Ольга Грибова - Тьма
— Он был паршивым отцом. Единственный, кто хоть сколько-то его интересовал — это Сибилла.
— Зачем тогда ему нужна была Эмми?
— Из принципа.
Я горько усмехнулся. Вся эта резня была спровоцирована Грэгори, из-за желания вернуть Амаранту, а она ему и не особенно-то была нужна. Бессмысленно все это и глупо.
Двери распахнулись, в зал вбежала запыхавшаяся Ксения. Заметив её, Дима смолк на полуслове. Девушка тут же бросилась к мужу, обняла его и прижала к себе. Пару мгновений Димка сопротивлялся, но потом сдался, обмяк и заплакал. Я отвернулся. Было неловко наблюдать за ними, будто подглядываешь в замочную скважину.
Амаранта вернулась ко мне. Обвив мою талию руками, она положила голову мне на плечо и тихо спросила:
— Как ты?
— Жить буду. Просто не верится, что его больше нет, — признался я. — Он всегда был рядом, даже когда его не было. Понимаешь?
Я чувствовал, что несу чушь, но Эмми кивнула. Она уловила смысл моих слов.
Полчаса ушло на то, чтобы все хоть немного успокоились. Димка взял себя в руки и перестал рыдать. За прошедшие часы с момента смерти папы он повзрослел больше, чем за все годы проведенные рядом с ним. Мне показалось, что вместе с отцом, он оплакивал и свое безвозвратно ушедшие детство с юностью. Он вдруг стал выглядеть старше своих неполных двадцати лет.
— Пора убираться отсюда, — Андрей вернул нас на землю, напомнив, что мы всё-таки на вражеской территории.
Мы встали вокруг тела отца. Никто не решался первым дотронуться до него. И снова вмешался Андрей:
— Идите в машину. Я сам всё сделаю.
Проходя мимо вампира, я поблагодарил его за помощь.
— Да, да, я сама доброта, — проворчал он в ответ.
Мы подошли к «Мерседесу» отца и замялись, чувствуя себя неловко, точно собирались посягнуть на чужую собственность. Дима нашелся первым:
— Теперь это твоя машина, Влад. Принимай наследство.
Мы уже сидели в «Мерседесе», когда Андрей открыл багажник и опустил туда по-прежнему завернутое в портьеру тело отца.
Вырулив со стоянки, я направил автомобиль прочь от города. Мы держали путь к ближайшему лесу, чтобы похоронить там папу. Охотнику не приходится надеяться на достойные похороны. Слишком много вопросов вызвала бы его насильственная смерть у полиции.
Выехав за город, я свернул в первый проселок. Остановил машину, когда основная дорога осталась далеко позади. Мы вышли из мерса. Ксюша осмотрела припорошенные снегом молодые березки и сказала:
— Здесь мило, приятная энергетика, а летом будет очень красиво.
Так мы выбрали место для могилы. Копать замершую землю, постоянно оглядываясь на горизонт, вот-вот ожидая восхода — занятие не из приятных, но когда это делают двое вампиров, работа идет быстро. Повезло, что Ксения по дороге к нам раздобыла лопаты.
Не прошло и десяти минут, как могила была готова. Мы опустили в неё тело отца, засыпали землей и соорудили небольшое надгробие из камней. Ксения выполнила роль священника. У охотников принято, чтобы молитву над могилой читал светлый маг. Слова девушки были пронизаны неподдельной тоской. Всё же она хорошо знала Виктора и грустила о его уходе не меньше нашего. Немного постаяв над могилой, остальные оставили нас с Димой вдвоем, чтобы мы могли проститься.
Я молчал, не зная, что сказать. Мы так мало говорили при его жизни. Всё куда-то торопились. То одно дело, то другое. А теперь уже поздно что-то исправить. Я лишь надеялся, что он знал, как сильно я его любил.
— Он так и не увидел моря, — прошептал Дима.
Я присел на корточки, запустил пальцы в рыхлую холодную землю и спросил брата:
— Думаешь, он был счастлив? Хоть немного?
— Может, когда мама была жива.
— Пожалуй, — я согласился, чувствуя какая это малость. К чему такая жизнь? Даже мы — его сыновья — ничего не можем вспомнить о нем, что не было бы связано с охотой.
— Ты прости меня за те слова в клубе, — брат замялся. Он плохо умел извиняться.
— Я уже забыл.
Дима положил руку мне на плечо и тихо позвал:
— Пойдем?
Я выпрямился, не отводя взгляда от могилы, и прошептал:
— Прощай, папа.
Не успели мы отвернуться, как от машины до нас долетел встревоженный голос Амаранты:
— Влад, Дима!
Эмми была чем-то напугана. Мы с братом переглянулись и помчались к машине. На бегу я думал, что еще ужасного могло случиться. Неужели нам никогда не будет покоя? Уже подбегая к «Мерседесу», увидел встревоженные лица Андрей и Амаранты. Вампир выглядел так, точно столкнулся с чем-то по истине кошмарным. Таким напуганным он не был даже когда на него шел Грэгори.
Достигнув машины, я остановился. Дима плелся где-то позади. Ему было не угнаться за вампиром.
— А где Ксюша? — первым делом спросил я.
— Я, конечно, не специалист в этом вопросе, — сказал Андрей, — но, по-моему, у неё отошли воды.
Я застыл с открытым ртом. Немного придя в себя, повернулся к Эмми и с надеждой спросил:
— Ты ведь в этом разбираешься?
— Откуда? Мне было шестнадцать, когда я стала вампиром. Все это прошло мимо меня.
— В чем дело-то? — наконец, подоспел запыхавшийся Димка.
— Твой жена рожает, — посвятил его в события Андрей.
Дима среагировал, как и я, — онемел. Когда речь вернулась к нему, он поинтересовался:
— И что делать?
Неизвестно, как долго мы бы еще обсуждали сложившуюся ситуацию, но тут из машины, где сидела Ксения, раздался крик.
— Начались схватки, — прокомментировал вампир.
— Раз ты так здорово в этом ориентируешься, лезь на заднее сиденье. Будешь контролировать процесс. Вы двое, — я указал на Эмми и Диму, — вперед. Чем скорее доберемся до больницы, тем лучше.
Мы мигом заняли места, и мерс рванул вперед. До предела выжимая газ, я мчался в сторону Питера. Вампирское чутьё позволяло с легкостью маневрировать на дороге.
Мы были в пути от силы минут пять, когда по салону автомобиля разнесся терпкий запах крови.
— Кажется, у неё кровотечение, — сказал Андрей, который все это время держал Ксюшу за руку и показывал ей как правильно дышать. Я только диву давался, откуда он все это знает. И главное с чего вдруг столько заботы? Так я, наверное, никогда и не пойму каков же Андрей на самом деле.
— Так и должно быть? — испугано спросил Дима.
— Вряд ли.
Я бросил взгляд в зеркало заднего виденья. Лицо Ксюши было точно присыпано мукой. Губ практически не видно, глаза потухли. Девушка походила на умирающую, словно ребенок высасывал из неё жизненную энергию. Но ведь на дворе двадцать первый век и роды — это не смертельная болезнь. От них не умирают. Не так ли?
Мельком глянув на Андрея, заметил, что его глаза стали абсолютно черными. Я и сам едва сдерживал растущие клыки. Слишком силен был запах крови в тесном салоне автомобиля.
