Рене Маори - Никогда не смотри через левое плечо
Дело в том, что меня постоянно тревожила мысль о скорой кончине госпожи Елизаветы. Ведь она была так стара, а век человеческий не долог. Однако с каждым днем я все больше зависел от наших бесед, от той утонченной интеллектуальности, которая так редко бывает присуща человеческому роду. Старушка была словно засушенным цветком, сохранившим свой чудесный аромат. Поэтому однажды я решился и, рассказав ей свою историю, предложил обрести бессмертие. Конечно, я очень рисковал в тот момент. Представьте, если бы Елизавета возмутилась и начала бы проклинать меня, как врага человечества, а потом еще бы и рассказала всему городу, с кем они имеют дело. Я впервые так рисковал за последнюю сотню лет. Но на мое удивление, она спокойно ответила:
– Я догадывалась о вашей природе, Иштван. И поверьте, я не порицаю вас и не боюсь. В моем возрасте люди уже ничего не боятся.
– Но я пью человеческую кровь! – воскликнул я, задетый таким равнодушием. – Разве вас это не пугает?
Она помолчала, словно давая мне успокоиться, а потом продолжила:
– Какое животное в природе не убивает ради жизни? Так было всегда – одни выживают за счет других. Люди тоже поедают коров и овец, но не считают это убийством. Даже, если помните, делают кровяную колбасу. А некоторые народы, например тибетцы, пьют свежую кровь яков. Это делается лишь для того, чтобы выжить и вырастить детей. Вам, Иштван, нужна кровь, чтобы не деградировать, потому что вечная жизнь у вас и так уже есть, а убить вас непросто. И это понятно. Вы имеете могучий ум, который необходимо сберечь, и можете принести пользу человечеству, далеким потомком которого вы являетесь. Но на свете много людей, которые убивают себе подобных лишь для удовольствия. Вот это – и есть грех и зло. Я знаю, что в этом вы и сами убедились, поскольку ваше пропитание зависит теперь от злобы самих людей. Поэтому я не порицаю вас, да и за что? Не вы выбирали свою судьбу. Но я не хочу бессмертия. Предложи вы мне его раньше лет на тридцать, я бы согласилась. Думаю, что согласилась бы. Но сейчас – поздно. Просто дайте мне спокойно умереть, когда пробьет мой час.
Наивная старушка думала, что я продолжаю выискивать несчастные жертвы поножовщины, чтобы удовлетворить свой аппетит. Она думала, что я – этакий вампир-вегетерианец, не способный на убийство. И я не стал говорить ей, что могу еще и внушать обычным людям, что они должны убивать вместо меня. Хотя в последнее время я все чаще прибегал к такому приему, потому что всегда на месте случайного преступления тотчас оказывалась полиция. Да еще взяли моду производить вскрытие трупов, и, обнаружив, что крови в них нет, могли бы раздуть целую историю, а потом выследить или вычислить меня. А мне очень не хотелось, чтобы жертв оказывалось больше, чем нужно, ведь в таком случае все равно пришлось бы прибегать к внушению и убирать всех причастных к моим поискам. Все это было хлопотно и могло отнять уйму времени, которое я желал бы проводить с удовольствием. Вот почему в последнее время я просто инсценировал убийства, выбирая на роль исполнителей неуравновешенных и сумасшедших людей, либо обставляя все так, что ни один детектив не догадался бы, в чем тут дело.
Я пристрастился к чтению детективов и полицейских отчетов сначала лишь для того чтобы обставлять свою охоту без ошибок, а потом просто втянулся в это интереснейшее чтение. Поэтому с каждым разом моя охота становилась все более изощренной в художественном смысле. Я обставлял очередное убийство как спектакль, желая получить и пищу, и удовольствие. В помощницы для своих проделок я выбрал домоправительницу госпожи Елизаветы – Анну. Эта здоровая и не слишком грамотная бабища в те годы сильно облегчила мою жизнь. Я уже писал, что крови для поддержания себя в тонусе мне требовалось немного – литров пять в месяц, считай одна жертва. И эту жертву мне теперь как на подносе доставляла Анна Торн собственной персоной. Она выписывала слуг всегда издалека, такое правило ввел я сам. Очень часто слуга только и успевал, что переступить порог дома. Особенно доставалось конюхам – их перебывало человек двадцать и все из каких-то далеких, забытых богом деревень. Госпожу Елизавету о прибытии нового слуги в курс не вводили, иначе у старушки просто бы закружилась голова от смены работников. Трупы конюхов Анна собственноручно закапывала у заброшенной часовни в саду. Садом уже много лет никто не занимался, и не было опасности, что часовню захотят снести.
В список ее жертв также вошла пара-тройка горничных. Но здесь следовало действовать тоньше. Горничных Анна убивала, только когда они впадали в немилость, и Елизавета вдохновенно распекала их за какую-то оплошность. Вот тогда они были готовы к употреблению, потому что после скандала любая уважающая себя горничная должна была бы попросить расчет. А расчет выписывала Анна. Ну а уж в самые голодные месяцы я, конечно, искал другие пути. Сами понимаете, что особого труда это не составляло. Да и размяться не мешало.
Анне я тоже открылся. Но сделал это без страха: глупая женщина была без памяти влюблена в меня. Поверьте, здесь обошлось без всякого внушения. Как я уже говорил, люди считают меня очень красивым. За века существования я довел искусство флирта до совершенства, и мне ничего не стоило влюбить в себя домоправительницу Елизаветы. Забавно, но, кажется, я был ее первой любовью. Видели бы вы, как она смотрела на меня своими большими коровьими глазами, в которых застыло беззаветное обожание. Разумеется, я дал ей надежду: пару раз шепнул какие-то глупости и нежно коснулся ее пухлой руки. Удивительно, но этого хватило. С тех пор она стала моей верной служанкой. Требовалось лишь время от времени поддерживать ее чувства, с чем я успешно справлялся, даря ей какую-нибудь безделушку или преподнося цветы (разумеется, в строгой тайне). Это одновременно и забавляло меня, и было очень полезным. Так что в Барнеби я обрел спокойную, размеренную, но вместе с тем интересную жизнь.
Могу сказать, что в те времена я начал крепко задумываться о карьере киносценариста и даже отослал несколько сценариев под псевдонимом. Один из фильмов был снят. Вы, конечно, помните историю про вампиров, которые питались консервированной кровью? Глупейшая история, но сценарий – мой. Я задумывал комедию, но, как видно, люди еще не способны видеть смешное в том, что смешно. Поэтому фильм получился слабым, и я не горжусь авторством. Может быть, когда-нибудь я напишу выдающийся сценарий, а потом сам сниму по нему выдающийся фильм, но не в ближайшее время.
Несколько лет я провел в неге, посвящая все свое время удовольствиям и любимым занятиям. У меня был собеседник, книги, роскошный дом. Что еще нужно? Но всему приходит конец. Как я уже давно убедился, абсолютно всему. Я научился отпускать прошлое без сожаления и ни к чему не привязываться в настоящем. Смерть моего друга Елизаветы хоть и не была неожиданной, но как и любая смерть, показалась мне внезапной. Хотя я не склонен к сентиментальности, но потеря друга, равного тебе почти во всем, огромная утрата и для человека, и для вампира.
