Ф. Коттэм - Темное эхо
Она выбежала из парадного входа семинарии, прикрыв голову плащом. По пути к машине под ногами пронзительно скрипели мокрые катышки шлака. Здесь, на вершине берегового утеса, погода казалась скорее октябрьской, а не июньской. Сузанна поежилась и открыла дверцу машины, в очередной раз задумавшись о капризной природе моря, которое кипело на камнях у подножия. Вновь и вновь ее мучила мысль: как там Мартин с отцом? Она не верила, что «Темное эхо» изначально носит в себе зло. Чего не скажешь про ее первого капитана. Гарри Сполдинг был испорчен и практиковал черную магию с детства. Можно ли считать зло заразным? Может ли враждебность пропитать шпангоуты старой гоночной яхты?
Сузанна так не думала, даже несмотря на тайну братьев Уолтроу и смерть Габби Тенча. Однако угроза все же имелась, она сама испытала это чувство во французском амбаре. Опять-таки, нельзя забывать о предупреждении, с которым пришел к ней призрак… Не закрывая дверцу, Сузанна сидела за рулем, уставившись в бездну за краем поросшего редкой травой утеса, и раздумывала над тем, куда ведет цепь логических умозаключений. По всему выходило, что гибельное влияние Гарри Сполдинга до сих пор действовало из-за того, что украденная реликвия по-прежнему оставалась оскверненной.
Отсюда вытекал вопрос можно ли окончательно считать, что Сполдинг мертв?
Когда она повернула ключ зажигания, стрелки показывали двадцать минут восьмого. Казалось бы, ранний июньский вечер, но погода на нортумберлендском взморье была столь хмурой, что Сузанне пришлось на всякий случай включить фары. Автомобиль она вела аккуратно, хотя и не видела встречных машин по дороге, которая направляла ее к деревушке и встрече с тушеной бараниной под стаканчик каберне-совиньон. Через некоторое время шоссе превратилось в усаженную деревьями аллею. Ветер вздыхал в кронах, забрызгивая лобовое стекло каплями. Сузанна рефлекторно включила «дворники». А заодно и магнитолу.
Громкость оказалась выставленной настолько высоко, что салон задрожал от рева баллады про любовь, которая ломается. Сузанна нагнулась вбок и вперед, ткнув пальцем в кнопку выключения, и в этот момент на нее обрушилась лавина стеклянных осколков от лобового — и, по идее, небьющегося — стекла. Крыша над головой резко прогнулась. Сузанна подняла лицо: в тонком стальном листе отпечатался глубокий след толстенного древесного ствола. Еще секунда — и она будет расплющена в лепешку.
Сузанна мигом расстегнула пряжку ремня безопасности и скользнула на пол, силясь сжаться в крохотный комок в надежде, что сминаемая машина ее все же не раздавит. Со стороны пассажирского сиденья донесся скрежет раздираемого металла. Она стремительно обернулась и увидела две громадные ладони, срывающие дверцу с петель. Темная кровь текла из рук, располосованных остатками стекла в оконном проеме. Толстые пальцы побелели от неимоверного напряжения, но тут петли поддались, дверца слетела, и в салон пролезла голова Делоне. Не говоря ни слова, он схватил Сузанну, как марионетку, и выдернул из машины, которая в следующее мгновение сложилась под тяжестью упавшего дерева.
Делоне на руках донес девушку до своего лендровера и усадил на пассажирское сиденье, пока она переводила дух и приходила в себя. Затем, свинтив колпачок с небольшой фляжки, он протянул ее Сузанне, и она успела заметить, что священник держал фляжку кончиками пальцев, чтобы не замарать ее кровью. Она сделала глоток. Внутри оказалось виски, чье тепло и крепость пришлись как нельзя кстати.
— Так вы, получается, за мной следили…
— Из осторожности.
Его глаза обшаривали дорогу, на которой лежал автомобиль, сплющенный до самой подвески. Одна из шин лопнула. Из-под днища растекалось то ли масло, то ли бензин, затягивая лужи радужной пленкой, тусклой в сумеречном свете.
— Вы пытались меня предупредить…
— Интуиция.
— Мне кажется, Гарри Сполдинг никогда не умирал.
Делоне на секунду замер. Затем, взяв из багажника лендровера какую-то холстину, он разорвал ее на полосы и принялся перебинтовывать руки. Приняв фляжку от Сузанны, священник сделал пару щедрых глотков, затем отдал виски обратно. Поверх сутаны у него была надета ветровка с капюшоном, хотя волосы все же успели вымокнуть и прилипли ко лбу. Минуту назад, когда он просунул голову сквозь ветки, разбившие дверное стекло, то показался Сузанне копией тех трактирных вывесок, где изображают язычников. Не священник, а просто леший какой-то.
— Я обязана вам жизнью.
Сузанна знала, что готова рассказать этому человеку все, что угодно. Виноват, конечно, шок. Делоне же просто кивнул, смаргивая воду. Затем он забрался на водительское сиденье и принялся крутить руль, нещадно бросая машину из лужи в лужу на обратном пути к семинарии.
Поскольку не было сил думать о случившемся, короткую поездку Сузанна провела в догадках, на что будет похожа ее гостевая комната. Наверняка для женщин у них имеется нечто совсем иное, нежели просто монашеская келья. Ей представилась спальня красавицы в духе живописцев-прерафаэлитов типа Милле или Артура Хьюза. Гобелены, витражи. Ложе с балдахином. Колодезная вода в серебряном кувшине… Если ей захочется музыки, то придется освоить игру на арфе, которая должна стоять где-то в углу. А может, там на стене висит лютня?
Смешливость, вызванная нервным шоком, не проходила до тех пор, пока Сузанна не угостилась поистине великолепной тушеной говядиной, которую ей подали в гостевую комнату, хотя здесь, скорее, подошло бы слово «покои». Комфортабельная мебель, все на месте. К мясу принесли и вина, а хлеб оказался до того вкусным, что его явно испекли этим утром непосредственно в семинарии. Гостиная была оборудована телевизором со спутниковой антенной и компьютером с Интернетом. О характере ее нынешнего местопребывания напоминала лишь одна-единственная деталь: на стене гостиной висело крупное распятие с бронзовым Христом, чьи руки и ноги были прибиты к кресту из темной твердой древесины.
Но это только к лучшему. По мере того как возвращалось спокойствие, Сузанне все больше и больше нравилось место, в котором она очутилась, и настенное напоминание о текущем окружении. Укладываясь на ночь и выключив свет, она будет признательна за то, что находится под защитой священной твердыни.
— Вы ничего не потеряете, уехав утром, когда станет совсем светло, — напомнил Делоне.
— Я обязана вам жизнью, — повторила Сузанна.
— Жизнью вы обязаны Господу, — возразил Делоне. — Впрочем, спасибо, Сузанна. Я достаточно тщеславен, чтобы принимать любые комплименты. — Она рассмеялась, хотя и так уже знала об этом. — И что вы теперь намерены делать? Собираетесь пойти по следам Сполдинга? Я смотрю, вас ничем не остановишь. — Сузанна кивнула. — Кстати, я пытался до них дозвониться. Думал воззвать к их благоразумию и убедить вернуться.
