Неряха (ЛП) - Борегар Арон
- Как умер Билли Сквайер?[2] - спросила я, не получив ни ответа, ни реакции. - Инсульт! Инсульт! - закричала я, схватившись за грудь и упав на колени.
Я видела, как в уголке его рта снова мелькнул маленький лучик света; он так отчаянно пытался подавить его. Пусть все идет своим чередом, - подумала я про себя. Я знала, что должна сделать ему еще один быстрый удар, пока он на канатах. Казалось, что после нескольких недель моей тщательно продуманной тактики орешек наконец-то раскололся.
- Что сделал каннибал после того, как бросил свою подружку? - спросила я, по-прежнему не получая ответа. - Он вытер свою задницу, - сказала я очень расчетливо.
Он потерял дар речи после шутки про каннибала. Он смеялся так сильно, что это заметили и остальные присутствующие в комнате. Парень, который никогда ничего не говорил, был на грани слез. Не соленых и изнуряющих слез, к которым они все так привыкли, а слез счастья. Слезы радости. Слезы, которых он не испытывал с тех пор, как его взорвали. Для него это было прекрасное чувство, и я думаю, что он быстро понял, как хорошо я могу заставить его чувствовать себя.
С этого момента наши отношения расцвели, и конца этому не было видно. В нашу жизнь снова и снова врывались моменты, которые обычно описывают в пошлых романтических комедиях.
Беззаветное обожание и эмоции, которых так не хватало в жизни Дэниела и, в некоторой степени, в моей, теперь были в избытке. Переломным моментом стал момент, когда мы рассмеялись вслух. Именно в этот блаженный момент он полностью влюбился в меня. В тот день я почувствовала, что наконец-то стала целостной.
Я никогда не пойму, почему он так долго молчал. Он был таким внимательным, веселым парнем. Конечно, поначалу он привлекал меня своей внешностью, может быть, отчасти жалостью и тем, что это было связано с моими собственными комплексами, но по мере того, как я узнавала его ближе, все это становилось все менее и менее важным.
Он всегда меня удивлял. Во-первых, для человека, который должен был быть инвалидом и зависимым, он определенно таковым не был. Иногда мне казалось, что он заботится обо мне больше, чем я о нем.
Каким-то образом он находил способ сделать большую часть, если не всю, работы по дому, пока меня не было дома. Он любил оставлять в моей коробке с обедом записки с грубыми шутками и глупыми рисунками, которые вначале вызвали наш интерес друг к другу.
Несколько раз в неделю он устраивал для нас романтические ужины, где готовил сложные блюда с нуля. Еда была не только вкусной, но и подавалась как произведение искусства. Я не думаю, что он действительно умел готовить, думаю, что он учил себя сам, пытаясь избаловать меня. Приятно было приходить домой после рабочего дня и знать, что на столе стоит вкусная еда, приготовленная так вовремя, что она была еще теплой, когда я входила.
Пожалуй, самым важным аспектом нашего романа было то, что я могла довериться ему. Он знал все мои причуды, я доверяла ему темные тайны своей юности. Кроме трех ближайших членов моей семьи, никто не знал всех подробностей произошедшего. Я была занята тем, что пыталась спроецировать на общество кого-то другого. Он знал о шрамах, которые оставило во мне мое прошлое и которые со временем вылились в навязчивую уборку. Когда Дэниел открылся мне, рассказав о темных вещах в своей голове, это позволило мне быть более уязвимой.
Он с пониманием отнесся к моему состоянию, настолько, что многие дни проводил за работой по дому или придумывал новые методы, которые позволили бы человеку с его ограниченными возможностями вытирать, мыть и чистить все помещения в нашем доме.
Я много лет проработала в гостинице в качестве домработницы. Вероятно, моя тяга к гостиничному бизнесу была порождена монстрами моей юности. Я до сих пор не могу полностью от них избавиться. Они заперли меня в профессии, где я постоянно боролась за сохранение своего окружения. Я работала в состоянии, граничащем с маниакальностью, как одержимая, пролетая через каждую комнату, чувствуя, что запятнанные кусочки прошлого могут вернуться к жизни, если я не закончу достаточно быстро. Я была благодарна за то, что могла делать свою работу в одиночестве, без посторонних глаз.
