Елена Гладышева - Проклятье на последнем вздохе или Underground
— Но там же почти все наши деньги… — всё ещё тормозил мужчина, вытирая носовым платком пот с раскрасневшегося лица.
— А что я могу сделать? Внимательнее надо быть. Вы взрослый уже, не вчера родились, — растирала ушибленный затылок проводница, стараясь другой рукой закрыть дверь тамбура специальным ключом.
Вскоре поезд скрылся из виду. Местные тоже начали расходиться.
Торговля закончилась и Наталья тоже засобиралась домой, запихнув за пазуху носовой платок с только, что вырученными от продажи деньгами. Она шла по пыльной дорожке, протоптанной наискосок сквера, решая, чем побыстрее накормить детей, чтобы не опоздать на работу в ночную смену.
Терпкий на закате запах сирени кружил голову и расслаблял.
В конце сквера Наталье преградили дорогу три подростка в кепках. У неё екнуло сердце. Самый наглый, упершись ей в бок чем — то острым, свободной рукой далеко не по — детски пошарил у нее на груди в разрезе кофты, вытащил платок с деньгами, покрутил им у неё перед носом и ребята бросились врассыпную. У Натальи подкосились ноги и она совершенно без сил опустилась на траву.
— Господи, за что? — прошептала она.
Вечный вопрос «что делать?» — пытался хоть как — то собрать испуганные мысли.
— Бежать к, дежурившему на площади, милиционеру? Нет, это бесполезно, — зашептал её рассудок. — Он ведь не мог не видеть, как эти ребята вытаскивали кошельки у пассажиров, но он тогда предпочёл отвернуться. Да и Натальи непременно спросят — откуда у неё семечки. А она и сама не знала. Пьяный Александр притащился с мешком с работы, а потом и сам не мог вспомнить, где он его взял.
Наталья поднялась, стащила с головы косынку и вытерла ею слезы обиды. Тяжелая темно — русая коса соскользнула по спине почти до поясницы. Наталья поднялась и, как побитая побрела к себе домой.
— Ни Сашку, ни детям ничего не скажу, — она решительно вытерла слёзы ладонями. — И торговать больше не пойду, пусть лучше ребята зимой семечки пощелкают.
Наталья туго скрутила свою толстую косу в пучок и обвязала его косынкой.
Так и не пришлось ей сегодня ничего отложить в спрятанную от посторонних глаз баночку — копилку на осуществление своей заветной мечты: на строительство собственного дома.
4
На рассвете двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года немецкие самолеты, вероломно нарушив границу, черными, хищными птицами пронеслись над, ещё не проснувшейся, русской землей, неся на своих крыльях огромные разрушения и смерть.
В самую короткую ночь в году началась Великая отечественная война. Она продлиться тысяча четыреста восемнадцать черных дней и ночей. Унесет десятки миллионов человеческих жизней, изломает множество человеческих судеб, причинит значительные разрушения, принесет голод и боль.
В полдень перепуганная Наталья вместе с вдруг притихшими, другими жителями поселка, собравшимися возле клуба, слушала передаваемую по радио трансляцию выступления первого заместителя председателя СНК, наркома иностранных дел СССР Молотова:
— Сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких — либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну…
От этих страшных слов блекла зелень деревьев парка, серело небо и, мертвел воздух вокруг.
— Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил Отечественной войной и Наполеон потерпел поражение… То же самое будет и с зазнавшимся Гитлером…
Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную Отечественную войну за родину, за честь, за свободу. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!
Первыми войска агрессора встретили пограничные заставы. Они все держались до последнего патрона. Но силы были не равные.
Вечером политическое руководство СССР, недооценившее военную ситуацию и не поверившее в то, что действительно началась война, которую оно ещё не ожидало, отдало приказ разгромить так вероломно вклинившиеся на нашу землю группировки противника и выдворить врага за территорию советских границ.
А простые люди войну ждали. О ней со страхом шептались почти в каждой семье. Наиболее обеспеченные тайком скупали в магазинах продукты, запасаясь впрок. Молодые комсомольцы пугали своих матерей разговорами о том, как они добровольцами уйдут на фронт и покажут этим фашистам, где раки зимуют. А взрослые мужики, прошедшие гражданскую и, особенно неудачную для нас, финскую войны, больше молчали, скрываясь в сизых клубах табачного дыма.
Маленькая, ещё несмышленая Нюрка как — то сказала удивлённой матери: — Если вдруг немцы к нам придут, я буду ходить с шилом и прокалывать шины у их машин! Я ведь маленькая, на меня не подумают.
— Дурочка ты у меня ещё, — Наталья прижала храбрую дочь к себе, подсознательно понимая, что не в силах защитить её от вселенского зла.
И вот она пришла, эта проклятая война. Но тогда ещё никто не понимал, какой страшной и жестокой она будет.
В тот же день была объявлена всеобщая мобилизация. На фронт ушли молодые коммунисты и комсомольцы. Но хорошо оснащенная немецкая армия, покорившая Европу, быстро теснила наши войска, запросто расстреливая наши устаревшие танки из пулеметов, утюжа все на своем пути сверхмощной бронетехникой.
Почтальоны понесли по домам похоронки — вдовье горе и сиротство детей. А, в передаваемых по радио, сводках Совинформбюро продолжали перечисляться, оставленные нашими войсками за последние сутки, города и населённые пункты и понесённые нашей армией потери.
Ещё не подготовленная к войне, Красная Армия, держась в основном на героизме простых солдат и комсостава, отступала, неся большие потери военной техники и живой силы, которые необходимо было срочно пополнять.
Теперь мобилизации подлежали все, кого можно было поставить в строй. Забрали и немолодого школьного физрука и рыжего Тимофея, в волнении сильно косившего одним глазом.
— А вот интересно: в какие — такие войска косого Тимоху забрали? Никак в артиллерию? — пошутил, было дед Кузьма Пчелинцев, но его шутку никто не поддержал.
Встретившись с Натальей у колонки, заплаканная Тимохина жена Лизавета неожиданно предложила Натальиной семье переехать в их заколоченную половину дома, пустующую после смерти её родителей.
— Оплату положите, сколько сможете. Одна я детей не смогу прокормить, хоть в струнку вытянусь, — слёзно жалилась Лизавета сочувствующей ей Наталье.
Немного подумав, Александр с Натальей на тележке перевезли свои пожитки из своей маленькой комнатушки в просторный дом Тимофея. После их коморки, где они жили как сверчки за печкой, новое жильё казалось им настоящими хоромами. Две комнаты! Даже мебель здесь была царская: железная кровать, платяной шкаф и комод.
