Адам Нэвилл - Ритуал
Люк не знал, где север, а где юг. Не знал, куда ведет дорожка, но от одного ее вида разрыдался, содрогаясь всем телом.
Он шел во тьме, дрожа от холода и не чувствуя под собой ног. В небе зажглись тонкие очертания луны и облаков. Он часто подносил к глазам руку, пока они не перестали ее различать. Забвение не длилось долго. Небо из черного стало синим, потом розовым, а потом бледно-серым.
В какие-то моменты разум прояснялся, и Люку становилось тепло. К нему приходили настолько отчетливые воспоминания, что приходилось сознательным усилием воли убеждать себя, что он сейчас не на работе, не в Лондоне, и не разговаривает с Хатчем в стокгольмском баре о книгах.
Но, топая затекшими ногами в циклическом, утомительном бреду, в какой-то нелепый момент истины Люк вдруг осознал, что работа за 863 фунта в месяц в тридцатишестилетнем возрасте больше не имеет смысла. И оставшийся невыплаченным «Нат-Вест Банку» двадцатипятитысячный кредит на развитие бизнеса, давным-давно потерпевшего крах, тоже неактуален. Не имело значения и то, что он не любит свою работу, ненавидит обоих своих коллег, что он беден как иммигранты из Финсбери-парк, что он боится рождества, потому что ему уже скоро негде будет его справлять, и что у него всего три пары обуви. Все это осталось позади. Теперь его взгляд был устремлен куда-то за горизонт и внутрь себя одновременно. Он знал, что это чувство никогда больше не вернется. Но это тоже не имело значения. Главное, что он чувствует это сейчас. Он знал, что вещи, которые удерживали его, напоминали о прошлой жизни, сортировали по определенным признакам окружающих, те вещи, к которым нужно было стремиться в прежнем мире, тоже утратили смысл.
Он был весь искалечен, покрыт грязью и кровью, а его голову все еще венчали мертвые цветы, словно удерживая воедино разбитый на куски череп. Но даже, несмотря на это, Люк испытывал какую-то необычайную легкость и эйфорию. Он был голый, а его голова светилась ярким белым светом на фоне серого, дождливого неба.
Ничто здесь не имело значения. Кроме него самого. В нем еще теплилась жизнь. Сердце билось. Воздух поступал в легкие. Ноги шли. Зная, насколько быстро и неожиданно может закончиться его жизнь, насколько ничтожна она перед этой Вселенной пространства и времени, насколько безразлична она для ее настоящих, прошлых и будущих обитателей, Люк чувствовал себя свободным. Он был одинок, но свободен. Свободен от всего и вся. Хотя бы ненадолго. И он знал, что рано или поздно такое бывает с каждым.
Конец
(с) Adam Nevill 2011
(c) Локтионов А.В., перевод на русский язык, 2014
