Самая страшная книга 2016 (сборник) - Гелприн Майк
– Что?! – оторопел Лисичанский. – Вы что все, с катушек посъезжали?
– Я в порядке, – Бекас вскинул голову. – Только…
– Что «только»?
– Я никого никогда не боялся, начальник. Ни Бога, ни черта, ни кодлана с перьями. Этого – боюсь. И Табор… Цыган тоже боится.
Полковник Лисичанский поднялся из-за стола.
– Цыган, говоришь? – хмыкнул он. – Ну-ну. Значит, так: что хочешь делай, но чтобы до завтра этого «не человека» из барака вынесли.
– В смысле?
– В прямом, ногами вперед. Одним ЧП больше, одним меньше, но с меня достаточно. Чаша, можешь считать, у меня переполнилась. Чего побледнел-то, борзой? Тебе не его – тебе меня бояться надо. Не сделаешь – ответишь по полной. Понял? Все понял? Тогда ступай.
Бекас притворил за собой дверь и запер ее на ключ.
– Присаживайся, Гаврош.
В красном уголке они были одни. Весь вечер смотрящий собирал волю. Собрал и заставил, принудил себя не бояться.
– Вы мне что-то хотели сказать?
– Не я тебе, а ты мне. Кто ты такой?
Вечная улыбка сползла у Гавроша с лица, рот растянулся, глаза сузились.
– А ты что же, блатной, не догадываешься?
– Догадываться – одно, знать – другое. Я хочу знать.
– Зачем тебе? Подумай лучше о себе. Твоя чаша…
– Хорош! – Бекас шагнул к собеседнику, в двух метрах остановился: – Рассказывай! Про чашу. Про все.
Гаврош скривил растянутые в нить губы.
– Изволь. Только ты вряд ли поймешь, блатной. Но изволь. Знай: мироздание состоит из добра и зла. Оно стабильно лишь до тех пор, пока между ними соблюдается равновесие.
– Ты мне дурку не гони, – набычился смотрящий. – Обо всей этой лабуде я читал в хреновых романах.
– Плохо, значит, читал. И не то. Зла стало слишком много, блатной. Здесь, в обители зла, его особенно много. Мирозданческая чаша терпения переполнилась. За счет таких, как ты и твои дружки. Равновесие нарушено, зло плещет через край.
– И ты, значит, решил разобраться? Рассчитаться со злодеями? Возомнил себя кровавым мстителем, борцом за справедливое мироздание, так?
– Нет, не так. Ты нахватан, блатной, но не более. Я ничего не решал, я и есть мироздание. Его часть, осколок, фрагмент. Я состою из добра и зла в той же пропорции, что и весь мир. И зла сейчас во мне больше, как и в нем. Но так будет не всегда.
Бекас подобрался. Заточка скользнула из рукава в ладонь.
– Ты сейчас хочешь меня убить, не так ли? Напрасно. Ты…
Бекас не дослушал. Он рванулся, прыжком покрыл разделяющее его с Гаврошем расстояние и с маху всадил заточку ему под сердце. Отпрыгнул назад, чтобы не замараться в крови.
– Напрасно, – тихо повторил Гаврош. – Твоя чаша…
Не закончив фразы, он рухнул лицом вниз.
Капитан внутренних войск Голубев выбрался из КПП и зашагал к автозаку Он получил назначение в эту колонию недавно, на замену выбывшему сотруднику.
– Вылезай! Стройся!
Июльское солнце палило немилосердно и шпарило по глазам, азартно каркало в аквамариновом небе воронье.
Голубев двинулся вдоль шеренги извергнутых из чрева автозака малолетних преступников. Угрюмые, мрачные лица, настороженные взгляды, все это было ему знакомо по предыдущей службе в следственном изоляторе. На левом фланге, однако, Голубев остановился, удивленно глядя на среднего роста малолетку с мечтательными глазами и радостной открытой улыбкой.
Данилов Данила Данилович, сверился капитан с сопроводительным листом. Сто пятая, часть вторая: умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами. Двенадцать лет сроку.
– Чего лыбишься, Данилов? – гаркнул капитан. – Лыбишься чего, спрашиваю!
– Да так, господин военный. Давно мечтал сюда попасть.
– Что? Что ты сказал?
