снять с себя все маски. Помнишь, ты спросила, верю ли я в судьбу?

Кади не подняла на него глаз.

– Ты была в одном из своих мечтательных настроений, и я сказал тебе, что думал, призрак твоего брата привел меня к тебе. Видит Бог, если бы призраки существовали, твой брат поднялся бы из земли и ударил меня по лицу.

В аристократический нос Никоса с хрустом врезался правый хук Кади.

Глава 58

Кади фурией пронеслась через Олд-Ярд, злая, но довольная, несмотря на пульсирующие костяшки руки. Никос! Все это время!

Кади мысленно проматывала его самодовольное удовлетворение – удовлетворение, которое она ему дала. От одной мысли хотелось немедленно стрясти противное ощущение с кожи. Особенно глодало то, что Никос был прав: она хотела ему верить. Она хотела чувствовать себя ближе к Эрику, и история Никоса об их дружбе, версия Эрика, который был здоровым и общительным, лучшим другом этого крутого парня, играла за все то, во что она хотела верить о своем брате. В то, что он не был так уязвим, когда она бросила его в этом самом уязвимом состоянии.

Но настоящих друзей у Эрика не было. И теперь Кади поняла, что и у нее тоже. Но теперь она знала, что сделает с Прокоп, и все остальное не имело значения. Она приехала в Гарвард, чтобы связаться с Эриком и понять, почему он умер, отчасти, чтобы искупить его грех, а отчасти – искупить свой, и теперь она это сделает. Здесь злодеем была Прокоп. Она манипулировала Эриком, использовала его, предала и в конце концов убила.

Эрик хотел привлечь ее к ответственности, но умер, не успев этого сделать. Теперь Кади закончит его работу. Все, что нужно было сделать, – собрать все части дела против Прокоп: фотографии, контейнер с письмом Эрика и флэшкой – и его исследовательскую тетрадь – и пойти прямо в полицию. Но сначала она хотела проверить фотографии Ли. Это займет всего минуту, а ее комната в общежитии совсем рядом.

Кади взбежала по лестнице Уэлда, прыгая через две ступеньки. Вставив ключ в замок, она попыталась провернуть его распухшими пальцами. Выругалась, попробовала еще раз и наконец ворвалась внутрь.

Ранджу глянула с футона, освещенная экраном ноутбука.

– Привет, ты в порядке? Где ты была? Мы волновались.

Кади поняла, что оставила свой ноут в номере матери.

– Мне нужно воспользоваться твоим ноутбуком.

– Сейчас? Зачем?

Кади села рядом с Ранджу и взяла ноут с ее коленей.

– Я быстро.

Она свернула открытые окна и вытащила из кармана флэшку.

– Хм, ладно. – Ранджу искоса взглянула на нее. – Прости, если вчера я тебя разозлила, наверное, можно было все сделать лучше.

Кади вставила флэшку и пыталась понять, где находятся файлы.

– Да, ладно.

Она обнаружила, что содержимое диска хранилось в безымянной папке, внутри которой еще несколько, помеченных местоположением и датой. Она остановилась, наведя курсор на последнюю, «Леверетт 26.03», двадцать шестого марта прошлого года, в день смерти Эрика.

– Но по тебе не скажешь, что с тобой все в порядке. Как сейчас: ты ведешь себя чертовски странно, – Ранджу наклонилась, чтобы посмотреть на экран компьютера. – Что ты разглядываешь, фотографии Леверетт-хауса?