Ольга Грибова - Тьма
Мельком глянув на Андрея, заметил, что его глаза стали абсолютно черными. Я и сам едва сдерживал растущие клыки. Слишком силен был запах крови в тесном салоне автомобиля.
— Держишься? — спросил я у вампира.
— Не переживай, кусать её я не стану.
Эмми мигом сориентировалась и открыла окно со своей стороны. Мы с Андреем последовали её примеру. Дышать стало полегче.
К тому моменту, как мы добрались до ближайшего на нашем пути роддома, адрес которого Дима нашел при помощи сотового, горизонт окрасился в розовый. Прикрыв голову руками, я забежал в вестибюль. Руки слегка опалило, и я спрятал их за спину, чтобы не нервировать медперсонал. Следом за мной вошли остальные. Поддерживая Ксению, мы кинулись к стойке медсестры. Поначалу нас не желали принимать, но деньги Андрея сотворили чудо, и Ксюшу мигом увезли в родильное отделение. Нам оставалось только ждать.
Усевшись на неудобные пластмассовые стулья, мы вслушивались в крики рожениц, пытаясь из общей массы выделить голос Ксении.
— Как долго длятся роды? — поинтересовался Дима.
— По-разному, — коротко ответил Андрей.
Дима замолчал, пристально изучая стену напротив. Все мы были подавлены, но меня не покидало чувство, что Эмми, удивительным образом притихшая как только начались схватки, встревожена больше других. Что-то во взгляде девушки казалось мне подозрительным. Она вела себя, так будто присутствует не при рождении новой жизни, а у смертного одра.
Я не успел развить эту мысль и определиться со своими ощущениями, как дверь родильной открылась, и в коридор вышел врач.
— Климентьев? — он вопросительно оглядел нас.
Дима встал. Он был настолько испуган, что даже не мог открыть рот.
— Поздравляю, у вас родилась здоровая дочь, — и хотя доктор сообщал радостную новость, лицо его оставалось мрачным.
— А как чувствует себя мать? — вмешался я, видя, что Дима не в себе.
— Боюсь, она потеряла много крови. Мы сделали переливание, но для прогнозов пока рано.
Доктор ушел, а Дима так и продолжал стоять. Наконец, его попытки осмыслить сказанное увенчались успехом и он спросил:
— Что значит «для прогнозов пока рано»? Это хорошо или плохо?
Амаранта приобняла Диму за плечи и повела по коридору.
— Пойдем, тебе надо её навестить.
Глава 30. Ведьма вампиру не товарищ
Ксюша сильно осунулась. В девушке, лежащей на больничной койке, с трудом узнавалась та жизнерадостная ведьмочка, что мы знали и любили. Глаза потухли. В них отсутствовало желание жить, точно Ксения давно смирилась с происходящим. Она словно знала, что борьба бессмысленна и всё давно предрешено.
— Привет, — Дима склонился над девушкой, нежно гладя её по голове. — Ты родила прекрасную дочку. Не оставляй её.
— Я…, - Ксюша с трудом подняла руку и коснулась Диминой щеки, собрала последние силы и сказала: — верю в тебя. Ты сможешь её защитить.
— Нет, нет, нет, — брат отрицательно покачал головой. — Какой из меня отец? Я и о себе позаботиться не могу.
В ответ Ксения лишь слабо улыбнулась. Силы слишком стремительно покидали её, и она старалась беречь их для более важных слов. Рукой настолько бледной, что она сливалась с кипельно-белым пододеяльником, девушка подозвала Амаранту.
Эмми поспешила на зов. Присев на край постели, она подалась вперед к самым губам Ксении, чтобы лучше её слышать.
— Помни о своем обещании, — едва различимо прошептала Ксюша. Если бы не вампирский слух, я бы не расслышал сказанного. — Назови её Элеонора.
Последние силы покинули Ксению, и та устало прикрыла глаза. Зашла медсестра и попросила нас выйти из палаты.
В коридоре Андрей заявил, что отправляется на поиски пропитания. В больнице просто обязан быть банк крови, и он рассчитывал его отыскать. Иначе, сказал вампир, он за себя не отвечает. Мы с Амарантой отказались составить ему компанию, предпочтя остаться около палаты Ксюши вместе с Димой.
— Она умирает? — голос брата звучал на удивление спокойно, точно он уточнял биржевые сводки за день, а не справлялся о здоровье супруги.
— Нельзя сказать наверняка, — осторожно ответил я.
— Чушь! — Димка повернулся ко мне. — Ты — вампир. Тебе ли не знать, когда человек умирает. Вы обязаны чувствовать такие вещи.
Конечно, он был прав. Вампиры отлично разбираются в здоровье смертных. По замедленному сердцебиению, плохому кровотоку, поверхностному дыханию было ясно, что дни, а то и минуты Ксюши сочтены. Но я ведь мог и ошибаться? Бросив взгляд на Эмми, я понял, что в этот раз никакой ошибки нет — Ксения умирает.
Мой хмурый вид лучше любых слов объяснил Диме суть происходящего. Но брат, как ни странно, не стал впадать в отчаянье. Вместо причитаний он твердым голосом заявил:
— Надо увезти её отсюда.
— Зачем? — удивился я.
— То есть как это зачем? — пришла очередь Димы поражаться моей непонятливости. — Мы отвезем Ксюшу в укромное место, и Амаранта её обратит.
Я вздохнул. Этот универсальный способ спасения — обращение в вампира — начал меня утомлять. Само собой, я не желал Ксюше смерти. Но стать вампиром — это ли достойная альтернатива? И все же я не спорил, понимая, как это важно для брата — спасти умирающую жену.
— Пойду, найду Андрея. Без его помощи не обойтись, — я шагнул прочь от палаты, но Эмми задержала меня. Посмотрев в печальные глаза девушки, я не удержался от стона. Господи, ну что еще? Вот так всегда: когда кажется, что хуже быть не может, жизнь преподносит новые сюрпризы.
— Не торопись.
Одно-единственное слово, а меня как парализовало. Меньше всего я желал продолжения этого разговора.
— Почему он не должен торопиться? — с нажимом спросил Дима. Он, как и я, ощутил второе дно в голосе Амаранты.
— Потому что в этом нет нужды, — Эмми прислонилась к стене, закрыла глаза, чтобы не видеть нашей реакции, и произнесла: — ведьму нельзя обратить. Кровь вампира для таких, как Ксюша, смертельный яд.
— Повтори еще раз, — брат отказывался вникать в смысл сказанного.
Амаранта открыла глаза и посмотрела прямо на Диму:
— Ксюша не станет вампиром. Это невозможно.
Андрей застал нас у дверей палаты в полном молчании. Тоскливые выражения наших лиц навели его на мысль, что случилось что-то нехорошее. Присев на соседний с моим стул, он поинтересовался:
— Что здесь происходит?
— Дима просил обратить Ксюшу, — пояснил я.
— Понятно.
Вампир ничего не уточнял. Наверняка он прекрасно знал, что подобное нельзя провернуть.
Я сидел и слушал, как за стеной медленно умирает небезразличная мне девушка. Какие бы отношения не были между нами, Ксения всегда была мне верным другом. Она не раз выручала меня в трудную минуту, и я никогда не желал ей зла. А теперь она умирала, а я ничего не мог поделать.
