Клайв Баркер - Книги крови III—IV: Исповедь савана
— Так что с того? — откликнулся Бак. — Ее муж-придурок не верит. Погляди на него. Он думает, она не в себе.
— Мы сведем ее с ума, если будем выхаживать тут, — сказала Сэди. — По крайней мере давай говорить потише, ладно?
Бак взглянул на Сэди и изобразил подобие улыбки.
— Хочешь, чтобы я это сделал? — спросил он игриво. — Я уберусь с их дороги, если мы немножко развлечемся.
Перед тем как ответить, Сэди несколько мгновений колебалась. Возможно, будет лучше для всех, если она уступит настояниям Бака. В эмоциональном плане ее муж оставался младенцем, и секс являлся одним из немногих способов, при помощи которых он мог выразить себя.
— Ладно, Бак, — согласилась она. — Я только чуть-чуть освежусь и причешу волосы.
В это время в номере семь происходил неприятный разговор.
— Я собираюсь принять душ, Вирджиния, — сказал Гир. — Я предлагаю тебе лечь и успокоиться. Прекрати вести себя как дура Такими разговорами ты испортишь нам поездку. Ты меня слышишь?
Вирджиния посмотрела на мужа очень внимательно, как никогда не решалась раньше.
— О да, — отозвалась она безразлично. — Я тебя слышу.
Джон вроде бы удовлетворился этим Он стянул пиджак и отправился в ванную, прихватив с собой Библию. Вирджиния слышала, как закрылась дверь, и устало вздохнула. Она знала, что за приступом взаимного раздражения последуют обвинения, а потом он начнет требовать от нее раскаяния. Она поглядела на дверь в смежный номер. Больше не было никаких воздушных теней, и шепота оттуда тоже не доносилось. Возможно — всего лишь возможно, — ей действительно почудилось. Она открыла сумочку и вытащила припрятанный пузырек с таблетками. Поглядывая на дверь ванной, она выбрала три разные пилюли и запила их глотком ледяной воды. Правда, лед в кувшине давно растаял. Вода была пресной, как дождь, ливший за окном. Может быть, к утру он смоет все с лица земли? Если так, сонно подумала Вирджиния, жалеть не о чем.
— Я же просил тебя не упоминать про убийство, — сказал Эрл Лауре-Мэй. — Миссис Гир это не понравится.
— Люди убивали во все времена, — возразила Лаура-Мэй. — Не может же она жить, спрятав голову в песок.
Эрл ничего не ответил Они как раз подошли к выходу из здания. Впереди располагалась залитая дождем парковка. Лаура-Мэй подняла глаза и поглядела на него. Она была немного ниже его ростом. Ее большие глаза сверкали. Хоть Эрл и рассердился, он не мог не заметить, какие полные и блестящие у нее губы.
— Мне очень жаль, — сказала она. — Я не хотела неприятностей.
— Я знаю. Я просто расстроен.
— Это жара, — вернулась она к любимой теме. — Я же говорю, она что-то делает с мозгами людей. Сам знаешь.
Взгляд ее на секунду стал неуверенным, а на лице отразилось сомнение. Эрл почувствовал, как у него по спине пробежали мурашки. Был ли это намек? Она явно предлагала что-то. Но он не мог выговорить ни слова. Наконец она заговорила сама.
— Ты должен вернуться прямо сейчас?
Он сглотнул, в горле у него пересохло.
— Нет причины, — сказал он. — Я не собираюсь встревать, если они хотят поговорить друг с другом.
— У них проблемы? — спросила она.
— Похоже. Я ушел, чтобы они спокойно уладили свои дела. Я им только помешаю.
Лаура-Мэй опустила взор.
— А мне ты нужен, — выдохнула она.
Он едва расслышал ее слова — так шумел дождь.
Он осторожно поднес руку к ее щеке и дотронулся до нее. Она задрожала даже от такого легкого прикосновения. Тогда он наклонил голову и поцеловал, ее, и она ответила ему.
— Почему бы нам не пойти ко мне в комнату? — прошептала она в его губы. — Не стоит делать это на улице.
— А как насчет твоего папы?
— Теперь он мертвецки пьян, как и каждую ночь. Иди спокойно, он не узнает ничего.
Эрлу это не слишком понравилось. Если его застанут в постели с Лаурой-Мэй, он потеряет больше, нежели работу. Он женатый человек, хотя уже три месяца не видел Барбару. Лаура-Мэй почувствовала его нерешительность.
— Можешь не ходить, если не хочешь, — сказала она.
— Я не об этом, — ответил он.
Он поглядел на нее. Лаура-Мэй облизнула губы — абсолютно бессознательное действие, без сомнений, но его хватило, чтобы Эрл решился. Все, что ожидало впереди, и фарс, и неизбежная трагедия — хоть пока он не знал этого, — все было предрешено, когда Лаура-Мэй с небрежной чувственностью облизнула губы.
— Ах, черт, — сказал он. — Ты потрясающая.
Он склонился к ней и поцеловал ее вновь, а в это время облака над Скеллитауном разразились громовым раскатом, словно цирковой барабан перед особо опасным номером акробатов.
В номере семь Вирджиния спала и видела сны. Кошмарные сны. Таблетки не помогли ей попасть в тихую заводь. Во сне она потерялась среди ужасающей бури. Она цеплялась за искалеченное дерево, жалкий якорь в вихре урагана, а ветер поднимал в воздух коров и автомобили и засасывал полмира в черные облака, вскипавшие прямо над головой. И как только она подумала, что ей предстоит умереть здесь в абсолютном одиночестве, она увидела две фигуры в нескольких ярдах впереди. Они появлялись и вновь исчезали за мерцающей пеленой пыли, которую поднял ураган. Она не могла разглядеть их лиц, поэтому окликнула:
— Кто вы?
Сэди слышала, как она разговаривает во сне. Что же снится жене проповедника? Сэди боролась с искушением пройти в соседнюю комнату и прошептать этот вопрос ей на ухо.
А за сомкнутыми веками Вирджинии сон продолжался. Хоть она и позвала незнакомцев сквозь бурю, они не услышали ее. Боясь остаться в одиночестве, она отпустила надежное дерево (его тут ясе вырвало с корнем и унесло прочь) и начала прорываться сквозь жалящую пыль туда, где стояли две фигуры. Это были мужчина и женщина, оба вооружены. И когда она вновь окликнула их, они напали друг на друга. На шее и на груди у них открылись смертельные раны.
— Убийство! — закричала Вирджиния, а ветер плеснул кровью противников ей в лицо. — Ради бога, кто-нибудь, остановите их! Убийство!
И внезапно она проснулась. Сердце колотилось так, словно готово было взорваться. Сновидение расплывалось у нее перед глазами. Она потрясла головой, чтобы избавиться от чудовищных образов, затем осторожно передвинулась к краю кровати и встала. Голова ее стала легкой и, казалось, могла парить, как воздушный шар. Вирджинии требовалось немного свежего воздуха Никогда она не чувствовала себя более странно: так, словно потеряла всякое представление о реальности. Мир проскальзывал у нее между пальцами, как вода.
Она подошла к двери из номера. В душе плескался Джон, она слышала его — он говорил вслух, обращаясь к зеркалу. Без сомнения, отшлифовывал детали предстоящего выступления. Вирджиния вышла в коридор. Там было прохладнее, но не намного. В одном из номеров заплакал ребенок. Кто-то резким голосом велел ему замолчать. Секунд на десять ребенок затих, потом заплакал снова, еще громче.
