Максим Пачесюк - Гринвуд
Заплетающейся походкой, Финли покинул каюту. Посмотрел правым глазом в дно темного коридорчика между рядом дверей пассажирских кают и бортиком, а потом левым на освещенную палубу. Никого. Финли подошел к бортику, и аккуратно слил две третьих содержимого бутылки в море. Ну, теперь не докопаются. Месячный брат предпочел темноту и, шаркая ногами, направился в самое ее сердце. К несчастью, посол, со всеми его связями так и не смог сказать, где именно на корабле будет находиться зелье. Финли прошелся по всех запертых дверях, по всех входах на нижние палубы — заперто. Злой и вонючий он вернулся в каюту.
— Это черт подери, просто невозможно! — раздосадовался он.
— Для тебя, Финли, но не для меня, — возразил Лиам.
— Я тебя туда не пущу.
— Куда?
— В трюм.
— Груз не в трюме.
— Откуда ты…
— Все по порядку. Смотри, у нас шестнадцать пассажирских кают, но они все в задней части корабля. Машинное отделение и каюты экипажа перед нами, а так же освещенная носовая палуба. Так вот, трюм открывается как-раз на ней.
— Откуда узнал?
— Поднялся на прогулочную палубу, походил, поспрашивал.
— Кого, они же все ализонийцы?
— Да, но, второй помощник капитана сносно говорит по-бримийски. Сзади только технические люки и кладовки с барахлом. Зря прошлялся.
— А об зелье, откуда узнал?
— Это самое интересное. Я видел алхимика.
— Уверен?
— Ну, всех, пассажиров мы видели. Согласись, люди не бедные. Я бы даже сказал расфуфыренные. А это — двое уже пожилых мужчин. Одеты они были скромно и появились, когда палуба уже была безлюдной. Помощник назвал их членами экипажа.
— И почему ты думаешь, что он соврал?
— На них не было формы — раз, а во вторых, вряд ли члены экипажа будут так беззаботно шляться по палубе на виду у помощника капитана.
— И все?
— От них воняло, почти так же, как и от Профессора.
— Вот с этого следовало бы начать. Продолжай, только давай конкретно, не заставляй меня восхищаться твоим гением.
— Конкретно? Ализонийского я не знаю, но «карга» звучит, как обычное «карго». Вот это словечко я и уловил в их разговоре, когда один спустился на жилую палубу. Так что — третья каюта по левому борту.
— Уверен, что он зелье проверял?
— Какой еще может быть груз, чтоб его проверяли?
— Значит у тебя одни догадки?
— Признаю, не все гладко в моей теории, из-за проклятой машины я не смог услышать, что делалось в каюте, да и тяжело это еще для меня.
— Тебя никто не заподозрил?
— Да там, кроме меня и помощника, больше никого не было. Ну, кроме того, страшного деда.
А дед тем временем подозвал зевавшего стюарда и попросил помочь ему спуститься с прогулочной палубы. Каблуком своей нерабочей ноги он уже успел исцарапать ее вдоль и поперек. Красить придется, скорее всего, но при этом моряк был сама любезность. А что? Невзирая на запрет капитана, серебряная монета таки перекочевала в его карман, а будет любезен — дед наверняка еще даст.
Едва дед со стюардом скрылись на лестнице, с капитанской рубки спланировал ворон. Он важно прошелся по палубе, осмотрелся и принялся долбить своим клювом одну из царапин, оставленных острым каблуком.
Глава 93
— Ну вот, — расстроился Финли, после долгого перебирания своих склянок. — Нихрена у нас не выйдет.
— Это почему?
— Не хватает мне парочки редких трав, а без них я настойку не приготовлю.
— Какую хоть?
— Такую, чтобы можно было сквозь стены посмотреть.
— А ты не усложняешь все?
— А ты что, предлагаешь ворваться туда с клинками наголо и посечь рабов?
— Погоди, ты ведь по-ализонски говоришь?
— Нет, только по-рукийски.
— Хреново. Может мы их просто усыпим?
— В том, то и дело, что если там один раб, то это можно сделать незаметно.
— Но их там должно быть трое.
— Они могут и не жить вместе с грузом. Могут просто дежурить.
— Проклятье! — Финли саданул кулаком по столу, что бедный аж заскрипел.
— Еда? Нужно же рабам что-то есть.
— Только внимание привлечем. Представляешь, что будет, если они начнут засыпать на глазах друг у друга.
— А из запасов алхимиков, ты ничего использовать не сможешь?
— Хм, из стандартного набора порошков и минералов, я только бомбу могу создать.
— Как те, что ты в Окенхолте бросал?
— Нет, те тоже из трав.
— Из трав можно такое сотворить?
— Из трав можно сотворить что угодно.
— Так может взорвем их к чертовой матери?
— Нам еще тринадцать дней плыть.
— А может, воспользуетесь помощью одного, знакомого фэйри?
— Нет.
— Да, ладно, я уже устал быть котом. Еще немного, и за мышами гоняться начну.
— Вчера ты вроде с хвостом играл… — усмехнулся Лиам.
— Не правда! — ощетинился Дуги.
— Дуги, не ведись, — сказал Финли. — Так Лиам, пойди на кухню и закажи завтрак в номер. И побольше выпивки мне пора похмеляться.
— Мож я тоже пьяницу поиграю? — решил поддеть его Лиам.
— Как хочешь, — невозмутимо ответил Финли. — Стоп! Дуги, ты еще хочешь помочь?
— Допустим…
— У тебя в кошачьем теле слух не хуже чем у Лиама, правильно?
— Может даже лучше.
— Так-так-так. Но в отличие от него, ты можешь концентрироваться на отдельных звуках, отсеивать шум.
— Ну, могу.
— Я могу дать тебе слуховое зелье. Мигрень дня на два обеспечена.
— Да черт с ним.
— Уверен?
— Да.
— Тогда, Лиам возьми еще и сахара.
— Зачем?
— Он подстроит зелье под фэйри.
— Ну, вообще-то сладости в основном на крылатых действуют.
— Крылатых они одурманивают, а для тебя будет как слабый энергетик.
— Если бы фэйри знали, что ты так много о них знаешь, тебя бы и статус Месячного брата не спас.
— Ну, ты же никому не скажешь? — улыбнулся Финли.
— А почему бы, ему и нюхательного зелья не дать?
— Голова лопнет, — возразил Финли.
— Я выдержу.
— Точно?
— Точно.
Через полчаса Лиам вынес Дуги прогуляться на палубу. Намотал несколько кругов по палубе, и как бы невзначай остановился возле нужной двери поглазеть на волны. Через минуту, кот царапнул Лиама за руку и выразительно посмотрел в глаза. Тот смутился, почему нельзя было сказать, но понес фэйри в каюту.
— Ну что?
— Там они. Магией пахнут. Трое. Сердцебиение у всех такое ровное, будто спят, но правда, быстрее. По запаху — мужчина, и две женщины. А еще, там сигнальное поле. Небольшое, но очень мощное. Любую магию засечет. Потому-то я и не говорил.
— Настолько сильное? — удивился Финли. — Твой голос, это же даже не магия, а врожденная способность.
