Святослав Моисеенко - Последняя тайна Патриарха
– Что за гость? – голос Сергия мгновенно сделался осторожным.
– Да какой-то знакомый Настиного отца к дому прибился, командировочный…
– Так. Я сейчас приеду. Настя, надеюсь, не будет возражать. Гостя, если начнет порываться, задержи. – Человек-гора говорил уже голосом, не терпящим возражений. Таким взволнованным Никита его еще не знал.
– Насть, Сергий хочет приехать… Ну, который в Киеве… Да, приезжайте, говорит, – будет очень рада… – он хотел добавить, что Настя хочет лично поблагодарить за спасение, но Сергий уже дал отбой.
– Ой, у вас еще гости намечаются, а я тут, так некстати… – встрял виртуозно-вежливый и мгновенно вскинувшийся Алексей, и даже сделал рокировочный шажок в сторону прихожей. Но догадливая Настя, перехватив «страшный» взгляд любимого, постаралась вернуть гостя за стол и продолжить праздник. От таких красивых девушек даже задротам-доцентам уйти трудно. Данила стал задавать всякие вопросы этнографического характера, демонстрируя жгучий интерес к культуре потерянной родины. Гость охотно отвечал, поминутно и затравленно оглядываясь по сторонам.
Никита, немедленно протрезвевший, разглядывал его украдкой и все больше удивлялся. Неподдельное волнение… Странный перстень – и у этого перстень! – на безымянном пальце, с замысловатой печаткой… Научные деятели таких вроде как не носят… Поймал взгляд гостя на своем сапфире, поблескивающем не то чтобы сильно – тревожно… Понял, что камень замечен и привлекает интерес…
Таак… А Сергий-то не зря напрягся! Неужели и этот задохлик туда же, гнида?!
Сергий ввалился скоро, принеся с собой морозный воздух и аромат дорогого коньяка. Видимо, тоже где-то отмечал. А что – живой человек, кто запретит?
Пока они с Настей тихо говорили в прихожей, а Данила пытался отвлечь Алексея от суицидальных – судя по лицу – мыслей, Никита блокировал все подходы к отступлению. Скрипнув от злости зубами: даже Новый Год, священный и – по сути – почти единственный стоящий праздник в этой стране, и тот изгадили, ироды! Если к 9 Мая не уймутся, кирдык всем наступит! День Победы Никита чтил. Как ни странно, спокойно относился к военно-полевым праздникам типа 23 Февраля или дня ВДВ. К весеннеполовым типа 8 Марта – тем более.
Когда Сергий вступил в гостиную, человечек слегка привстал и пошел пятнами, как жаба-жерлянка.
Почувствовал неладное. А умница-митрополит Балканский, сияя дружелюбием, крепко пожал незваному гостю руку и воцарился за столом незыблемо и грозно. Как ангел с огненным мечом.
Настя объяснила ему, что гость – коллега отца, известного в научном мире кристаллографа. Круг интересов Сергия оказался необыкновенно широк: он тоже задал пару вопросов, неожиданно по специальности пустоглазого Алексея. Смотрел прозрачным взором на путающегося в ответах «доцента». Младенцу стало бы ясно, что к этой отрасли науки тот не имеет ни малейшего отношения. Гость молол белиберду с отсутствующим, как у вора-карманника, выражением побледневшего лица.
Никита с Сергием наконец уединились покурить на кухне. Алексей Михайлович был вновь отдан на съедение Даниле: «А что в ваших краях носили крестьянки: кокошники или кички?»
– Ты обратил внимание на его перстень?
– Да, откуда такой у… хм… доцента?
– Он такой же доцент, как я – папа римский! Это знак одной секты… О ней в исторической литературе существуют лишь глухие упоминания, почти мифологические… В Википедии этого не найдешь.
– Секты?! Нам тех уродов красноглазых мало было – теперь еще юродивые – в бога-душу-мать! – набежали… – пробормотал Никита, крепко затягиваясь табачным дымом.
– Да, секты иудаитов. Они еще таинственнее всяких тамплиеров и розенкрейцеров будут. И куда опаснее театрализованных клоунов-сатанистов. Но, изволь убедиться, существуют все-таки! Ты не волнуйся и будь готов – на реликвию теперь слетятся все, кто смогут. Ну, к делу. Если этот «доцент» будет искать с тобой встреч и звать куда-то – иди. Только меня предупреди. Надо с этими иудаитами разобраться поскорее. А то как бы не оказалось, что они пострашнее всего прежнего. Все, пошли доедать! Как ты сказал? «Юродивые»? Ну-ну! – и Сергий громко рассмеялся, словно ему только что рассказали забойный анекдот.
Никита хотел еще спросить: когда же состоится встреча с Дамианом, но промолчал. Надо будет – сам скажет, за таким не заржавеет. Если Милославский мучительно стыдился своей слабости, ставшей известной Сергию, и как бы сторонился его, то Никита как раз все больше проникался симпатией к немногословному, но такому удивительному новому другу!
Гость сидел с кислым видом, но не уходил. Как выяснил не показавший изумления Данила, кички в тех краях носили поверх кокошников. Н-да… а сарафаны, надо думать, поверх зипунов. Гость, уподобясь Феклуше-страннице, продолжал лепить одну чепуху на другую и чего-то выжидал.
Настя умирала от еле сдерживаемого смеха. Никита подсел к ним и стал внимательно слушать. Наконец въедливый князь, одуревший от несъедобной этнографической лапши, спросил про символику на перстне-печатке. Тот, будто именно этого и ждал, сказал с видимым облегчением:
– О, это очень долгая история! Если вам, и правда, интересно – вижу, вы люди образованные – то можете завтра прийти на одну… скажем, лекцию, там все и узнаете. Уверяю вас, не пожалеете! – и, торопясь, пока никто не помешал, записал на салфетке телефон. – Позвоните, там вам объяснят. Вижу, и у вас перстень необычный…
Никита, внутренне похолодев, небрежно взглянул на реликвию и пожал плечами:
– Фамильный, ношу иногда…
– Да, сразу видно, вещь старинная, с историей. Фамильный, говорите? Э-э… Как раз на лекции вы, возможно, узнаете кое-что о нем… И много чего другого, не менее интересного. Впрочем, мне уже пора, я и так засиделся!
И гость вдруг стал собираться, словно подорванный. Куда можно было торопиться в два часа ночи? Но, видимо, свою задачу посчитал выполненной.
Никто не возражал. Настя мило простилась, Сергий любезно поклонился. Данила кивнул так, словно на голове у него была кичка поверх кокошника. Никита пожал вялую, как дохлая жаба, ладонь и пообещал сходить «на… кхм… лекцию».Когда посланец – непонятно, кого – удалился, все переглянулись.
– Молодцы, ребята! – веско сказал Сергий. – Как по нотам все разыграли. Эту муть надо разъяснить. По возможности, отфильтровать. Ишь, повылезли! Боюсь только, что не столь они безобидны, эти иудаиты. Судя по наглости, с которой их зомбированный посланец явился сюда. И не вчера стали готовиться к прыжку. Ладно. Мне тоже пора. Никита, завтра позвони по оставленному телефону. Пойдешь вдвоем с князем. Не думаю, впрочем, что они сразу решатся на активные действия. У сектантов вообще принято медленно затягивать в свои сети. Хотя эта секта, чует мое сердце, куда опаснее прочих будет…
