Олег Бондарь - Врата в преисподнюю
Мне вдруг захотелось плюнуть на все, поехать в Киев, упасть на колени перед Татьяной, просить, умолять ее…
Вместо этого, приехав в райцентр, я свернул с главной улицы, остановился у длинного, похожего на барак, здания и отсчитал уже темное третье окно.
Глава четвертая
Лара долго не ломалась и согласилась выступить свидетельницей на свадьбе моего друга. В городе ей, по-видимому, особо делать было нечего, так что утром она быстро сдала дела напарнице и заявила водителю развозки, что задержится на несколько дней.
К десяти часам мы были на месте.
Несмотря на то, что к назначенному торжеству оставалась уйма времени, в доме Ильи ощущалась паника по поводу моего отсутствия.
Мало того, что дружки не хватает, так еще и шафер сбежал…
А потому встречали меня, как самого дорогого гостя. Марья Ивановна, едва я выбрался из автомобиля, лично преподнесла рюмочку "душистого" самогона, настоятельно требуя выпить за здоровье молодых. Подобная честь была оказана и Ларе, лишь только выяснилось, с какой миссией она прибыла.
Рыжая язвительно ухмыльнулась, наверное, по поводу внешности новоиспеченной дружки. Я лишь развел руками, мол, где среди ночи отыскать лучшую? Да и сама невеста вовремя сообразила, что при таком контрасте будет выглядеть еще привлекательней.
Я удостоился еще одного целомудренного поцелуя и многих, жалко, не высказанных вслух, слов благодарности.
Я их прочитал в глазах новобрачной.
Мои возражения по поводу критической оценки внешности официантки также остались при мне. Откуда Рыжей знать, что Лара очень и очень ничего в постели?…
Илья был свежим, как огурчик.
Не знаю, каким образом удалось достигнуть столь поразительного эффекта, потому что вчера вечером он оставлял жалкое впечатление. Я же, хотя и был трезвее, даже после принятого лекарства чувствовал себя не лучшим образом. Сказывалась также бурная бессонная ночь…
Рыжая выглядела настоящей красавицей. В белом, может, и устаревшего фасона, свадебном платье она казалась сказочной принцессой.
Пришла мысль о гадком утенке из сказки Андерсена, который превратился в прекрасного лебедя, только гадким утенком Рыжая никогда не была.
Она расцвела, словно цветок.
И куда только подевались показные простота и вульгарность?
Передо мной была женщина в настоящем значении этого слова.
В который уже раз я ощутил острый приступ ревности…
Я завидовал Илье черной завистью и в то же время укорял себя, что раньше не смог разглядеть драгоценности под слоем нанесенной на него повседневной пыли.
Хотя…
Если быть полностью откровенным, я никогда не рассматривал Рыжую, как возможную кандидатуру на роль жены, не решился бы я связать узы с ней и сейчас. Мне просто хотелось обладать ею…
— Тебе плохо?
Голос Ильи заставил меня содрогнуться. Я испугался, что ему каким-то образом удалось подслушать мои, отнюдь, не праведные мысли.
— После вчерашнего неважно себя чувствую, — запинаясь, словно не выучивший урока первоклашка, все же, нашел что ответить на каверзный вопрос.
— А! — прям таки расцвел Илья. — Так мы это дело сейчас враз поправим…
И, схватив меня за рукав, расталкивая гостей, потащил вглубь дома к своей комнате.
Чего-чего, а пить мне не хотелось совсем. Однако я понимал, что расплата за грешные помыслы — неминуема, и потому почти не сопротивлялся.
Оказавшись в своей келии, тщательно отмытой и прибранной по поводу намечающегося торжества, Илья запер дверь на задвижку и, по-заговорщицки мне кивнув, просунул руку в щель между массивным одежным шкафом и стеной. Вскоре на свет божий появился запыленный граненый стакан. Илья похукал в него и тщательно протер новеньким носовым платком. Чище от этого стакан не стал, и желания принимать из него горячительные напитки у меня не прибавилось.
Отвращение, наверное, слишком явно отразилось на моем лице, потому что новоиспеченный жених поспешил еще раз словесно меня успокоить, а затем начал вытворять нечто для меня совершенно неожиданное.
Снова опасливо покосившись на закрытую дверь, Илья снял с подоконника кувшин с водой и на две трети наполнил стакан. Потом вытащил из внутреннего кармана пиджака блестящую упаковку, разорвал ее зубами и бросил в воду огромную белую шайбу.
Таблетка взбесившимся волчком завертелась в тесной стеклянной емкости, оставляя вокруг себя пузырчатый след.
— Ты что, на "колеса" присел? — не врубился я.
— "Алко-зельтцер"! — гордо объяснил Илья. — Лучшее средство от похмельного синдрома. Мне Андрей Павлович из города привез. Здорово помогает. На себе испытал…
Закончив рекламную речь, Илья торжественно протянул мне стакан. Воодушевленный тем, что на этот раз судьба избавила от дегустации вонючего самогона, я почти с наслаждением влил в себя неприятную колючую жидкость.
— Через пять минут будешь, как новенький! — пообещал Илья и, снова наполнив стакан, бросил в него вторую таблетку, уже для себя.
— Я сегодня должен блюсти трезвый образ жизни… — словно оправдываясь, молвил он и залпом проглотил содержимое гранчака.
Правда, сдержаться от гримасы отвращения не смог. Вытер рукавом выступившие из глаз слезы, зачем-то вдохнул два раза широко открытым ртом воздух и прокомментировал:
— Гадость — первостатейная! Но ведь один день можно и потерпеть…
Торжественное таинство бракосочетания происходило на сцене сельского клуба при переполненном зрителями зале.
Как и обещал Андрей Павлович, погулять на свадьбе собралось все село.
Ломящиеся от яств столы были накрыты на улице под специально сооруженным навесом. На крыльце и ступеньках очага культуры громоздились колонки и музыкальные инструменты, посредством которых местные виртуозы должны были развлекать подвыпившую публику.
Вероятно, аппетитные запахи, достигавшие душного помещения и назойливо щекотавшие ноздри присутствующих, способствовали тому, что торжественная часть прошла скомкано, в ускоренном варианте.
Действительно, чего зря мурыжиться?
Захотели жениться, связать свои судьбы вечной обузой — пожалуйста!
Ваше дело!
Но зачем людей, изнывающих от жажды, зазря мучить?
Очень им интересно смотреть на приторно-радужные физиономии новобрачных…
Если бы не надуманные условности, народ в зал арканом не затащили. Все бы сразу обосновались за длинными столами, толкнули пару тостов за молодых, а дальше и вовсе о них позабыли…
Возможно, я и утрирую, выдавая собственные мысли за настроение всех присутствующих, но, не думаю, чтобы слишком. По моим наблюдением, во время обязательной программы собравшаяся публика просто-таки изнывали от тоски и нетерпения.
