Юрий Моренис - Охота на вампиров
Михаил Моисеевич развел руками, мол, «вот тебе, бабушка, и Юрьев день».
— Ох, Алексей, все наши планы оказались ни к черту… Как и сверхбойцовские навыки. Мы ведь понятия не имели, с чем придется столкнуться.
Он отвернулся от Ала, посмотрел на стеллажи, бегло окинул картины и глянул на подсвеченные витражи, которые изображали окна.
Профессор кивнул на них и заметил:
— Остроумно. Как будто живете вне погоды, вне времен года. Тепло, тихо и представить невозможно, какая сейчас на дворе мерзость. Вы хоть знаете, что сегодня там творится?
— Да. Я спозаранку сбегал в лес. Довольно неприятно…
— Друга своего навещали?
— Его… Малыша.
— Замечательный у вас друг, Алексей. Он вам ох как пригодится.
— Вы отвлеклись, Михаил Моисеевич?
— Ни в коем случае! Я вспомнил, какое тогда было время года. Лето, жара, волшебная ночь на Ивана Купала, когда цветет папоротник, а ведьмы устраивают шабаш.
— Повезло вам.
— И не говорите. В горах темнеет рано, но мы еще засветло сели в свой универсальный «хаммер» и отправились на первую рекогносцировку. Так мы пояснили хозяину харчевни и всем добрым людям. Нас осторожно увещевали остаться, но мы же немецкие бравые хлопцы, нам Восточный фронт не страшен! Могли бы задержаться, но у нас была задача, план и определенное время. А зря… Глядя на наше бесстрашие, вслед за нами, чуть попозже, увязались несколько компаний таких же смелых молодых туристов. Вздумалось же им найти горящий во тьме цветок папоротника! Все до определенной поры верят в сказки. Но сказки бывают не только добрые, но и страшные. Уехали мы недалеко. Как только деревня исчезла из виду, свернули с асфальта и по пологому склону, пока могли, поднимались наверх. На открытой поляне оставили «хаммер», а сами быстро побежали в гору, к месту, откуда просматривался «Розовый Замок». К нему вела отдельная дорога от шоссе перед деревней. Причем на повороте стояли шлагбаум и будка с охранником. В горах располагались охотничьи угодья, и нам было известно, насколько высокие гости наезжали к своему коллеге.
Виллу ограждал обыкновенный бетонный серый забор, но сверху она была видна, как на ладони. Нам стало ясно, почему она получила такое название — большой дом походил на готическую крепость, сплошь облицованную розовым мрамором. А в последних лучах заходящего солнца она напоминала угасающий розовый куст. Красота невероятная! Мы вернулись к машине, разбили палатку и разожгли небольшой костер, чтобы он просматривался с виллы. Повесили над огнем котелок с водой, создавая видимость лесной романтики. Сумерки быстро сгущались. Где-то внизу, громко разговаривая и смеясь, прошли молодые люди. Было хорошо слышно, как они разбредались по лесу. Один из нас отправился за ними, чтобы на всякий случай быть рядом. Второй стоял на карауле, растворившись среди деревьев. Мы с моим другом остались у костра вдвоем, как наживка. Он вроде тихонько бренчал на гитаре и напевал себе под нос, а я делал вид, что дремлю. Однако мы были настороже и внимательно слушали лес. И все же мы их пропустили…
«Доброй ночи», — внезапно услышали мы, и подскочили, как ужаленные. Наш дозорный, видимо, тоже никого не заметил, иначе подал бы условный сигнал. На краю поляны стояли две милейшие женщины и приветливо улыбались нам. Одной было лет под сорок. Яркая блондинка с перламутровым проблеском по волосам, в модном джинсовом костюме. Тогда все сходили с ума по «варенке», вот и на ней были «вареная» курточка с такими же «вареными» брюками. Одежда как раз для прогулок по полночному лесу! А дело было за полночь. Считайте, мы более трех часов провалялись на страже. Вторая дама была помоложе, лет двадцати, но казалась старше из-за черного длинного платья, — как она им за кусты не цеплялась? — которое очень шло к ее длинным черным кудрям. Она могла слиться с темнеющими за ее спиной зарослями, если бы не белое, как перчатка, лицо. И их появление, и они сами — все произвело эффект. Какими же мы выглядели онемевшими дураками! Дамы захихикали… «Клара», — сделала кокетливый книксен блондинка. «А это — моя племянница Роза», — представила она брюнетку. Как старшая, Клара возглавляла делегацию и вела переговоры. «Мы обитаем на той вилле, заметили ваш костер и решили зайти на огонек». Мы с другом переглянулись. Что ж, все идет согласно плану, и мы, идиоты, успокоились. Да и очарование женщин на нас возымело действие. «Что же ты, Роза? Предлагай». Только сейчас я обратил внимание — племянница в руках держала небольшую плетеную корзинку, какую обычно берут на пикник. Они сделали шаг вперед, но близко к костру не приблизились. Надо было бы на это обратить внимание. Обычно люди стремятся к огню, а эти словно берегли свои наряды от случайной искры. Я, как истинный джентльмен, кинулся к Розе, принял у нее лукошко и пригласил к пылающему костерку. «Нет, нет, — отказались дамы, — мы здесь». Племянница скинула с плеч черный большой платок, без жалости бросила его на траву. Мы, «цокнув копытами и шевеля гривами», представились, как Фриц и Отто, что соответствовало нашим липовым документам. Представляю, какое чувство зависти переживал наш дозорный, который по-прежнему скрывался в засаде. Далеко из леса, несмотря на поздний час, доносились смех и голоса молодых искателей приключений… Я вас не очень утомил, Алексей?
