Эдвард Кэри - Заклятие дома с химерами
— Отстань! Отстань!
Но чайка тянула все сильнее. Слетелись другие особи и стали наблюдать за поединком. Одна из них с мерзким криком приблизилась к другой ноге слуги и тоже стала тянуть за шнурок.
— Я не могу ее удержать! Помогите, помогите же!
Его товарищ вернулся, и я вздрогнула, увидев, что с ним пришел Старридж. Дворецкий навалился на дверь всем своим колоссальным весом, пнув одну из чаек с такой силой, что она расшиблась о стену.
— Разбудите всех по коридору, — прогремел дворецкий, — и уведите в безопасное место. Лестничная площадка должна быть запечатана. Вперед, вперед!
Воспользовавшись неразберихой, я сумела выскользнуть на нижний этаж.
Тихо ступая по главной лестнице, я заметила стол, за которым заснул человек в форме Айрмонгерского чиновника с лавровыми листьями, вышитыми золотой нитью. Если сюда дойдет мусор, он утонет в нем, так и не проснувшись. Я услышала, как кто-то идет по мраморным ступеням, и спряталась за стулом спящего. Кто-то пробежал мимо стола, на мгновение остановившись перед ним, и я вновь увидела все те же ноги в серых брюках и туфлях, одна из которых была оцарапана. Чиновник все так же спал, и я вошла в коридор, который он сторожил. Должно быть, это важное место. Посмотрим, что там. Дверные ручки были фарфоровыми, с изображениями красивых цветов. Я повернула одну из них и вошла в комнату. Сокровищница! Картины в золотых рамах, полированные столы со всевозможными предметами на них. Огромный мраморный камин, полку которого поддерживали фигуры полуголых женщин. Что это за место? Не успела я сделать и пары шагов, как до меня донесся старческий голос:
— Кто это? Кто здесь?
Я увидела старуху на огромной кровати с пологом. Она проснулась, но занавески балдахина по-прежнему были задвинуты. Я не могла разглядеть ее, а она не могла разглядеть меня. Я спряталась за огромным уродливым креслом. Через некоторое время я выглянула из-за его спинки.
— Я знаю, что там кто-то есть.
Из-за балдахина показалась голова, и я увидела отвратительное высохшее лицо, старое и худое.
— Кто здесь? Покажись.
Нет, не покажусь. Тебе меня не заставить.
— Кто это? — спросила старуха. — Это ты, Айрмонгер? Ты пришла проверить, все ли у меня в порядке? Если это ты, я не буду злиться. Назовись. Поезд уже пришел? Да кто же здесь? Я не буду злиться, если ты сейчас же покажешься. Пиггот! Это опять ты, Пиггот? Ты нашла ее? Просто разогнать Собрание недостаточно, тебе не запишут это в заслуги. Это ты, Пиггот? Подойди и признай, насколько ты бесполезна. Нет-нет, ты этого не сделала бы, правда? Ты бы не приблизилась ко мне снова до тех пор, пока не нашла бы ее. Значит, это не ты. Кто-то еще? Но кто? Неужели… Но возможно ли… — ее голос стал тише. — Неужели это… она? Она заблудилась, не так ли? И каким-то образом забрела сюда. Да, это она. Она.
Старуха некоторое время молчала, а затем ее тощая фигура встала с кровати. На тумбочке не было ничего, кроме стакана воды. Никакого Предмета.
— Пожалуйста, скажи, кто ты, — сказала старуха изменившимся голосом. Он был слабым, и в нем явственно слышался страх. — Здесь только я, я и мои воспоминания. Зачем ты пришла сюда? Кто ты, кто затаился в моей комнате? Я слышу твое дыхание. Почему ты мне не отвечаешь? Я плохо вижу, но чувствую твой запах и слышу тебя. Подойди, подойди ко мне. Навести меня. Не могла бы ты это сделать? Меня никто не навещает. Только Айрмонгер, приносящая еду. Так приятно было бы увидеть кого-то нового, кого-то молодого. Могу ли я прикоснуться к тебе, почувствовать твою кожу? У приходящей сюда Айрмонгер кожа неприятная на ощупь. А у тебя?
Говоря это, она медленно кралась ко мне. А я так же медленно отползала от нее. Я доползла до края кресла и, поняв, что там уже небезопасно, поползла дальше, пока не оказалась за очередным — огромным черным креслом.
— Это ты двигалась? Это тебя я только что слышала? Ты очень пугливая, правда? Не бойся. Здесь только я, старая-старая женщина. Ты видела мой камин? Это изумительная вещь. Во всем Доме-на-Свалке нет ничего прекраснее. Хочешь рассмотреть его поближе? Тогда почему бы тебе не подойти к нему? Мне подарили его, когда я родилась. С тех пор мы и живем в этой комнате, мой мраморный камин и я. Когда была ребенком, я выскакивала из коридора и даже ненадолго сбегала вниз по лестнице. Но это было давно, я не видела лестницу уже много лет. Раньше я иногда открывала дверь, чтобы посмотреть, какая на лестнице погода, но теперь я в основном лежу на кровати и смотрю на камин.
Что-то с шумом вывалилось из дымохода в камин. Когда пепел осел, я увидела, что это чье-то старое грязное платье. Увидев его сквозь каминную решетку, старуха сказала:
— Ну и буря! Наносит мусор ко мне в комнату, засоряет мой камин. Наверное, завтра я велю своей Айрмонгер открыть ставни и посмотрю, куда буря все перенесла, где теперь больше всего мусора. Да, камин, никто к нам с тобой не приходил. Это была буря, просто буря.
Я подумала, что буря одурачила старую курицу, но в следующее мгновение услышала щелчок ключа в замке. Она заперла меня в своей комнате.
— Ладно, ты, тварь! Я заперла дверь и позвонила в звонок. В любую минуту здесь будет дюжина Айрмонгеров. Ах ты, мерзость! Мне придется сжечь свои ковры. Мне придется выбросить свои кресла в окно. Ты, подлая грязная сучка! Давай же, иди сюда! Выходи, кому говорю!
Бежать было некуда. Старуха схватила кочергу и стала размахивать ею во все стороны. Она приближалась ко мне, колотя по мебели. Выхода не было. В дверь начали с криками ломиться люди:
— Миледи! Миледи! Миледи!
— Она здесь! — ответила старуха. — Я заманила ее в ловушку. Чужачка у меня в комнате. Я поймала, нашла ее. То, что потеряли и не могли найти вы, нашла я! Здесь! У меня в комнате!
— Ключ в замке, миледи. Мы не можем войти! Поверните ключ, миледи, и мы немедленно войдем к вам. Поспешите, поспешите же, миледи! Поспешите, не дайте ей вас поранить!
— Поранить меня? Вот уж вряд ли! — фыркнула старуха. — Чтобы меня поранило это существо? Бросьте! Я подхожу к двери. Следите, чтобы она от вас не ускользнула. Я хочу, чтобы вы разорвали ее пополам прямо у меня на глазах, и плевать на мебель. Готовы? Раз, два, три! Входите!
Но пока старуха стояла в дверях и отдавала команды, я забралась в мраморный камин и снова полезла по проклятым черным проходам, оставляя за собой множество отпечатков рук и ног. Плевать, что мне больно. Пускай болит, хорошо, что болит. Перепачканная собственной кровью, я полезла обратно навстречу темноте и грязи. Взглянув на мгновение вниз, я увидела свет факела и услышала крики:
— Вот она! Вот она!
А затем другой крик:
