Андрей Дашков - Двери паранойи
Мои опасения, что я окажусь лишним, пока не оправдались. По неясной причине босс держал меня в запасе – вероятно, для того, чтобы в случае поражения прооперировать виновнику лобные доли. Макс был еще одним кандидатом в жертвенные животные. Формально он оставался беглым пациентом психушки со статусом «чрезвычайно опасен». При наличии неопровержимого компромата не приходилось рассчитывать на покровительство Эльвиры.
Таков был расклад к началу долгожданного Судного дня, и я уже немного сожалел о том, что не пустил корни в Сорренто, не снял себе там какую-нибудь крутозадую бабенку и не прожил остаток своих дней, охлаждая бесполезный пыл в Тирренском море и закусывая ужин барбитуратами[26].
76
День «X» выдался таким прозрачно-солнечным, что даже подыхать расхотелось. Листья трепетали, как губы девушки во время первого поцелуя, ветер сдувал черные мысли на сидящих сзади, а небо было голубым, словно незабудки на братской могиле.
В «линкольне» поместились четверо смелых, и еще осталось место для двух телохранителей. Плюс двенадцать человек в трех машинах сопровождения – ничего себе делегация! Я убедил Эльвиру взять с собой лучших людей, чтобы хоть как-то уравновесить этих чертовых зомби с дистанционным управлением. В общем, проявил косность мышления. Не исключено, что подобные меры предосторожности окажутся бесполезными и даже вредными. Жизнь текла, будто в дурацкой сказке, – неизвестно было, кто кем обернется.
Телохранители травили анекдоты о новых русских, старых евреях и вечнозеленом Штирлице. Живородящая акула бизнеса все еще пребывала в благотворном ослеплении. Я ей почти завидовал. Она жаждала поскорее попасть на свою последнюю вечеринку. «Сыночек» положил голову ей на плечо и сосал незажженную кубинскую сигару вместо пальца. Ни одного анекдота он так и не понял.
Когда мы въехали в город, я невольно пустил ностальгические слюни. Здесь прошла почти вся моя «нормальная» жизнь, выскользнувшая из рук, словно дохлая рыба. Так жил я сам и большинство тех, кого я знал, – надеясь, что когда-нибудь удастся схватить Бога за одно чувствительное место и тому придется раскошелиться. Но Бог всякий раз оказывался бесчувственным парнем, и чудес никогда не случалось – ни дешевых, ни дорогих.
Мы любили или ненавидели наши тела, брили рожи, имплантировали груди, полоскали рты, подрезали оттопыренные уши, подпиливали кривые переносицы и вставляли зубы, не подозревая, что самым уродливым в нас был ум. Кроме того, его уродство было почти неисправимым, и даже осознание этого факта – почти бесполезным…
Пока я тихо предавался самокопанию и уже вырыл приличную ямку в сером веществе, босс постарался, чтобы Эльвира не выглядела совсем отмороженной. Ослабление контроля ни к чему хорошему не привело. Моя суженая начала косо поглядывать на меня и на Макса, будто слегка засомневалась в нашей безмерной любви. К тому же ее самооценка приблизилась к реальной. Глянув в зеркало, чтобы попудрить носик, она испугалась. Похоже, в мозгах у нее стало двоиться. Неприятное ощущение – знаю по себе. Бороться с ним бесполезно; двойник искалеченного «я» прилипает намертво. Шизофрения быстро прогрессирует: какие-нибудь три-четыре часа, а еще лучше леденец Клейна – и добро пожаловать в «клуб путешественников»!
Тем временем мы въехали на территорию «Маканды». Охранники беспрепятственно пропустили всех – после проверки документов, идентификации портретов, отпечатков пальцев, осмотра оружия и прогона через детектор взрывчатки. Интересно, а чего они ожидали: что кто-то заявится сюда с атомной бомбой под мышкой?
Концерн обнаруживал тенденцию к успешному росту. По крайней мере, внешне. В мое отсутствие к югу от основного комплекса вырос пирамидальный небоскреб со слепыми светоотражающими окнами, сверкавший, как несбыточная мечта. Надо думать, что и зомбированный персонал плодился не меньшими темпами, чем кролики на ферме в штате Кентукки.
Теперь добровольное возвращение в это похоронное бюро уже казалось полным кретинизмом. От первобытного страха сжимались не вполне принадлежавшие мне потроха. Солнце подмигнуло в последний раз и скрылось за бетонным горизонтом.
Судя по тому, что подземный гараж был до отказа забит дорогими тачками, мы были далеко не единственными гостями. До начала «шоу» оставалось чуть больше часа. Чтобы переработать нас на удобрения, времени хватит с избытком.
Босс не подавал признаков присутствия. Что за скотская привычка – заводить в тупики и бросать на произвол судьбы! Меня поощряли к действию, культивируя презрение к себе. В первый раз у Фариа это получилось – из психушки я сорвался, но с тех пор мой инстинкт самосохранения ослабел настолько, что его можно было задуть одним неосторожным выдохом.
Зато я вдруг вспомнил, что где-то рядом должна быть Ирка, если, конечно, ее уже не пустили в расход. Такой потери я не перенес бы. Я уставился на Макса – тот все так же самозабвенно сосал сигару. Что ему Ирка? Пустой звук! Черт, до меня только сейчас по-настоящему дошло, что в лучшем случае это будет встреча двух безнадежных идиотов, которые даже не узнают друг друга.
Я потрепал Макса по щеке. Дескать, готовься, сын мой! Он вынул сигару изо рта и сказал: «Хочу в туалет!» В эту минуту я ненавидел его так сильно, как можно ненавидеть только самого себя.
«Потерпи немного», – процедила Эльвира не вполне материнским тоном. Да, в этом дерьмовом склепе уже начинал рушиться карточный домик надежд. Я сжал кулаки и ощутил колючую шерсть на ладонях. Поднес их к глазам – очередная шутка. И притом не моя. Фариа улыбался, глядя на меня в упор жестоким и безумным взглядом, словно летчик-камикадзе на американский крейсер.
Я тщетно высматривал дверь, ведущую в коридор, из которого можно было попасть в тайную комнату с алтарем, – мы находились в другой части гаража. Как будто я знал, что делать со всеми этими «моджо», «джу-джу» и прочим вудуистским барахлом! Кроме того, латинос мог сменить офис. Так что я сидел и не дергался, пока не настало время вылезать из «линкольна» и пожимать лапки персонала. Эти ребята были безукоризненно вежливы и выглядели нормальными высокооплачиваемыми чистоплюями. Не исключено, что они не до конца осознавали, на кого работают. На поверхности все выглядело красиво и пристойно. Обычное дело: то, что цветет снаружи пышным цветом, уже давно гниет изнутри.
Как я ни мечтал о солидном прикрытии, таскать за собой вооруженный отряд противоречило правилам заведения. Телохранителям пришлось развлекаться в баре и кегельбане при гараже. От делегации осталась могучая кучка со мной во главе. Оказалось, что Зайка будет нашим экскурсоводом.
