Брайан Ламли - Вамфири
Гульхаров, казалось, все еще колебался, однако действовал теперь с гораздо большей готовностью.
Они облили бензином шкаф и снег вокруг него, после чего Гульхаров отошел подальше в сторону, а Кракович отодвинул задвижку и распахнул дверцу. Лежавший внутри Драгошани слепо уставился в небо. Грудь его слегка подрагивала, но больше ничего не происходило. Кракович начал потихоньку заливать бензин внутрь, на ноги Драгошани. Теперь уже настала очередь Гульхарова предупредить об осторожности. Подойдя чуть ближе, он предостерег:
— Не лейте слишком много, иначе он взорвется, как бомба.
Когда уровень бензина вокруг тела Драгошани достиг примерно трех сантиметров и запах стал особенно сильным, грудь Драгошани резко дернулась. Кракович чуть отошел назад, внимательно наблюдая за телом. Гульхаров стоял в отдалении, держа наготове спичку. Гладкий, блестящий серо-зеленого цвета усик высунулся из груди Драгошани. На его конце образовалось утолщение величиной с палец, а на нем, в свою очередь, появился глаз. Глядя на этот шарик, Кракович понимал, что за ним нет ни мысли, ни чувств. Он тупо и бессмысленно смотрел в пространство. Кракович отнюдь не был уверен в том, что тварь вообще способна что-либо видеть. Ведь мозг, способный воспринимать посылаемые сигналы, отсутствовал. Глаз спрятался обратно, а на его месте возникли крошечные, бесцельно клацающие челюсти. Потом все исчезло.
— Феликс, уходите оттуда! — Гульхаров явно нервничал. Кракович вышел из опасной зоны, сержант швырнул туда горящую спичку. И в то же мгновение внутри шкафа запылал ад. Высоко вверх рванулся бледно-голубой столб огня и жара, словно вылетев из сопла реактивного двигателя во время испытаний. И вдруг Драгошани сел! Гульхаров крепко вцепился в Краковича, — О Боже! Мамочка родная! Он живой! — запричитал он.
— Да нет же, — с трудом оторвав от себя сержанта, успокаивал его Кракович. — Это существо внутри его все еще живо, но оно уже не способно соображать. Это лишь инстинктивные, непроизвольные движения. Оно хочет вырваться, но не знает как, даже не понимает, откуда ему следует выбираться. Когда протыкаешь гарпуном морской огурец, он инстинктивно реагирует, выпускает внутренности. Это совершенно бессознательная реакция. Смотрите! Смотрите! Он тает!
И действительно, Драгошани, казалось, начал плавиться. Его почерневшее тело задымилось, кожа сгорела, подкожные слои жира текли, как расплавленный воск, и исчезали в пламени. Нестерпимый жар привел в движение находившееся внутри тела существо, отчего труп Драгошани принялся трястись, вибрировать, конвульсивно дергаться. Руки сначала вытянулись вверх, потом бессильно упали по краям шкафа с наружной стороны его стенок, но и там продолжали вздрагивать и подергиваться. Одежда его давно сгорела, и теперь, дрожа от ужаса, Кракович и Гульхаров наблюдали, как лопалась то тут, то там плоть и отовсюду лезли в безумном танце извивавшиеся щупальцы, которые тут же таяли, плавились и падали в огонь.
Вскоре то, что осталось от Драгошани, вновь упало на дно шкафа и, вытянувшись, затихло, а двое мужчин, застыв на снегу, все продолжали неотрывно смотреть на огонь, пока он окончательно не потух. Весь этот кошмар длился около двадцати минут, но они не уходили...
* * *27 августа 1977 года, 15.00.
Большой лондонский отель в нескольких минутах от Уайтхолла на самом деле представлял собой нечто иное, чем можно было предположить по его внешнему виду. Фактически весь его верхний этаж был отдан в распоряжение компании «Международных финансовых предпринимателей». Собственно, это было все, что знали о них владельцы отеля. У компании был собственный лифт, расположенный в дальней части здания, своя лестница и даже собственный отдельный пожарный выход. Таким образом, весь верхний этаж, который занимала компания, находился вне сферы контроля администрации отеля.
На самом же деле верхний этаж отеля служил штаб-квартирой самой секретной из всех британских секретных служб — отдела экстрасенсорного шпионажа — английского эквивалента русского отдела, располагавшегося недалеко от Москвы в особняке в Бронницах. Здесь, в отеле, был только штаб. Организация к тому же имела в своем распоряжении еще два «предприятия» — в Дорсете и Норфолке, напрямую связанных между собой и со штабом посредством телефонов, радиотелефонов и компьютерной сети. Несмотря на все принятые меры предосторожности, существовала все же опасность постороннего вторжения в эту связь. Достаточно сообразительный и квалифицированный хакер вполне мог проникнуть в эту сеть. Оставалось только надеяться на то, что, прежде чем это случится, организация будет иметь настолько мощных телепатов, что необходимость в технических средствах связи полностью отпадет. Радиоволны распространяются со скоростью 186 тысяч миль в секунду, в то время как человеческая мысль летит намного быстрее и способна предоставить гораздо более полную и ясную информацию.
Вот о чем думал Алек Кайл, сидя за своим письменным столом и составляя инструкцию для шести спецофицеров службы, единственная задача которых заключалась в том, чтобы обеспечить полную безопасность младенца одного месяца от роду по имени Гарри Киф — Гарри Киф-младший, будущий глава отдела экстрасенсорики.
— Гарри, — громко произнес в пространство, ни к кому вроде бы конкретно не обращаясь, Кайл, — вы можете приступить к работе прямо сейчас, если, конечно, хотите.
— Нет, — незамедлительно раздался ответ, отчетливо прозвучавший в голове Кайла, — не сейчас. Возможно даже, это вообще никогда не произойдет.
От удивления Кайл резко выпрямился в крутящемся кресле и раскрыл рот. Он догадывался, что именно это было. Нечто подобное произошло с ним месяцев восемь назад. Да, это была телепатия, но в то же время нечто гораздо большее, чем телепатия. Это был тот самый «младенец», о котором он только что думал, ребенок, в чьем сознании нашло свое пристанище то, что осталось от величайшего экстрасенса мира — Гарри Кифа.
— Господи Иисусе! — прошептал Кайл. Теперь он наконец понял, в чем дело. Это все его сон, кошмар, приснившийся ему прошлой ночью: он бежал, что-то нечленораздельно крича, по просеке в окружении неподвижно стоявших деревьев, а в тело его впились огромные, размером с котят, пиявки и сосали из него кровь, пока он вконец не обессилел. Облепленный со всех сторон ужасными пиявками, он рухнул на ковер из сосновых иголок, испытывая ощущение, что сам превращается в такую же пиявку.
Но тут он, к великому счастью, проснулся. Что же касается того, что мог означать этот сон, то Кайл давно уже не пытался разгадывать смысл своих провидческих видений. Беда в том, что они всегда были в высшей степени загадочными и редко позволяли определить их значение. Но в одном Кайл был абсолютно уверен — это был один из тех самых снов — и теперь он не сомневался в том, что все, происходящее в данный момент, связано именно с ним.
