Призраки Гарварда - Серрителла Франческа

– Это был мой брат. У тебя была информация о его смерти, ты не имела права ждать, пока это станет выгодно тебе.

– Я испугалась, прости. Когда имя Прокоп не всплыло, я чувствовала себя ужасно, что не заявила. И чем больше времени проходило, тем хуже мне было. Но снимки вышли паршивыми, у меня не было с собой подходящего объектива. Они такие размытые, что с трудом можно сказать, она ли это. Они ничего не доказывают. Я даже не знаю, что именно они показывают, поэтому просто придержала. Потом мне просто стало казаться, что все кончено. Этим его не вернешь. Никакой разницы…

– Разумеется, есть разница! – Кади закричала, потеряв над собой контроль. – Возможно, моего брата убили! Ты представляешь, через что прошла моя семья? Вопросы? Сомнения? Обвинения? Это нас уничтожило! – Ее грудь тяжело вздымалась. – Мне нужны эти фотографии.

Ли выглядела испуганной.

– Я отдам. Я сохранила все на жестком диске. Можешь прийти ко мне в комнату позже вечером.

– Никаких «позже вечером». Ты достаточно долго скрывала. Что ты сейчас делаешь?

– Должна встречать родителей на станции. Они приехали на прием в честь вручения Бауэра в Факультетском клубе. Но можем сейчас пойти ко мне.

– Нет, погоди. Прием может идеально подойти. Кто там будет?

– Все. Финалисты, их семьи, кураторы, судейский комитет и представители ведущих аспирантур и крупных корпораций. Крупное событие.

– Прекрасно. В котором часу?

– Мероприятие начинается в пять. Затем идет церемония представления, где объявляют победителя.

– Вот что мы сделаем, – заговорила Кади с новоприобретенной уверенностью – Ли будет не просто солдатом, она станет ее бойцом. – Ты принесешь флэшку со всеми фотографиями на прием, там я тебя встречу и заберу ее. Ты сделаешь так, и больше это дело не будет иметь к тебе отношения. Но если ты не найдешь меня и не отдашь флэшку мне в руки, я немедленно иду к главе комитета Бауэра и рассказываю ему все, что знаю. На деле – все, что моей душе будет угодно. А после сообщу в полицию.

Ли кивнула:

– Я тебя поняла.

Но Кади уже не слушала. Она уходила, скрываясь в темноте тоннеля. Она выиграла битву, но война была еще далека от завершения.

Глава 56

Кади переступила порог Гарвардского Факультетского клуба, и воздух стал другим, наполненным сладковато-затхлым ароматом свежесрезанных цветов и запертых дверей. Ноги утонули в мягком восточном ковре, стоило ей войти в вестибюль, больше похожий на гостиную элегантного особняка, с кожаными диванами и мягкими креслами, расставленными перед огромным камином. Обшитые деревянными панелями стены с дамасскими обоями цвета шампанского украшали портреты в позолоченных рамах, изображавшие серьезных белых мужчин на протяжении веков. Они явно не одобряли присутствия Кади.

– Имя, пожалуйста? – Рядом с Кади появился мужчина в малиновом блейзере и с блокнотом в руках.

– Мой брат – один из финалистов, – ответила она. – Родители уже внутри. Я опоздала.

– Добро пожаловать, и примите мои поздравления. Регистрация находится в читальном зале. Гардеробная – слева.

Читальный зал представлял собой большую гостиную в полном праздничном убранстве: цветочные композиции украшали каждую поверхность, группы людей, одетых скорее в корпоративном стиле, чем банкетном, болтали под звуки студенческого струнного квартета, а официанты совершали обход с закусками на блестящих серебряных подносах.

Три пышно-зеленых фикуса в мраморных горшках стояли в обрамлении большого итальянского окна, где прямо за окном стояли голые деревья; даже смена времен года не имела силы по сравнению с Гарвардским Факультетским клубом. Учитывая, что финалистов было всего пятеро, Кади удивилась, что вокруг так много людей.

Пробираясь сквозь толпу, она увидела многих с именными бирками крупных корпораций, одного генерала в полной армейской форме, а остальные были преподавателями Гарварда, а также других университетов и аспирантур – Массачусетского технологического института, Йеля, Чикагского университета, даже Стэнфорда и Калтеха. У многих после имени был указан год – признак того, что они сами выпускники Гарварда.

