Адам Нэвилл - Ритуал
Вот и подножие лестницы. Глаза и уши напряжены до предела.
Старуха не дала бы ему убежать. Она хотела, чтобы работа была сделана. И если он убежит в лес, куда потом пойдет? На ее зов придет оно.
Грузовик. Ключи. Грузовик.
Если бы она хотела, чтобы он убежал, то утром в его кровати вместе с ножом лежали бы ключи от машины. Но он не может просто так войти в спальню и зарезать спящего человека. От этой мысли Люка затошнило. Он прислонился к стене маленькой прихожей. Дерево здесь было то ли испачкано древесным дымом, то ли просто почернело от старости.
Двигаясь на пятках, он обогнул еще один пыльный масляный фонарь, прошел в гостиную, и оказался словно в другой эпохе. Темные деревянные стены под неровным потолком отсырели и были покрыты древней плесенью. Газообразный желтоватый свет проникал сквозь два грязных, выходящих на лужайку оконца. Люк почувствовал запах сырого дерева, пропитанного дымом.
Почти все стены были завешаны пыльными артефактами. Лошадиные копыта. Кости животных. Еще один склеп с останками из леса. Черепа куниц или белок, оленьи рога, медвежий череп, похожий на морду динозавра, кошмарный оскал лосиной головы. Невидящие, высохшие глаза.
Мебель была самодельная, простая. На полках тяжелого шкафа выстроились охотничьи инструменты. Почерневший обух плотницкого топора. Большой щит. Наконечники копий, стрел, лезвия ножей. Какие-то ржавые, похожие на крючки железки. Люк увидел овальную брошь, украшенную изображением какого-то скачущего животного. Разноцветные стеклянные бусы. Маленькая медная тарелка, украшенная волнистым узором из синей, красной, белой и желтой мозаики. Груда круглых плоских камней, судя по потертому виду, служивших для заточки ножей. Другие орудия, чье предназначение осталось для него загадкой. Сделанные из кости или камня, они были такими старыми и выбеленными, что походили на прибитые к морскому берегу коряги. Глаза Люка рыскали по полу, стенам, и маленькому столику в поисках ружья.
На пыльном полу, поверх грязной соломы лежали потертые и трухлявые оленьи шкуры. Их рваные остатки вызвали недоброе воспоминание о том, что он видел на деревьях.
В гостиной не оказалось ничего полезного. Ни одежды, ни ружья. Развернувшись на пятках, Люк вышел в коридор. Внезапно испугавшись темной лестницы, посмотрел налево. Пересек переднюю и прошмыгнул на кухню.
И там он увидел Фенриса. Комната оказалась больше, чем он себе представлял. И длинная. Пол жесткий, холодный, покрытый неровной сланцевой плиткой. На темном столе, в похожей на ящик кровати, в красном спальном мешке лежал Фенрис. Рядом находился длинный деревянный лист, напоминающий крышку. Он служил рабочей поверхностью стола, когда ящик не использовалась в качестве кровати. Из-под покрывала выглядывало заостренное, измазанное гримом лицо Фенриса. Голубые глаза были широко раскрыты.
Они смотрели вниз, на зажатый в руке Люка нож, потом переместились на его лицо. Уставились как-то печально, словно в ожидании. Только чего?
У деревянной скамьи рядом с кроватью стояли шипованные ботинки Фенриса. Люк снова окинул быстрым взглядом комнату. Железная печь с черной трубой, темно-коричневый шкаф, несколько кастрюль, деревянные тарелки, черный ход. И крошечная детская кроватка ручной работы, в которой, как кошка у очага, сидела одетая в свое пыльное черное платье старуха. Она тоже выжидающе смотрела на Люка. Что эти люди хотели от него?
И тут он увидел ружье. Оно стояло, прислоненное к стене рядом с дверью, в которую он вошел. Фенрис перехватил его взгляд. Потом мир вокруг смазался, завибрировав. Время словно ускорилось.
Фенрис рывком выпрыгнул из стола-кровати и встал на ноги. Спальный мешок сполз красной гармошкой до коленей. — Доброе утро, Люк Может, вернешься в Лондон, а? В этом наряде педика. Тебе идет.
На нем были кожаные джинсы и футболка с логотипом «Бэтори». В его руке блеснул кинжал. Он оказался в этой тонкой женственной руке так быстро, что Люк тут же понял, что юноша непременно пустит его в ход. Так уже было. Фенрис не расставался с ним даже во сне.
У Люка внутри будто что-то оборвалось, желудок сжался. У него уже почти получилось, а они снова тут как тут, снова у него на пути.
Он бросился с ножом на Фенриса. Потом, на какую-то долю секунды, замешкался. Он не знал, каково это ударить ножом живого человека. Даже после всего, через что он прошел, это было чуждо его натуре. Но Фенрису хватило этой задержки. Он с ухмылкой вскинул тощую белую руку.
Люк вздрогнул. Дернулся в сторону. Дыхание перехватило. Он почувствовал, как его бедро вскрылось, словно сырой пирог. Рассеченное под платьем тело пронзила острая жгучая боль. Опустив глаза, он увидел, что нога вся красная и мокрая до колена. Он истекал кровью.
Фенрис ухмыльнулся и развернул нож в руке так, чтобы тот был направлен лезвием вниз. Люк посмотрел в жесткие голубые глаза мальчишки, и от злобы у него перехватило дыхание. Как бы ему этого не хотелось, но из-за своей порядочности ему придется сдохнуть на какой-то грязной кухне. — Ублюдок, — сказал он и сплюнул. Фенрис моргнул. Потом тощая татуированная рука мальчишки взмыла в воздух и быстро опустилась вниз.
Люк нырнул ему под локоть. Одной рукой перехватил девичье запястье. Это было все равно что поймать в воздухе мяч для крикета. Потом ударил снизу вверх зажатым в другой руке ножом в тощее тело мальчишки. Кулак уперся костяшками в плоский живот Фенриса, и Люк отступил назад.
Фенрис ахнул. Удивленно посмотрел на себя. Потом сморщил измазанное лицо, будто собираясь заплакать от обиды.
Люк направился за ружьем. Он слышал лишь крики Фенриса и собственное дыхание. От вида крови кружилась голова. Кровь покрывала всю его ногу. Сочилась между длинными тонкими пальцами Фенриса, зажимавшими рану в боку.
Ружье было тяжелым. И громоздким. Люк с трудом поднял его и чуть не уронил. От дрожи в руках он даже не мог держать ружье ровно, не то чтобы вставить палец в спусковую скобу.
Фенрис выл. На его лице смешалось выражение ярости, скорби и паники. Старуха выглядывала из своей маленькой деревянной коробки со странным, скучающим видом.
Фенрис выбрался из спального мешка и двинулся на Люка. Тот с трудом вставил дрожащий палец в спусковую скобу. Навел дуло на Фенриса.
Фенрис продолжал идти.
Люк нажал на спусковой крючок. Тот не поддавался. Он попытался развернуть ружье, чтобы ударить Фенриса прикладом, но длинное дуло уперлось в стену за головой. Собственная неуклюжесть и нарушенная координация движений разозлили его. Руки были каким-то ватными.
Взмахнув ружьем, он отбил обрушившуюся на него костлявую руку Фенриса с зажатым в ней охотничьим ножом. Острие чиркнуло по бицепсу Люка и рассекло грудь чуть выше соска. Этот порез словно разбудил его. Пяткой правой ноги он ударил Фенриса в раненный бок.
