Линда Лафферти - Проклятие Батори
– Что?
– Вы похитили Дейзи Харт. Вы немедленно отпускаете ее, или мой друг в Соединенных Штатах пошлет координаты этого места в ФБР и ЦРУ. И еще американскому послу в Братиславе. Понятно?
– Присядьте, – сказал граф, лично пододвигая стул. – Я вас не понимаю.
– Я что же, говорила сбивчиво? Или заикалась? Что вам не понятно? – Морган взяла рюкзак, вытащила пачку сигарет, закурила и возбужденным взмахом руки погасила спичку.
– Вы… Вы что же, родственница девочки-ведьмы?
– Девочки-готки, – поправила Морган, выпуская струйку дыма. – Она любит, чтобы ее называли готкой.
– Но вы ничуть на нее не похожи.
– А какое вам до этого дело?
Она чувствовала рядом присутствие водителя. Он был словно в каком-то напряжении и переминался с ноги на ногу. Морган взглянула на него.
– И вас тоже посадят, мистер. Как соучастника.
– Бартош, можешь пока нас оставить, – сказал граф, неуверенно встал и подошел к хрустальному графину.
Увидев одеревеневшие движения графа, шофер помялся в нерешительности. Батори налил себе еще бокал вина, залпом выпил, и лицо его исказила безобразная гримаса.
«Сумасшедший», – подумала Морган.
Граф швырнул пустой бокал в камин, и Морган прикрыла рукой глаза от разлетевшихся осколков.
Затуманенный взгляд графа блуждал по комнате и в конце концов остановился на портрете на стене – маленьком старинном портрете графини Батори.
Граф вскинул голову, прислушиваясь, и по лицу его расползлась cтранная улыбка. Он снова пристально посмотрел на Морган.
– Конечно, – проговорил граф Батори, хотя было непохоже, что он говорит с Морган. – Я забыл. Конечно.
– Что «конечно»? – спросила она.
Он махнул рукой, не обращая внимания на ее слова, – как будто вытер школьную доску.
– Погоди, Бартош… сообщи слугам, что на сегодняшних играх у нас будет еще одна гостья. Очень необычная дама. – И принеси, – он выгнул одну бровь, – приветственный бокал для нашей прекрасной дамы. Она, похоже, забыла, кто она такая. Мы поможем ей вспомнить былую славу.
Глава 43
Чахтицкий замок
29 декабря 1610 года
Брона растолкла в каменной чаше гвоздику и корицу, бросила смесь в согревающее вино и налила в кубок графине. Но, снова вспомнив об убитых девушках, крепко сжала кубок рукой.
– Госпожа расстроена, – плача, проговорила служанка, вбегая на кухню. – Опять просит своего вина, и немедленно. Она в дурном настроении. Даже ущипнула меня за руку. Смотри.
Она задрала рукав. По ее плечу расползся красновато-синий кровоподтек.
– Я подам госпоже сама, – сказала Брона, когда служанка собралась взять поднос.
– Но…
Кухарка надела чистый передник и постелила на поднос льняную салфетку.
* * *Графиня оторвала взгляд от своего рукоделия.
– Брона, что выгнало тебя из кухни?
– Желание лучше обслужить вас, – с поклоном ответила та. – Мне так редко выпадает честь видеть вас…
Графиня приподняла брови.
– Ты же повариха, а не служанка! К тому же от тебя несет луком и чесноком. Запомни, что твое место на кухне, где ты и должна быть.
Брона поставила поднос на столик рядом с графиней. В комнате было так темно, что повариха не могла понять, как графиня видит иголку.
– Ну, раз уж ты так хочешь поговорить со мною, – сказала госпожа, беря кубок, – скажи мне, почему ты расходуешь такое количество муки. Мы не можем себе позволить такого…
Брона задела вытянутую руку графини; вино выплеснулось из кубка и залило красным белый фартук госпожи.
– Неуклюжая деревенская корова! – воскликнула графиня, вскакивая. – Смотри, что ты наделала!
Брона схватила с подноса льняную салфетку и намочила водой из кувшина.
– Госпожа, простите меня! Позвольте смыть пятно, пока оно не въелось.
Она стала мочить водой графинин фартук и промокать пятно салфеткой.
– Неуклюжая дура! Это же платье из венецианского шелка!
Брона расправила фартук во всю ширину и приподняла его с шелкового платья.
– Ты дура!
– Простите меня, графиня, но я должна снять с вас фартук, пока он не запачкал платье.
Она развязала фартук и помогла госпоже снять его. Потом украдкой вытащила из кармана книжку и засунула в свой карман.
– Ой! Взгляните на ваши туфли… И на кайму платья.
Брона упала на колени, промокая графинину одежду и вытирая обувь.
– Наплевать! – крикнула Эржебет. Она вытащила иголку из своей вышивки, воткнула поварихе в голову и свирепо повернула.
Брона закричала и схватилась за голову.
– Пойду переоденусь, – сказала графиня, крутя иголкой. – Сейчас же пришли ко мне в спальню прачку!
Глава 44
Чахтицкий замок
29 декабря 1610 года
Вида взяла у поварихи книгу учета. Брона, морщась от боли, прижимала руку к голове.
– Позволь мне позаботиться о тебе, – сказала Вида, нежно касаясь руками раны.
– О-о-о! – застонала Брона.
– Рана глубокая. Я перевяжу.
– Нет, – сказала Брона. – Тебе нужно поскорее передать книжку Яношу и немедленно покинуть замок. Графиня убьет тебя! Иди!
Вида положила книжку в карман передника и выглянула в окно. Сквозь неровное свинцовое стекло она увидела фигуру конюшего, шагавшего в лунном свете к конюшням.
– Скорее! – поторопила ее Брона.
Вида бросилась вниз по лестнице. Тяжело дыша, она остановилась в дверях и посмотрела, не видно ли поблизости графини или ее прихвостней. Потом метнулась через двор к Яношу.
– Вот, возьми!
– Вида! – воскликнул Янош, бешено озираясь. – Ты рискуешь жизнью…
– Возьми, – повторила она, сунув книжку ему в руки. – Я покидаю это злое место.
Девушка приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Прежде чем конюший успел ответить, Вида уже бежала к воротам, стуча башмаками по булыжникам.
Янош ощутил озноб и повернулся, разглядывая окна замка в лунном свете.
В одном из них мелькнула чья-то тень…
Глава 45
Близ Чахтицкого замка
29 декабря 1610 года
Зузана рассказала графу Турзо про подземный ход в замок со стороны гор над Вишнове, крохотным хуторком на берегу реки.
– Если вы подойдете из Чахтице, кто-нибудь из шпионов наверняка предупредит ее. Через пещеры под замком проложено много ходов, но я покажу вам один, через который смогут пройти ваши солдаты.
– Ты уверена, что мы там пройдем? – крикнул Турзо.
– Я могла бы отыскать этот путь в полной темноте, – ответила та.
* * *Дорица, пухлая белокурая служанка из хорватской деревни, никогда и представить себе не могла такого количества еды и питья. Огромный стол графини Батори просто ломился от яств. Тут были диковинные фрукты – экзотические желтые шары, источавшие опьяняющий свежий запах. Ничего подобного она раньше не видела. Более круглый сородич этого фрукта, яркий апельсин, остался недоеденным. Его вырезанная спиралью кожура – попеременно белая и золотистая – валялась, свернувшись, как рождественская лента.