Толпа вокруг зашевелилась, когда в комнату вошли молодые люди в белых галстуках и фраках. Они встали полукругом, и один объявил:

– Добрый вечер, дамы и господа. Мы – официальная Гарвардская джазовая мужская группа а капелла «Звон и тоники».

Пока люди в толпе перемещались, Кади привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть Ли или свою основную цель – Прокоп, но не увидела ни ту, ни другую. Кади нужно было добраться до противоположного конца зала, где большая часть гостей все еще толпилась у бара. Проскользнув за рядом юношей-певцов, Кади заметила, что Никос разговаривает с двумя людьми корпоративной наружности, но, к сожалению, его куратора рядом не оказалось. Он был очень красив в угольно-черном костюме с квадратом кармана полагающегося малинового цвета. Рядом стояла сияющая пожилая пара – должно быть, родители. Никос явно пошел в мать: ее густые, соболиного цвета волосы гармонировали с его, и она выглядела невероятно шикарно в кремовом костюме от Шанель со сверкающей изумрудной брошью. Его отец был низкорослой седовласой копией сына в строгом темно-синем костюме, и он лишь изредка поглядывал на свой смартфон. Пара выглядела элегантно и дорого, однако они не очень располагали к себе. Кади нырнула в другую сторону. Никос только усложнит конфронтацию с Прокоп. Это Кади нужно было сделать самостоятельно.

Она почти не узнала Ли, когда увидела ее стоящей около банкетного стола. Ли выглядела совсем иначе в девчачьей гражданской одежде – бледно-голубом свитере с черной юбкой и в туфлях на высоком массивном каблуке. Она была менее угрожающей, когда ей становилось так явно некомфортно.

Кади похлопала ее по плечу:

– Принесла флэшку?

Ли уже собиралась ответить, но тут из-за ее спины вышла миниатюрная азиатка.

– Лиэнн, это твоя подруга? – выжидательно спросила женщина.

– Кади, это моя мама, Синьвэй. Мама, это Кади.

У матери Ли была теплая улыбка, волосы до плеч, завитая челка, она была скромно одета в шелковую блузку в цветочек и черные брюки.

– Так приятно познакомиться.

Она сжала ладонь Кади обеими руками и представила отца Ли, Фила, высокого мужчину с редеющими светло-каштановыми волосами и пышными усами. На нем был галстук боло, очки и серьезное выражение лица, которое Кади видела у Ли.

– Вот, – Ли осторожно вложила флэшку в ладонь Кади. – Все фото там, но у меня есть ноутбук в гардеробе, если хочешь проверить. – Она сделала паузу. – Прости меня.

Кади сжала флэшку, наслаждаясь прохладным металлом в горячей руке, потом сунула ее в карман пальто. Посмотрела на лицо Ли и увидела человека, которому эта награда была необходима и который в погоне за ней подвел, возможно, сам себя. Кади не раз подводила себя, чтобы понять.

– Я тебе верю, – произнесла Кади.

Ли удивила ее, внезапно обняв и прошептав на ухо:

– Достань ее!

От того, что у нее теперь были снимки, по телу бежал электрический ток, и Кади почувствовала, как раскаляется докрасна, пробираясь сквозь толпу. Наконец она заметила льняную гриву волос, которую искала.

Микаэла Прокоп стояла у стойки бара, одетая в черное платье с длинными рукавами и низким вырезом на спине. Она разговаривала с двумя пожилыми джентльменами. Изящные руки, светлые волосы, ниспадающие на кремовую кожу, розовые губы, изогнутые в понимающей улыбке, и стипендия Макартура в ее честь.

Она была настоящей бомбой с докторской степенью, даже старая гвардия жаждала ее одобрения. Только женщина могла видеть ее насквозь. Прокоп сделала вид, что смеется над чем-то, сказанным седовласым мужчиной, когда она бросила косой взгляд в сторону Кади. Она извинилась за то, что прервала разговор, подняв один тонкий палец, прежде чем уверенно шагнуть к Кади. Прокоп уставилась на нее хищным взглядом, ее глаза цвета близкой бури ничего не выдавали за пустой улыбкой. Кади надеялась застать ее врасплох, но теперь, когда Прокоп надвигалась на нее, тревога смешалась с гневом, и у нее перехватило дыхание.