Дэн Симмонс - Зимние призраки
Он засмеялся было, но от смеха тут же заболело горло. Он провел пальцами по шее – синяк, содранная кожа, но вроде бы ничего серьезного.
– Господи, – хрипло сказал он темноте. – Какое подлое надувательство!
Эта фраза показалась ему невыносимо смешной, он захохотал, уже не обращая внимания на больное горло. А потом начал рыдать. Дейл упал на колени и плакал, как дитя. В этот миг он сознавал лишь одно – он хочет жить. Смерть сама была непристойностью, и тем более было непристойно добиваться ее таким способом, какой избрал он. Смерть обкрадывала его, забирая себе каждый шанс, каждый вдох, каждую вероятность, предоставленную ему будущим, и боль, и надежду, а Дейл Стюарт всегда ненавидел воров. Смерть была ледяным молчанием короля Лира, она была тем самым никогда, никогда, никогда, никогда, никогда, от которого у него с детства шел мороз по коже. С того самого дня, когда погиб Дуэйн.
Дейл с трудом понимал, что делать дальше, но он покончил не только с попытками поторопить приход смерти, он покончил и со своей жаждой холода и одиночества в тоскливой симуляции смерти при жизни. Он хотел домой – где бы ни был этот дом, он не здесь, не такой, не так далеко от любого настоящего дома, который может у него быть.
Дейл поднялся на ноги, вытер с лица слезы и сопли, взял фонарик и вышел из комнаты, пошел вниз по лестнице, не оглядываясь назад. Надо поспать. Что делать дальше – он решит утром. Он зашел в кабинет и успел лишь выключить компьютер и погасить свет.
Внезапно яркий свет фар осветил его через покрытое морозными узорами окно кабинета, белый свет, нарезанный на кусочки планками жалюзи. Дейл подошел к окну, но увидел только горящие фары, пронзительные и яркие, в самом начале подъездной дороги, словно машина только-только свернула с Шестого окружного шоссе. Пространство между этими фарами и домом было заполнено густыми хлопьями снега.
Дейл пробормотал себе под нос:
– Снега нападало слишком много. Они ни за что не проедут. – Но, однако, думал он при этом: «Вот, что видел Дуэйн той ночью, когда остался один, ночью, когда его убили».
Дейл вышел в коридор, прошел через кухню, зажигая по дороге свет, потом вышел на заднее крыльцо. Может быть, это едет шериф, у него есть новости. «Ага, в первом часу ночи в Новый год. Вряд ли».
Свет фар приближался, в нем хорошо было видно, насколько глубоки сугробы, насколько густой валит снег, затем машина свернула в сторону, осветив занесенный «лендкрузер», а потом выехала обратно на дорогу. Каким-то образом большому автомобилю удалось преодолеть нанесенные сугробы.
Это не Ка-Джей Конгден. Дейл видел, что это «шевроле», такой же как у него «автомобиль повышенной вместимости для активного отдыха», огромный, темный, с включенным полным приводом.
«Это парень Клэр на своем “сабурбане"».
Он выбросил эту мысль из головы. Этот «сабурбан» гораздо старше, потрепанный. А разве Маккоун не говорил ему что-то по поводу…
Левое заднее стекло опустилось, и в тот же миг сверкнула вспышка и раздался грохот. Словно острые камешки впились в правый бок Дейла, разодрали в клочья рубаху, заставили его развернуться и упасть на одно колено; лампочка на крыльце взорвалась, стало темно. Что-то порезало Дейлу лоб, укололо в правое ухо, но не успел он понять, насколько сильно ранен, как все дверцы «шевроле» распахнулись, и оттуда высыпали темные фигуры, неясные силуэты на фоне освещенной машины. Бритоголовые. Они привезли с собой винтовки или дробовики.
Истекая кровью, раненый, Дейл распахнул дверь в кухню и бросился туда, в освещенное пространство, пополз по линолеуму, когда второй ружейный выстрел высадил стекло во входной двери и повсюду запрыгали осколки.