Улыбка слетела у Данилова с лица, как не бывало. Губы скривились, румяное мальчишеское лицо побледнело, заострилось и стало уродливым.
– А ты не расслышал, вертухай? Я сказал, что давно хотел сюда попасть. Здесь у некоторых переполнилась чаша.
Елена Щетинина
Закон скримера
Денис откинулся на стуле и резко сорвал с головы наушники.
– Класс! – с восхищением выдохнул он. – Умеют же, черти!
На экране монитора подрагивала оскалившаяся рожа, а в наушниках затихал пульсирующий вой.
– Класс! – повторил Денис с плохо скрываемой завистью.
Уже полгода он безуспешно бился, пытаясь создать свой собственный скример, – но каждый рейд на крипи-сайты доказывал, что все его поделки не имеют ничего общего не то что с идеалом, а даже и с более-менее приличным продуктом. Каждый новый просмотренный чужой скример – особенно такой качественный, как вот этот, – убивал на корню мечты стать профессионалом видеохоррора.
Иногда даже появлялось искушение просто-напросто стянуть какую-нибудь классную работу и выдать за свою – но останавливала не совесть, нет, а знание того, что подобные финты раскрываются на раз. Крипи-сообщество небольшое, все друг друга знают – позору потом не оберешься… Пинком под виртуальный зад вытурят с одного форума, а затем новость об этом по всем остальным растащат, никуда уже не приткнуться. Даже если ник сменишь – по айпишнику раскусят да по характерным оборотам и словечкам. Все ж умные теперь, и подозрительные…
Денис нервно погрыз ноготь большого пальца.
Вот что у него не так? Почему не получается ничего? Точнее, получается, но все какое-то убогонькое да дохленькое, вызывающее скорее жалость, чем подобие страха.
Техника? Нет, с ней проблем нет. Скримеры можно делать даже в виде самой примитивной флешки; собственно, самые первые, канонические, с которых все и пошло, именно такими и были.
Соблюдение конкретных правил и законов? Ну так их у скримеров немного. Почитай что и вообще нет. Единственное правило – и оно же непреложный закон – напугать любой ценой.
Идея – вот в чем вся загвоздка. И пусть говорят, что в мире литературы идеи продаются по центу дюжина, – во вселенной скримеров идея стоила всего. Банальным «найди десять отличий» и орущей рожей было уже никого не удивить. Новички, как правило, кропали такие скримеры пачками и потом недоумевали, почему их встречали шутками и прибаутками.
Стыдно признаться, Денис тоже начинал с этого. Ну так и не было никого, кто мог бы подсказать. Потихоньку-полегоньку, через ошибки, словесные оплеухи и тычки, он сам и пришел к пониманию того, как надо. Точнее – как не надо.
Не надо усложнять. Все должно быть просто.
Не надо торопить. Зритель должен втянуться.
Не надо затягивать. Зритель не должен заскучать.
Простые законы, несложные правила. Собственно, правила эти подходят и к фильмам, и к книгам, и к играм – они общие, унифицированные, неуникальные.
Да и усваиваются уже через пару-тройку месяцев изучения матчасти.
А вот как сделать «как надо»… вот с этим-то и были сложности. Знал бы прикуп…
Какие-то еще законы, что ли, есть?
Он еще несколько раз куснул ноготь, потряс головой, вздохнул – и быстрым кликом открыл новый файл. Хочешь создать что-то выдающееся – работай, работай и еще раз работай. Греби навоз, лопать песок, внимательно рассматривай жемчужины. Иначе никак.
Изучение конкурентов, изучение и анализ – вот в чем заключалась работа Дениса последние несколько недель. Вплоть до хронометража – когда, кто и из какого угла экрана. Здесь нет мелочей или пустяков. Все должно работать на идею.
Полоса загрузки показала, что видео готово к показу.
Денис откинулся в кресле, скрестил на груди руки – ну-ну, удивите меня!
Это был эпизод из фильма – какая-то очень знакомая голливудская мелодрама. Денис плохо разбирался в подобных жанрах, но на этот эпизод несколько раз по телевизору натыкался. Главный герой на фоне в высшей степени живописного пейзажа – явная компьютерная графика – о чем-то изъяснялся с главной героиней. Дело неумолимо шло к поцелую.
