Леонард Фолья - Плащаница из Овьедо
— Господь будет направлять нас.
— Отлично! Может, Господь и будет вас направлять, но сомневаюсь, что у него найдется план и для меня.
— Наименьшее, что они могут сделать, так это поговорить с нами.
— Ненавижу портить другим веселье, но неужели беседа может помочь?
— Иногда нам остается только верить, что все получится.
— Хорошо, я верю! Но мне верилось бы лучше, если бы у нас был план. Однако я верю, черт возьми, верю!
Они проехали полквартала и остановились перед Уэйверли, 151.
Громкий звонок прокатился по всему спящему дому. Ханна оторвала голову от подушки, услышав, как Маршалл встал и направился к лестнице. Джолин уже ждала его внизу у ступенек, и он, спустившись, увидел на ее лице замешательство.
— Молчи и не открывай дверь, — сказал он.
Звонок зазвучал вновь.
— Эй! — громко позвал отец Джимми. — Есть кто дома? Я хочу поговорить с Ханной Мэннинг.
В ответ — молчание.
— Я знаю, она здесь.
Джеймс подергал дверную ручку. Он чувствовал, что за дверью стоят люди, как незадачливый прохожий, возвращающийся домой поздно ночью, иногда чувствует в темноте грабителя, хотя тот одет в черное и стоит неподвижно.
— Послушайте, я не уйду отсюда, пока мне не дадут поговорить с ней, поэтому открывайте сейчас же.
Из-за двери послышался приглушенный голос:
— Кто там?
— Отец Джимми Уилд. Я здесь, чтобы увидеть Ханну Мэннинг.
— Боюсь, вы ошиблись адресом.
Тери толкнула священника в бок, показывая тем самым, что у нее лопается терпение.
— Если вы меня не впустите, то я буду вынужден пойти в полицию и рассказать, что вы удерживаете человека против его воли.
Наступила продолжительная пауза, потом послышался щелчок отодвигаемой задвижки. Дверь широко распахнулась.
На пороге стоял Маршалл Витфилд.
— В таком случае прошу, входите. Телефон в кухне. Пожалуйста, звоните.
Как гостеприимный хозяин, он отошел в сторону, чтобы отец Джимми мог пройти в коридор. Тери, которая тоже была сбита с толку, не отставала от священника.
— Сюда. — Маршалл указал на залитую ярким светом комнату в конце коридора.
Увидев Джолин, Тери кивнула ей в знак приветствия, но та ее проигнорировала. Ни она, ни Маршалл ничего не объясняли и не пытались препятствовать их продвижению. По какой-то причине Маршалл просто открыл дверь и вызвался проводить их к телефону. Тери не видела в этом никакого смысла. Неужели Витфилды приготовили для них ловушку?
— Вы же понимаете, почему мы это делаем, — сказал отец Джимми, идя по коридору.
— Пожалуйста, отче. Делайте все, что посчитаете необходимым.
— Нельзя держать людей взаперти.
— Вы совершенно правы, — ответил Маршалл с усталым видом. — Мне давно следовало самому обратиться в полицию. Не знаю, как долго нам еще удастся ее защищать.
Отец Джимми остановился.
— Ее защищать? — переспросила Тери. — Вы считаете, что защищаете Ханну, похитив ее посреди ночи?
— Если это поможет ее спасти, то да.
— О чем вы говорите? — спросил отец Джимми.
— Все очень просто. По вине Ханны погибла женщина. Разве она вам об этом не сказала? Думаю, что нет. — Похоже, ему доставляло удовольствие видеть шокированные лица своих гостей. — С тех пор мы пытаемся защитить ее, потому что… ну, это не ваше дело. Как вы и сами знаете, Ханна — очень нервная девушка, а во время беременности ее поведение стало и вовсе непредсказуемым. Прошлой ночью, хоть мне и не хотелось этого говорить, это привело к преступлению.
Тут все услышали стон, идущий со второго этажа на лестнице, где Ханна слушала их разговор:
— Это неправда! Я слышала, как вы сами говорили, что Джудит поскользнулась и упала с крыльца. Я в этом не виновата.
— Тебе кто-то разрешал выходить? — оборвала ее Джудит.
— Не верьте им, отец Джимми, — продолжала девушка, спускаясь к священнику.
— Тогда почему ты сбежала? — холодно возразил ей Маршалл. — Почему не осталась и не помогла ей?
— Вы сами знаете почему.
— Действительно? А как это выглядит со стороны? К какому выводу должны прийти полицейские? На женщину напали среди ночи, а затем напавший скрылся, оставив свою жертву истекать кровью на снегу. Тебе не кажется это подозрительным?
— Но это она напала на меня.
Маршалл криво улыбнулся.
— Это ты так говоришь. А что, если найдется очевидец преступления? Свидетельница, которая не решилась пойти в полицию, поскольку очень испугалась, представив, что наш ребенок родится в тюрьме. Ребенок, ради которого мы пожертвовали всем, родится за решеткой? Можно понять, что для нее сама мысль об этом была нестерпимой мукой. А что, если сейчас этот человек ясно осознает свой долг перед законом и чувствует, что должен рассказать полиции о событиях той ночи?
— А что, если я расскажу им, почему вы жаждете заполучить этого ребенка?
— Да кто тебе поверит? — воскликнул Маршалл. — Тебя посчитают буйной лунатичкой… или просто легковозбудимой девицей, ставшей агрессивной перед родами.
Тут он обратился прямо к отцу Джимми:
— Вот что я предлагаю. Ханна останется здесь и родит нам нашего ребенка, а вы оба — уйдете. Если вы это сделаете, мы забудем о вашем вторжении и не станем заявлять в полицию. Таким образом, нам удастся избежать лишней нервотрепки и мы вернемся к нормальной жизни.
— Быстро наверх! — Джолин схватила Ханну за руку и попыталась увести ее.
— Не трогай меня! — Девушка вырвалась и убежала в кухню. Джолин последовала за ней, и вскоре возле кухонного стола завязалась драка. Руки женщин резко взлетали, напоминая крылья обезумевших ветряных мельниц.
— Маршалл, сделай же что-нибудь! — кричала Джолин.
Маршалл и отец Джимми попытались вмешаться, но вместо того, чтобы восстановить порядок, все их старания привели к еще большей неразберихе, и драка грозила перерасти в нечто похожее на унизительную пьяную возню, которая вредит не только самооценке, но и здоровью.
Тери осознала, что серьезная опасность угрожала только ребенку. С нарастающим беспокойством она наблюдала за потасовкой. Случайный удар или пинок мог привести к трагедии.
— Вы что, сдурели? Оставьте ее! — Она попыталась перекричать неумелых драчуний.
Никто не обращал на нее внимания, пока в свою очередь не закричала Джолин:
— Маршалл! У той женщины пистолет!
Драка вмиг прекратилась, и зловещую тишину, воцарившуюся в кухне, нарушало теперь лишь тяжелое дыхание сражавшихся людей. Все восемь глаз уставились на Тери, которая с пистолетом в руке обошла кухню вдоль стеночки и прислонилась спиной к кухонной двери.