Дейл пинком закрыл дверь и защелкнул замки, вжался спиной в стену, уходя с линии огня. При разбитом стекле скинхеды уже через пять секунд ворвутся сюда, достаточно просунуть руку и отпереть замок. Или же они просто вышибут расстрелянную дверь ногами.
Он осмелился выглянуть. Никто не ломал дверь. Фары машины до сих пор горели, все дверцы распахнуты, в салоне тоже горит свет. Ни одного из пятерых не было видно, зато в глубоких сугробах было полно спутанных следов.
Прогремело еще два выстрела. Кухонное окно с южной стороны разлетелось, по столу запрыгали новые осколки, упали в раковину. Дейл опустился на корточки и закрыл лицо.
Еще выстрел – с восточной стороны, на этот раз винтовочный, одновременно с ним прогремел следующий выстрел, от которого посыпалось стекло в гостиной.
«Где же бейсбольная бита? Где лом?» Он не мог вспомнить. Вместе с мощной волной адреналина накатило абсолютное осознание того, что он хочет жить. Он привстал настолько, чтобы хлопнуть ладонью по выключателю, а затем выполз в коридор и выключил свет и там. В коридоре окон нет. Если он сможет переждать атаку здесь или же…
Разлетелось окно в столовой, и на этот раз послышалось громкое «у-ух», а вслед за ним полыхнуло жаром и светом. Распластавшись по полу – правая рука кровоточила от попавшей в нее дроби, локоть левой был порезан разбитым стеклом, – Дейл заглянул в комнату и увидел, что занавески объяты пламенем, обои на стенах начинают тлеть.
«Молотов-коктейль!» Эти скоты заявились сюда с серьезными намерениями.
Очередной выстрел, и вылетело следующее окно. Кто-то подергал дверь парадного входа, запертую и заколоченную, затем выстрелил в замок. Голоса доносились со всех сторон от дома. Смех. Потом взорвалась еще одна бензиновая бомба, на этот раз в кухне, пламя выплеснулось в коридор и в столовую, в десяти шагах от того места, где сидел, скорчившись, Дейл.
Теперь у него есть выбор: наверх или в подвал.
Дейл пополз к лестнице, ведущей в подвал, когда вдруг вспомнил о компьютере. «Письмо. Роман!» Вскочив на ноги, он помчался в кабинет, понимая, что его прекрасно видно на фоне освещенной комнаты, схватил свой ноутбук, выдернув из него все шнуры, и бросился обратно в коридор как раз в тот миг, когда грянул выстрел, разнесший стекло, разодравший жалюзи и пропахавший обои у Дейла над головой.
Выстрелы. Дикий хохот. Столовая и кухня к этому времени уже были в огне, пути отступления к задней двери не осталось, разве что если пробиваться сквозь пламя.
«Если на то пошло, – успел он подумать, – мне больше нравятся собаки и привидения».
Прижимая компьютер к груди, Дейл скатился по ступенькам в подвал, и все новые выстрелы и взрывы гремели в комнатах у него над головой.
Он оставил в подвале зажженный свет, и место показалось ему безопасным и уютным после безумия, бушующего наверху. План «А» был: протиснуться в одно из узких высоких окон – однажды он уже делал так, когда ему было одиннадцать, – но одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять – сейчас ему не пролезть. Второго взгляда хватило, чтобы заметить грубый сапог, бьющий по окну в южной стене как раз над пустым консольным приемником, затем винная бутылка с бензином влетела внутрь, задела кровать Дуэйна и разбилась на цементном полу. Фитиль вылетел из нее где-то по дороге, поэтому «коктейль Молотова» не занялся, лишь залил бензином одеяло, кровать, книги и пол, но Дейл понимал, что через секунду-другую прилетит новая бомба. От осознания этого факта он впал одновременно в ярость и тоску. Этот подвал и пролежавшие в нем сорок лет вещи – последнее, что осталось от жизни его друга Дуэйна.