Ему было неприятно сознавать, что я буду работать весь день, а потом приходить домой и делать то же самое. Поэтому он так много времени проводил по дому. Мне нравилось, что он невероятно облегчал мне жизнь, особенно в самых сложных вещах.
Вскоре я почувствовала, что не могу жить без него. Дэниел освободил меня от многих тягот, которые раньше преследовали меня. Я была уверена, что он навсегда останется центром моей жизни, и готова была сделать все, чтобы защитить его.
Прошло совсем немного времени, и мы поженились. Я помню тот день, когда он задал мне вопрос. Я сидела на диване и смотрела сериал "Нераскрытые тайны". Пока они обсуждали случай с мужчиной, который утверждал, что видел небо в течение нескольких мгновений, после чего его оживили, я услышала, как Дэниел вкатился в гостиную.
Сначала я подумала, что он упал с инвалидного кресла, и бросилась помочь ему, но он сказал мне сесть обратно. Он начал опираться на диван одной рукой, пока я не успелa до него добраться. Затем он начал рыться в своей куртке свободной рукой. Когда он поднял на меня глаза, его щеки раскраснелись, а в глазах было такое выражение, как будто все было поставлено на карту.
Я не могла быть более взволнована. Конечно, я закричала "да" и повторяла, как сильно я его люблю и как я счастлива. Человек в телевизоре описывал рай, но я знала, что он ошибается. Я смотрела на небо, и оно было в глазах моего Дэниелa.
Покупка дома состоялась вскоре после нашей скромной свадьбы. На нашу простую, но идеальную церемонию были приглашены всего несколько друзей и родственников.
Мы поженились осенью 88-го года, когда деревья вокруг беседки окрасились в яркие цвета. В тот прекрасный хрустящий день я стояла рядом с прекрасной любовью всей моей жизни. В моей жизни было много вещей, которые я хотела бы изменить, но ни одна из них не имела отношения к моей свадьбе или к тому, за кого я выходила замуж.
Мы не были богаты. Мы не ели икру в ресторане, но это все равно было не в нашем стиле. Мы никогда не оценивали качество своей жизни по тому, что нас окружало, а только по тому, кто нас окружал. И пока мы были друг у друга, это было ценнее, чем телевизор с большим экраном или VHS-плеер.
Инвалидность Дэниела в сочетании с моей работой на полставки в "Hilton Hotels" позволяли нам жить комфортно и проводить вместе больше времени, чем большинство семейных пар. После того как я подсчитала цифры, мы решили, что покупка небольшого симпатичного домика в пригороде не так уж далека от реальности. Мы оба хотели поскорее создать семью, а поскольку мне только что исполнилось тридцать четыре, а Дэниелу - тридцать девять, время казалось идеальным.
В конце концов мы остановились на приличном односемейном доме. Мы были влюблены в этот потрясающий дом в стиле кейп-код, но я настаивала на ранчо. Я не хотела, чтобы Дэниел имел дело с лестницами или думал о них. Ему и так хватало трудностей в повседневной жизни. Мне нравилось это место, но не больше, чем Дэниел или его счастье.
В доме было несколько свободных комнат, так что нам не было тесно, и, что еще важнее, нашему ребенку было бы где комфортно расти. Мы хотели баловать ребенка всеми теми благами, которых не хватало в нашем собственном детстве. Уже до того, как мы внесли свои личные штрихи, в квартире было тепло и уютно.
Хотя Дэниел не мог чувствовать и наслаждаться сексом, он все еще мог возбуждаться и, что еще важнее (с точки зрения будущих детей), он все еще мог кончать. Я отчетливо помню ночь, когда мы зачали ребенка.
Мы только что вернулись после просмотра бесконечных рядов видеокассет в магазине "Блокбастер", и выбор был прост. Мы, наверное, тысячу раз видели предварительный просмотр фильма "Роковое влечение", но по какой-то странной причине всегда брали напрокат что-то другое. Фильм шел уже несколько лет, и наконец пришло время взять его домой.
