Джой Хилл - Королева вампиров
Повернувшись и ожидая начала музыки, он принялся щелкать пальцами, как будто задумавшись.
— Вы знаете, что такое мягкая чечетка, миледи?
Это был неожиданный вопрос.
— Нет вроде бы.
— Мягкая чечетка — это такая разновидность степа, — сказал он. — Только его танцуют в туфлях с мягкими подошвами, откуда и название. Или босиком.
Он поглядел на свои ноги с улыбкой. Лисса с интересом смотрела, как он с хрустом размял суставы на руках, как с наслаждением потянулся.
— Впервые этот танец был показан Джорджем Примроузом в шоу менестрелей в самом начале двенадцатого века. Ключевой момент — легкость дроби, исполняемой в ровном и свободном ритме. Его также называли песочным танцем. Я не помню, почему, хотя иногда думаю, что это оттого, что в нем есть что-то успокаивающее.
Он переставил торшер, повернув его так, чтобы он светил ему в спину. Взяв бейсболку, которую явно надевал раньше и потом небрежно бросил на кофейный столик, он повертел ее на двух пальцах правой руки.
— Без больших пальцев, — указал он.
— Точно подмечено, — кивнула она.
Фортепьянная мелодия была грустной пьесой из 1920-х годов и напоминала затухающие звуки карнавала. Он начал свободные плавные движения, с наклонами и поворотами из представлений той эпохи. Лампа отбрасывала его тень на стену. Лисса смотрела на этот образ, он мог быть любым из тех давних людей, которые очаровывали детей и заставляли мужчин и женщин тосковать по пережитому, которое вовсе не было так хорошо, как им казалось в воспоминаниях. Настоящее определение ностальгии.
Это был стиль танца, созданный для мужчины, с широким размахом рук, прыжками на месте, напоминавший ей подготовку гальских бойцов к битве, как они танцевали при свете костров. Пытались связаться с чем-то, что придало бы им дополнительных сил.
Она могла бы смотреть, как он это делает, часами, как танцуют мужчина и его тень, гипнотизируя ее гибкостью движений. Когда пьеса кончилась, он закружился, чтобы завершить танец. Бейсболка прокатилась по его руке до пальцев, он низко поклонился и затем выпрямился, слегка запыхавшись.
Он подошел к ней, и его большой палец щелкнул, когда он кинул шапку на столик. Гримасничая, он потянул за нижний сустав, чтобы сместить, а потом поставить его на место.
Лисса сорвалась с кушетки, широко раскрыв глаза.
— Так вот как ты это делаешь! — она обвиняюще указала на его руку. — Вот как ты освобождаешься от кандалов.
Он поморщился.
— Прокололся. Если вам от этого будет легче, то, если верить бабкиным предсказаниям, я в старости буду страдать ужасным артритом. — Он посмотрел на нее. — Конечно, это было одной из самых заманчивых перспектив в работе слуги-человека, избежать этого.
— Ты… — она покачала головой. — Я думала, что привлекательность состояла в том, чтобы провести вечность открытым моему очаровательному и милому характеру.
— Это тоже, — согласился он. Она заметила, что он приглядывается к ней более пристально. Опять встав на колено возле нее, он сказал:
— Вы голодны, Госпожа.
Он начинал замечать небольшие изменения, которые указывали, что ей необходимо востановить силы. У Томаса на это ушло несколько месяцев, и хотя она понимала, что Томас мог ему это описать, Откуда-то она знала, что не описал. Джейкоб просто был изначально настроен на ее потребности.
— Можно мне предложить вам… что-нибудь? Это же часть моей работы, не так ли?
— Да, — она склонила голову.
— Вы предпочтете с вином или…
Она поняла, что он приготовился к тому, что она отвергнет его, если уж она решила вновь установить эмоциональную дистанцию между ними. Попытка, которая начинала казаться бессмысленной, учитывая что нечто такое простое, как танец, может ее удивить.
Она покачала головой.
— Когда дело доходит до тебя, Джейкоб, я предпочитаю чистый источник.
Большую часть времени она принимала кровь в вине от Томаса. Он просто готовил для нее смесь, надрезая руку и смешивая свой источник жизни с вином, которое разбавляло кровь и придавало ей различные вкусы, в зависимости от того, какое у нее было настроение. С Джейкобом она подозревала, что пройдет много времени, прежде чем она откажется от своего права прикладывать губы прямо к его коже, чувствуя его дрожь, когда ее зубы впивались в его плоть. Это если бы у нее было много времени, а у нее нету. И это становилось еще более важным для нее.
— Я возьму кровь прямо из шеи своего слуги, — сказала она.
Кивнув, он встал, его разум подсказывал ему что делать, поэтому он знал, что ему не нужно колебаться и ждать знака подтверждения. Она была заинтригована решением так, как он постоянно удивлял ее своими импульсивными, настойчивыми действиями, когда дело касалось ее. Конечно, по большей части ее удивляла собственная реакция, тот факт, что ей настолько нравятся его действия, что она их не запрещает.
Он обнял ее за талию, она обвила руками его шею. Повернувшись, он уселся на кушетку, держа Лиссу у себя на коленях, одна ее рука скользила вниз по его спине, другая держалась за плечо.
— Я заметил, что вы любите места, которые представляют наибольшую угрозу для жизни, миледи. То сонная артерия, то бедренная. Я думаю, вы не хотите, чтоб я забывал, что моя жизнь — ваша, и вы можете ее забрать в любой миг.
Мужчина с хорошо развитой интуицией. Она позволила мысли прокрасться в его сознании, намекая на опасность. Как будто чувствуя, что ее голод усиливается, он крепче обхватил ее рукой, притягивая ближе, а музыка меж тем продолжала играть. Его взгляд заметно остановился на пульте, лежащем рядом с ним.
Есть такие мужчины, которые думают, что секс и кабельное телевидение одновременно — самое близкое на земле к небесам.
Только тронь пульт, и я тебе напомню немедленно, что твоя жизнь полностью в моей власти.
Я не говорил, что я один из них, миледи. Тепло его улыбки согрело ее, она закрыла глаза, прижала к нему губы и укусила, как если бы предвкушала сладость сочного фрукта под твердой кожурой. Она знала, что он теперь понимает, что ей нравится, когда он чувствует боль при входе, что она рада, что он не хочет, чтобы она использовала свои выделения, чтобы сделать ощущения не такими сильными. Ее восторгало, как он возбуждается без них, подпитываясь лишь энергией их тел.
Его возбуждение росло, но из сознания Джейкоба она узнала, что иногда плодами того, что он охотно покорялся ей, было что-то идущее на пользу ему. В этом был глубокий смысл, который она не хотела смешивать с сексом, как не смешивают два одинаково хороших блюда, чтобы не притупить вкус каждого в отдельности.
К тому же он наслаждался чувством вожделения, позволяя ему усиливаться, но следя за ним ради ее удовольствия, момента, когда она его призовет. Это усиливало ее собственное желание. Во время обеда он сам себе удивился, добровольно назвав ее Госпожой. Закрыв глаза, она пила сладкую на вкус кровь, а также тревожную, хотя и приятную, мысль о том, что он начинает понимать, что на самом деле означает служение Госпоже.
