Евгений Кусков - Вымирание
— Дмитрий Аркадьевич? — меж тем говорила медсестра. — Ваша пациентка пришла в себя. — И, положив трубку, обратилась к Татьяне: — Вернитесь в комнату. Доктор сейчас будет.
— Мне не нужен доктор! Где Ксения?
— С ней всё в порядке, — ответила девушка и потёрла лоб тыльной стороной ладони, сморщившись. Зрение Татьяны уже достаточно адаптировалось, чтобы она могла увидеть возможную причину нежелания медсестры отвечать на вопросы — измождение. Стояла глубокая ночь, и девушке приходилось бороться со сном из последних сил.
Неподалёку хлопнула дверь, раздались торопливые, но не совсем уверенные шаги. Когда доктор приблизился, Татьяна убедилась, что и он выглядит так, словно не спал двое суток.
— Вернитесь в комнату, — повторил фразу медсестры он. — Вам ещё рано ходить.
— Не раньше, чем мне хоть кто-нибудь скажет, где Ксения!
— Ваша дочь находится в другом крыле здания. Она заболела — простуда. А Вы слишком слабы пока, потому мы её и перевели от Вас.
— Моя… дочь? — опешила Татьяна.
— Ну да. Она нам рассказала про себя и про Вас, — кивнул доктор. — Хотя, конечно, нам ещё очень многое неизвестно.
— Моя дочь, — повторила женщина. — Да, конечно. Естественно. — И встрепенулась: — Вы сказали, она заболела?
— Ничего страшного, уверяю Вас, она скоро выздоровеет. А теперь пройдёмте, — не терпящим возражения слегка раздражённым тоном приказал мужчина.
Татьяна предпочла подчиниться. Она вернулась в палату и присела на кровать.
Доктор зажёг свет, и женщина убедилась, что не ошиблась — обстановка не походила на больничную. Оклеенные не дешёвыми обоями стены, уже знакомый ей ковёр на полу, добротные деревянные кровати с резными спинками — всё это указывало как минимум на хороший санаторий.
Подвинув стул, мужчина расположился напротив неё. Ему было за пятьдесят, округлое лицо испещрено морщинами, зато волосы едва тронуты сединой. Грузная фигура говорила о сидячем образе жизни и злоупотреблением едой, а мятый халат намекал, что перед сном его владелец не переоделся, но в целом отторжения Дмитрий Аркадьевич не вызывал.
— Как Вы себя чувствуете? — спросил он, глядя покрасневшими от недосыпания глазами на женщину и всем своим видом давая понять, что хочет услышать успокаивающий ответ и благополучно вернуться в постель.
— Слабость, а в остальном порядок, — ответила она. — Что со мной было?
— Вы не помните?
— Смутно. После падения в слизь плёнка чистая.
Доктор удивлённо вскинул брови, а потом, догадавшись, кивнул и сказал:
— К счастью, наша команда вовремя доставила Вас сюда, и мы успели сделать переливание крови.
— Переливание? — женщина поёжилась. — Так всё плохо?
— Это вещество через рану на затылке проникло в Вашу кровеносную систему и могло Вас убить.
— Знаю, — мрачно промолвила она.
— Приходилось сталкиваться? — наконец-то в голосе мужчины появились намёки на заинтересованность.
— Да. Но я не собираюсь сейчас предаваться воспоминаниям. Лучше Вы ответьте — что это за место?
Дмитрий Аркадьевич поёрзал на стуле.
— Что, это такая великая тайна? — выжидающе посмотрела на него она.
— Это не обычная больница, как Вы, полагаю, уже заметили, — потирая лоб, произнёс он.
— Ещё бы, — согласилась женщина, окидывая взглядом комнату.
— До начала эпидемии это было закрытое учреждение.
Мужчина замолчал, похоже, не собираясь вдаваться в подробности.
— А сколько здесь людей? — не выдержав, громко спросила Татьяна, начиная терять терпение.
— Персонал — около сотни. Плюс полтора десятка выживших, вроде Вас.
— В смысле? — удивилась она. — А вы, то есть, персонал, разве не такие же, как мы?
— Если Вы про естественный иммунитет к болезни, то нет, — ответил доктор и вздохнул — видимо поняв, что избежать долгого разговора не удастся. — Но мы на заражённой территории, поэтому здание полностью ограждено от поступления воздуха снаружи, а все люди извне прошли тщательную обработку, прежде чем мы вступили с ними в непосредственный контакт.
— Вот как? — Татьяна бросила взгляд на окно, которое продолжала атаковать неустанная метель. Оно действительно выглядело необычно — рама оказалась сделана не из дерева, а из пластика, и вдобавок не открывалась. — И в каком мы городе?
— Мы не в городе.
— А где же?
— Послушайте, сейчас середина ночи. Я жутко устал и, коль скоро Вы в порядке, предпочёл бы вернуться к себе. Если Вы более не хотите отдыхать, можете пройти к своей дочери, но я бы всё-таки порекомендовал дождаться утра. У неё высокая температура и она спит.
— Пожалуй, я так и сделаю, — сказала женщина и не без сарказма спросила: — А по коридорам гулять можно?
— Мы стараемся экономить электричество, поэтому почти везде свет не горит. Вдобавок, в этом крыле больше нет других пациентов.
— Почему я отдельно?
— Потому что Вы пострадали сильнее остальных. Теперь прошу меня извинить, — Дмитрий Аркадьевич встал и направился к двери.
Татьяна последовала за ним.
— Доктор, можно я теперь отправлюсь спать? — обратилась к мужчине медсестра.
— Вы на посту, Лена.
— Да, но я жутко устала.
— Вы же отдыхали днём, — нахмурился он.
— Знаю, и всё равно мне нехорошо.
— Может, Вы приболели?
— Может, — неуверенно ответила девушка. — У меня болит голова и такая разбитость…
— Откровенно говоря, и у меня тоже. Видимо, погода так действует, — пожал плечами доктор.
Татьяна, ставшая невольной свидетельницей этого диалога, замерла. Неожиданная жуткая догадка пронзила её мозг, ноги подкосились, и она упала бы, не будь рядом стола дежурной.
— Я же говорил — Вам рано выходить! — раздражённо бросил Дмитрий Аркадьевич.
— Эти симптомы!.. — с трудом выдавила из себя Татьяна. — Похожие были у людей перед тем, как…
— О чём Вы?
— О Вас! — выпалила женщина. — Как давно Вам плохо?
— Часов пять. Но я не понимаю, куда Вы клоните.
— То же самое было у моего мужа и остальных горожан! А потом они превратились в этих существ!
Мужчина озадаченно посмотрел на медсестру.
— Нет, Вы заблуждаетесь. Мы приняли все меры предосторожности и уверены, что нам не грозит…
— Где Ксения? — крикнула Татьяна, оборвав его на полуслове. — Где она?!
— В западном крыле, — ответила девушка растерянно.
— Как туда пройти?
— Послушайте, я действительно думаю, что Вы перенервничали…
На этот раз женщине не пришлось вмешиваться — доктор замолк сам.
И почти одновременно с медсестрой осел на пол без чувств.