— Нет, нет! Что вы! Очень интересно. Хотя я уже кое о чем догадываюсь.
— Догадываетесь? — спросил с удивлением Михаил Моисеевич. — По-моему, вы торопитесь. Мне бы показалось, что я все на ходу сочиняю, но, честное слово, мне не до выдумок. Иначе это был бы плод больного воображения.
Он улыбнулся, словно извинялся за свою невероятную историю. Однако глаза его смотрели строго, мол, слушайте, любезный, да на ус мотайте.
— Короче, опускаю подробности, как мы сидели на платке вкушали содержимое корзиночки, где были и закуска, и вино которое девушки почти не потребляли. Завязался контакт… Вы понимаете, как бывает, когда люди в компаниях разбиваются на пары. Мне доставалась Роза, а старшенькая, Клара, вовсю кокетничала с Фрицем. Человек с гитарой — лидер в любой компании, даже хромой и конопатый, но мой друг этих прелестей был лишен. Ростом выше меня, блондин с голубыми глазами — его строгая мужская красота раскатывала женщин, как асфальтовый каток.
Ал хитро глянул на профессора. Он перехватил взгляд, понял и махнул рукой, мол-де, что вы, батенька, я лишь жалкое подобие.
— Не перебивайте, рассказ мой близится к завершению. Долго ли, коротко мы сидели, лес стала окутывать предрассветная тишина, и в дамах начали проявляться признаки усталости. «А не прогуляться ли нам?» — молвила Клара. — «Тут, недалеко, есть охотничий домик. Флигель. Порой надоедает сидеть за каменной стеной». Собрались. Фриц с хозяйкой шли впереди, а я с неразговорчивой племянницей — сзади. Вскоре мы отстали. В горах вечереет быстро, но и утро не задерживается. Мгновения рассвета приближались. Уханье филина перемежалось треньканьем ранних пичужек. Холодало. Роза куталась в накинутый платок, и я бережно обнял ее за плечи. Боже, как она озябла! Она была холодна как лед, словно сидела в холодильнике. У меня даже рука дернулась. Роза учуяла мой жест и отступила от меня. Обиделась, что ли? «Ну, зачем ты, Роза? — удивился я. — Дай мне тебя обогреть» — и раскрыл объятья. В полумраке очень четко выделялись ее бледное лицо и горящие черные очи. Она улыбнулась тонкими губами, проворковала: «Ах, Отто, какой ты милый, неуклюжий, как медведь» и, словно змеюка, бросилась на меня. Заметьте, Алексей, не ко мне, а именно на меня, блин! Но я-то, дурень, подумал, девушку страсть сжигает и давай тискать ее в своих объятиях. Что меня и спасло — реакция тренированная. И тут, вместо сладостных воздыханий, я вдруг слышу сдавленный вскрик, свист и шипенье. Чую, дымком потянуло, горит что-то! Я глаза вниз — ба! А промеж нас с красавицей — новый костерок. Аж полымя! А та, сучка, все бьется, вырваться желает. Я и отпустил. Гляжу, у нее на груди чуть ли не дыра светится, а сама с ненавистью зыркает, шипит что-то. Я в растерянности на себя посмотрел — все в порядке. Только свитер подкопчен немного, как раз напротив того места, где у меня крестик серебряный висит. Поднял глаза, а ее нет! Пропала…
