Питер Джеймс - В плену снов
Головная боль вроде немного утихла. Ники надул щеки и скорчил гримасу, глубоко задумавшись и что-то считая на пальцах.
– Три с четвертью. А теперь расскажи мне какую-нибудь сказку. Расскажи мне про драконов.
– Да ты ведь уже знаешь про драконов. Я же тебе про них вчера рассказывала на ночь.
Он откинулся назад в ожидании, прищурив свои большие голубые глаза.
– А ты продолжай, мамочка. Сделай вид, что сказка еще не кончилась. Ну, как будто дракон ожил и гонится за человеком, который его убил.
– Ну ладно. Жил да был однажды один ужасный-преужасный человек в стране под названием Ники-Здесь-Нет.
– А почему он был таким ужасным?
– Да вот такой уж был.
– А как он выглядел?
– Совершенно ужасно.
Ники устроился поудобнее, но уснул прежде, чем она закончила сказку. Она встала, и он тут же открыл глаза. Сэм наклонилась и поцеловала его.
– Спокойной ночи, тигренок.
– Так ты же сказку-то не закончила!
«Понял, – сообразила она. – Догадался. У детишек ум всегда острый, словно бритва».
– Я завтра закончу. Ладно?
– Ну ладно, – сонно согласился он.
– Пока-пока.
– Пока-пока, мамочка.
– Тебе свет оставить?
Он поколебался.
– Оставь, пожалуйста.
Она послала ему воздушный поцелуй и тихонько закрыла за собой дверь.
Сэм внимательно смотрела на телевизионный экран, где Гаррисон Форд танцевал с Кэлли Макджиллис при свете фар своего потрепанного автомобиля с откидными сиденьями. В глазах больно защипало, и она опять затосковала о том, что она… нет, что они потеряли, что никогда уже не будет по-прежнему.
Ричард неуклюже развалился на диване перед телевизором, рядом с ним стоял бокал с виски, наполненный, как всегда, на четыре пальца, и чуть подальше бутылка «Тичерз», почти пустая. Красноватый свет, мерцающий в глубине сквозь решетку камина, предназначенный имитировать пламя горящих поленьев, выглядел уютно, но не грел, и Сэм ежилась от сквозняка, которым тянуло с Темзы через зеркальные окна, идущие по фасаду, по всей длине квартиры.
В комнате царил полумрак: горели всего две настольные лампы, да мягкий оранжеватый свет уличного освещения вливался с Бермондси, с противоположного берега реки. Сэм перевела пристальный взгляд с экрана телевизора на дубовый обеденный стол, где она расставляла у каждого прибора красные бокалы для вина.
– Ричард, сколько бокалов поставить?
– Че-е-го?
– Бо-ка-лов. Сколько надо поставить? Я накрываю стол на завтра.
– Ну… нас должно быть одиннадцать.
– И по скольку бокалов каждому? – спросила она слегка раздраженно.
– По три. Будет шабли и красное вино. «Фолатье» урожая 83-го года, «Филипп Леклерк», ну и еще «Калон Сэгор» урожая 62-го года, оно последнее из моего 62-го года. И еще «Сотерн», вот действительно отличное вино, «Куте де Барсак» урожая 72-го года. – Он взял свой высокий бокал, осушил наполовину и закурил сигарету. Щурясь на экран, произнес: – Гаррисон Форд. По-настоящему классный фильм. – Он допил бокал, тщательно отмерил дозу в четыре пальца и налил из бутылки остатки виски. – Тебе понравится это шабли.
– Конечно, – сказала она.
– Арчи – это настоящий винодел, понимаешь, что я имею в виду? Натуральный продукт без всякого дерьма. Триста фунтов стерлингов надо выложить за бутылочку… Ну, еще лафит и разное прочее. Шик! Тебе должен понравиться Арчи. Он парень хороший.
– Я думаю, надо поставить еще и по бокалу для «Перрье». Его всегда все пьют. – Она посмотрела на мужа, но он снова уткнулся в телевизор. – А портвейн ты выставишь?
– Угу.
– Тогда нужны еще и бокалы для портвейна.
– Он отличный игрок, этот Арчи.
– Значит, у тебя будет с ним хорошая игра.
– Сити, Сэм. Он крупный игрок в Сити.
– Может быть, он и Ники чему-то научит.
Сэм подошла к серванту в углу и достала новые бокалы. За окнами завывал ветер, черные волны Темзы бились о пирс, сотрясая оснастку яхт. Она видела вспышки света на волнах и темные корпуса лихтеров, пришвартованных посередине реки. «Ну и тоска», – подумала она и пошла с подносом к столу.
– А твой знаменитый Андреас точно приедет?
– О… ну… да.
Ричард поерзал на диване и глотнул виски.
– Значит, я наконец-то познакомлюсь с ним. Как, ты говоришь, его фамилия?
– Беренсен.
– А у него есть какое-то жилье в Лондоне?
– Нет, он просто приезжает сюда по делам.
– Из Швейцарии? А чем именно он занимается? Он что-то вроде банкира, так ведь, да?
Ричард поскреб в затылке.
– Ох… да-да… банкир.
– И он действительно карлик?
– Да. – Ричард рассмеялся, несколько принужденно. – На самом-то деле он довольно высокий.
– И он сейчас твой самый крупный клиент?
– Да, я думаю, что-то в этом роде. – Сэм хмуро отметила про себя, что тон у него уклончивый. – Ну а у тебя как на работе? – поинтересовался он.
– Не очень спокойно. Мне вот и сейчас еще следовало бы быть там.
– Этот твой Кен слишком уж круто заставляет тебя работать. И твои бесконечные поездки – сумасшествие какое-то. Ты очень много разъезжаешь, ведь и сама знаешь, таракашка.
Он повернулся. Его худощавое лицо, прежде всегда такое свежее, в последнее время болезненно пожелтело и стало морщинистым, делая его старше тридцати трех. При мерцающем свете телевизионного экрана и отблесках камина она внезапно поняла, как он будет выглядеть, когда постареет и у него иссякнут силы, энергия, которые так оживляют его; он начнет ссыхаться и оседать, словно вампир из фильма ужасов. Ей стало страшно. Она боялась его постарения.
– Мне приходится разъезжать.
Он отпил еще на два пальца виски и снова сильно затянулся сигаретой. Запах дыма дразнил, искушал, она подавляла в себе желание закурить, и это раздражало ее.
– Я думаю, что ты проводишь недостаточно, времени с Ники, – упрекнул он.
– Я просидела с ним дома три года, Ричард. Ради него я пожертвовала своей карьерой.
Он наклонился и затушил свою сигарету.
– Разумный выбор, дорогая.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что это был твой выбор.
– Наш выбор, – уточнила она. – Я пожертвовала тремя годами. А ты-то чем пожертвовал? Почему же ты не жертвуешь тремя годами?
– Не будь смешной.
– Не вижу ничего смешного.
– Таракашка, я же не возражаю, чтобы ты работала, но как работаешь ты – это безумие, дни и ночи напролет. Ты притаскиваешь работу домой, половину своего времени носишься по Европе, прыгая в самолеты и выпрыгивая из них. Ты все время в отъезде. Франция. Голландия. Германия. Испания. Болгария… В прошлом году ты ездила только в Болгарию раз шесть. Мне кажется, ты не обращаешь внимания на Ники. Ты плохая мать.