Владимир Рыбин - Сокол, № 1, 1991
Он снова вызвал Супертранспьютер.
— Дубль-запрос по неполноте внешних данных. Поясните, почему отсутствует Тоннель Перехода к Центру Управления?
Ну-ка, что теперь скажет всезнающий Овлур?
— Команда блокировки Тоннеля прошла по сигналу вспомогательных устройств как реакция на остроаварийную ситуацию.
«Собственно, это я и предполагал. И еще гравиметры… Наверняка, именно сейчас устраняются какие-то неполадки».
Александр решительно поднес браслет к губам.
— Вы не могли бы пропустить меня в Космос прямо через полевой барьер? Надеюсь, там нет избытка пыли…
— Пройдите в шлюз и наденьте защитный комплект, — лаконично ответил Овлур.
— Да, да, сейчас!..
Сдвинув фонарь в сторону, Александр выпрыгнул из флайтера и, миновав матовые башни астролабораторий, оказался у центра стартовой площадки Дома. Он только раз пользовался Космическим Лифтом — выходил с Геей за пределы атмосферы в самом начале полета, — но до сих пор хорошо помнил инструкцию. Надо было одеть защитный комплект и заявить предполагаемое время пребывания в Космосе. Супертранспьютер, учтя текущую скорость Корабля, проверял пространство по курсу движения на метеорную пыль и рентгеновское излучение. Лишь после этого он организовывал пропуск астронавта, осуществляя мгновенный лазерный пробой полевого барьера.
Александр вступил в шлюзовую камеру, надел защитный костюм и занял исходное положение для Перехода. Предстояли довольно солидные перегрузки и нужно было заблаговременно «собраться». Не без колебаний он оценил срок предстоящего пребывания в Космосе. Слишком много времени запрашивать было рискованно. Супертранспьютер мог вообще не выпустить его по условиям потенциальной опасности.
«На четверть часа для начала», — решил он.
— Пятнадцатиминутный выход в секторе Дома, — громко произнес Александр и закрыл глаза.
Некоторое время как будто ничего не происходило, и он представил себе, как Системы Контроля, тщательно прощупывают сейчас глубокие космические дали. Наконец прозвучал сигнал разрешения, и сразу же перед глазами второго кибернетика поплыли радужные круги. Щеки набрякли и затряслись, как у какого-нибудь толстяка, голова налилась вибрирующей тяжестью. На секунду он даже потерял сознание. И глаза открыл только в тот миг, когда в висках стаяла пульсирующая боль, а к горлу подступила сладковатая тошнота. Так бывало с ним всегда в невесомости.
Теперь он плыл над голубоватой чашей астероида, и хотя «Ковчег» охранялся полевым барьером, на фоне бесконечного мрака он показался ему хрупким и беззащитным. Александра интересовал северо-западный сектор, где впритирку к астероиду должно было сиять дымчатое зеркало отражателя фотонного двигателя. Однако его глаза не увидели ослепительно-желтой, уходящей в бесконечность реки фотонов. Остро кольнули их лишь алмазные лучики рассыпанных на черном бархате далеких звезд.
Там, за астероидом, ничего, совсем ничего не было!..
Не веря самому себе, он стал поспешно убирать с забрала защитные фильтры. И лишь когда был снят последний, бледно-голубой, он различил наконец на фоне диффузного свечения Млечного Пути летящую за астероидом огромную уродливую тень отражателя. Центр Управления должен был находиться там, на вершине параболоида.
На несколько минут второй кибернетик потерял контроль над мыслями. Он продолжал машинально искать Лифт Перехода, хотя уже знал, что авария с отражателем означала неминуемое его саморазрушение. Размыто струились серебристые покровы полевого барьера, а он все не мог поверить в страшную реальность. Неужели они погибли все сразу, весь экипаж?.. И Гея?! Нет, это невозможно! Еще какой-то час назад он видел ее лабораторию, книги, сделанные ее рукой пометки.
Главное — не спешить, понять все до конца. Она тогда говорила что-то о модулях астробиологов. Может быть, осталась там, не вышла со всеми? Она же обещала ему. И он так помнил ее удивительный голос, ее последние слова: «Я встречу тебя, ладно?..» Нет, конечно же она не могла быть с ними в ЦУПе…
Но глубоко в душе Александр понимал: это лишь жалкая агония надежды, попытка спрятаться от страшной истины, от самого себя.
Под ним слабо пульсировала голубая капля их малой планеты. Из могущественного космического корабля астероид превратился теперь в полную бессмыслицу. Лишь теплое сияние полевого барьера напоминало о живших здесь людях. Но их уже не было под нежно-голубой кисеей атмосферы…
Он уцелел только потому, что находился в зоне влияния Супертранспьютера. Не успел сработать вызов по Стрессорной Программе. Какая удача и какая страшная нелепость!..
Он снова и снова с болью смотрел на исковерканный отражатель: «Гея, моя Гея…» Что она почувствовала в свой последний миг? Вспомнила ли о нем?..
— Приготовиться к обратному переходу! — услышал он в сонарах приказ и устало закрыл глаза. Теперь ему было безразлично, где пребывать в опустевшем мире — здесь, в мертвой ледяной пустыне, или там, на безжизненных холмах «Ковчега». Он разгадал тайну своего одиночества, своей смутной печали и теперь окончательно утратил интерес ко всему. Хотелось спать. Да, да, только спать…
Вновь стремительно навалились перегрузки. С каким-то новым чувством Александр оглядел из кабины лифта террасу Дома. Последняя, едва тлеющая надежда овладела им. Он поднял браслет и вызвал Супертранспьютер.
— Когда в последний раз проходил обмен информацией с Центром Управления? — тихо спросил он.
— За четырнадцать тысяч лет до вашего первого вызова, — отозвался Овлур и, помолчав, добавил: — В Информацию вводится округление до пятой значащей цифры.
— О Господи! — упавшим голосом прошептал Александр.
Он с трудом выбрался на террасу и направился к внутреннему лифту. Набрал этаж анабиозного сектора. Он и сам не знал, зачем. Просто понял, что должен вернуться из чуждого ему мира туда, где его ждал заботливый кров и покой. Уйти от реальности, уйти сразу, без томящих снов и болезненных воспоминаний.
Он остановился посреди зала гомеостатического контроля. Еще раз окинул взглядом многочисленные табло. Все они, за исключением гравиметра Корабля, были мертвы. По экрану его терминала все еще бежала змейка ярко-оранжевых цифр. Но эта информация уже не имела никакого смысла.
Кибернетик подошел к анабиозной камере, которая дала ему забвение на столь долгий срок, В ней суетился кибер, готовя микроклимат для приема очередного пользователя. И этот, увидев человека, настороженно замер. «Четырнадцать тысяч лет без людей, вот в чем дело! — наконец понял Александр. — Сейчас запрашивает у БМК информацию о появившемся на „Ковчеге“ странном существе…»
