Леонард Фолья - Плащаница из Овьедо
— Откуда он у тебя? — спросила Ханна, ошеломленная неожиданным поворотом событий.
— В этой стране у каждого дальнобойщика есть пистолет. А у Ника их два. Один — для дороги. Один — для меня. Мир — опасное место, — извиняющимся голосом пояснила она и обратилась к священнику: — Я помню, вы говорили, что Бог будет направлять нас, но решила, что ему тоже может понадобиться небольшая поддержка.
Она указала пистолетом на кухонные стулья, давая понять Маршаллу и Джолин, что им нужно присесть.
— А вот мой план. Отец Джимми и Ханна прямо сейчас уходят, а я останусь здесь, и мы с Витфилдами немного поболтаем. Думаю, минут пятнадцать, не больше. Этого вполне достаточно. Почему бы тебе не прихватить пальто, Ханна, на улице мороз. А когда мы с Джолин и Маршаллом вдоволь наговоримся, то я последую за вами.
Словно школьники, которых заставили остаться после уроков, Маршалл и Джолин сделали, как им было приказано, тогда как отец Джимми вытащил из встроенного шкафа пальто Ханны и помог ей в него влезть.
— Поторопитесь! — крикнула Тери им вдогонку. Она ни на секунду не спускала глаз с Витфилдов, и порыв холодного воздуха сообщил ей, что Джеймс открыл переднюю дверь. Из-за этого она неправильно истолковала удивление, которым на мгновение просияло лицо Маршалла, подумав, что так он реагирует на бегство Ханны. Она и не подозревала, что у нее за спиной, в стекле кухонной двери, появилась тень. Не слышала она и то, как поворачивается дверная ручка.
Но Тери почувствовала, как у нее сбилось дыхание, когда дверь ударила ее по спине и отбросила в сторону. Пистолет покатился по полу. На секунду в глазах у нее потемнело и лица Джолин и Маршалла замелькали в ее голове, как картинки на экране старого черно-белого телевизора. К тому моменту как она пришла в себя, в кухню вломился доктор Йохансон и забрал пистолет.
Он направил оружие прямо ей в сердце.
— Итак, что у нас здесь? Шалим, да? — сказал он. — Это не очень-то умно. Отнюдь не умно.
Тери бросила взгляд в коридор и кинулась туда.
— Стоять!
Но женщина, проигнорировав приказ, неслась к входной передней двери.
В ярости доктор Йохансон поднял оружие и спустил курок. Ничего не произошло. Он во второй раз попытался выстрелить, затем еще раз, но выстрел так и не прозвучал. Доктор неистово тряс пистолет, сосредоточив весь свой гнев на отказывающемся работать оружии.
Уже возле двери Тери бросила ему через плечо:
— Извините! Нет пуль. Не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал.
Она слетела с крыльца и увидела сквозь снежные хороводы, как машина отца Джимми скрылась за углом. Тери запрыгнула в свою машину и завела мотор. Заднюю часть автомобиля немного занесло, когда она сорвалась с места в твердом намерении не потерять Ханну из виду.
На углу дома доктор Йохансон и Витфилды, толкая друг друга, садились в «мини-вен».
Глава 47
Снег кружился быстрее и быстрее, отчего Тери становилось все труднее удерживать белый «форд» отца Джимми в поле зрения. Машины плавно неслись по главной магистрали, но Тери понимала, что очень скоро снегопад превратит дороги в каток. Она не имела ни малейшего понятия, куда направляются отец Джимми и Ханна, поэтому не хотела потерять их. Но при этом у нее не было никакого желания поцеловать бампером фонарный столб.
В зеркале заднего вида отражались передние фары нескольких автомобилей, однако нельзя было сказать точно, находился ли среди них «мини-вен».
— Вези ее прямо в участок, — шептала она заднему бамперу «форда». — Там, по крайней мере, Ханна будет в безопасности. Эти люди — ненормальные.
Но «форд» пролетел мимо полицейского участка Уотертауна, а вскоре после этого и мимо пожарного депо. Что это отец Джимми надумал? Когда впереди замаячил знак поворота на платную автостраду Массачусетса, Тери облегченно вздохнула, догадавшись, что он хочет отвезти Ханну в приходской дом. Но священник проехал мимо западного въезда, который вел прямо в предместья. Вместо этого Джеймс повернул на восток, что должно было означать, что он направляется в Бостон.
Почему в Бостон? Что он забыл в Бостоне в такое позднее время?
На главной магистрали движение было спокойным, и все старались ехать как можно аккуратнее, но находились охотники полихачить, которые давили на газ до упора, как будто состояние дороги было идеальным. Из-за ветра вести машину стало еще труднее. Тери удалось приблизиться к «форду» настолько, что она могла видеть затылок отца Джимми и ссутулившуюся рядом с ним Ханну, которая, вероятно, была до смерти напугана. Если бы она смогла еще чуть-чуть продержаться… Но проблема в том, что сзади, примерно через десять машин, Тери отчетливо видела «мини-вен».
Когда необычная погоня приблизилась к пересечению с девяносто третьим шоссе, Тери поняла, что священник хочет отвезти Ханну в Фол-Ривер. Наверное, к ней, Тери. Вспомнив, что Ник и дети были дома, она облегченно вздохнула. Может, Ник и был ужасным лентяем, но зато он сильный, как бык, и мускулистый, как конь. Его все боялись. Ник сумеет разобраться с этой ситуацией.
Но отец Джимми удивил ее еще раз: он проехал южный поворот и по какой-то причине устремился на север.
Танец снежных хлопьев на ветровом стекле убаюкивал ее, и Ханна закрыла глаза, не желая больше видеть ни снега, ни исчезающей дороги, ни автомобилей, мчавшихся вперед, как будто этот белый туннель скоро закончится и их окутает солнечный свет. Как бы ей хотелось, чтобы отец Джимми съехал с магистрали и они подождали бы под мостом, пока утихнет буря! Но она понимала, что он этого не сделает. Доктор Йохансон и Витфилды ехали за ними. Было бы глупостью останавливаться.
Но не меньшей глупостью было нестись сломя голову по такой погоде.
Здоровенный грузовик с прицепом проехал мимо них слева, и его большие колеса окатили «форд» волной грязи. Из-за резкого шума Ханна испугалась и широко открыла глаза. Было непонятно, что больше портило ей нервы — то, что она вынуждена смотреть на происходящее вокруг, или нежелание смотреть вовсе.
Когда она открывала глаза, то видела бурю. Когда она опускала веки, то перед ней возникала картина другой бури, которая началась семь лет назад. Сначала все было красиво, пока снег не стал налипать на ветровое стекло и взрослые на передних сиденьях не заговорили о гололедице на дорогах и плохой видимости. Тогда она лежала на заднем сиденье и то и дело погружалась в мимолетный сон, просыпаясь, чтобы уловить обрывок разговора родителей и полюбоваться завораживающим вальсом миллионов и миллионов снежных хлопьев.
— А сколько там миллионов? — спросила она маму, и та рассмеялась.
