Олег Лукошин - Наше счастье украли цыгане
Кого я обманываю фантазиями о скорой причастности к великой литературе, великому театру и великому кинематографу? Кто меня там ждёт, кому я там нужна? Я глупая провинциальная дешёвка, у меня нет ни таланта, ни самых элементарных связей для поступления в московские вузы. Я обречена на неудачи, зависть, злорадство и беспощадное самоедство. Из таких, как я, получаются образцовые алкоголички.
Если я не решусь на принципиальный поворот, на смену курса, но полное отрицание иллюзий — я никогда не выберусь из этой зловонной трясины возвышенных творческих ожиданий. Их не будет. Светик-семицветик, девочка моя, их никогда не будет! Просыпайся, дура!
Вот уж не знаю, каким боком приклеиваются мысли о человечестве. О его пути сквозь толщи времени. О его беспощадной битве с этой холодной и всепоглощающей субстанцией. О его вечном проигрыше.
Что мне человечество, какое я имею к нему отношение?
Имею?.. Да ладно.
Вечно так: думаю не о том, мысли вразброд, вместо чёткого плана действий — абсурдный, но чарующий космизм, дымка предвечного, болезненное притяжение неразрешимой тайны жизни. Проще витать в прунах иллюзорной вечности, чем бросить один-единственный, но внятный взгляд на собственную ничтожную жизнь.
Ничего, ничего. Взгляд уже сформирован, предвечное отступает, клочковатая и корявая жизнь торжествует. Это не иначе как прозрение. Я непременно выздоровею.
И всё же: сколько страсти, огня, дикой энергии и совершенно безудержной жажды живёт в этих согбенных под тоннами страха человеках, если они с такой необъяснимой настойчивостью передают друг другу эстафетную палочку жизни! Может внутри них — внутри нас! — живёт закодированная и никем в отдельности не понимаемая информация о том, что ожидается в конце пути?
Может, в сумме все мы знаем нечто совершенно удивительное и волшебное?! Нечто вроде того, что надо просто перетерпеть, переждать весь этот гнёт времени, не сдаваться, бороться за себя и своих детёнышей, всеми силами и всем бессилием удерживать эту крохотную искру жизни, что так и норовит погаснуть под любым дуновением — и тогда, в самом конце, через какое-то совершенно немыслимое количество лет придёт облегчение!
Придёт перерождение, трансформация во что-то гораздо более величественное и правильное, чем мы являемся сейчас! Придёт момент, ради которого мы и появились на свет!
Лучезарный момент освобождения…
Сомнений нет: пора сдаваться. Ты безнадёжна, придурошная!
ПОКАЯНИЕ
Я стояла посередине площади. Напротив сельсовета. Почти не помнила, как добралась сюда. Словно захотела — и перенеслась. А вдруг так оно и было?
Площадь — слишком громко сказано. Небольшой пустырь, квадрат в центре деревни. Сейчас он вообще казался ничтожно маленьким. И как я этой малости не замечала раньше? Здесь всё крохотное: люди, деревни, города, мир этот.
Несколько человек — пара старух, тройка осоловевших мужичков, пацан на велосипеде. Солдатик у дверей сельсовета. То ли на посту, то ли просто о крыльцо плечом опёрся. И не смотрят на меня. Если только так, походя.
Ну а какая разница? Я готова раскрыть душу перед самым последним человеком на земле. Не в том положении, чтобы выбирать аудиторию.
— Люди добрые! — эге, а голос-то хриплый, дрожащий. Скрип тележный, а не голос. Где же твой звонкий вопль, Светочка? Где твоя хвалёная бодрость?
— Я должна объясниться перед вами. Покаяться. Прощения попросить.
Внимание к моей персоне ничуть не возрастало. Слышат ли они, что я говорю? Понимают ли, что это самый главный момент в моей жизни?
А-а, какая разница! Пусть перед пустотой покаюсь — но искренне.
— Дело в том, что меня никто не насиловал. Да, честное слово. Я девочкой была, когда сюда приехала. Просто автобус сломался — и в голове тут же план возник. Моментально. А тут и месячные, они недавно у меня…
Облизала пересохшие губы и перехватила удобнее выскальзывающую из рук тетрадь с повестью. Ладони мокрющие — просто ужас! Поверить не могу: я обливаюсь потом.
— В общем, я должна сообщить вам самое главное. Всё, что здесь произошло — это моя вина. Все эти убийства, пожары, злодейства, вся эта ярость, которая разом вдруг выплеснулась на поверхность из потаённых сосудов. Это я её разлила, я выпустила. Во мне огромная энергетика, я неправильно распорядилась ей. Я попала под очарование темноты, несбыточных, но манящих иллюзий — мне хотелось больше страсти, больше огня, больше безумств! Я видела в этом акт волшебного творчества. И я их получила. К несчастью, и вы со мной. Те таинственные незнакомцы, которые распоряжаются течением жизни, увидели во мне отличный материал для воплощения своего злорадства по отношению к вам, простым и терпеливым людям. Они решили посмеяться над вами с моей помощью, посмеяться над самой жизнью. Ну и надо мной, конечно, но это отдельная история. Это мои личные проблемы, с которыми я должна разбираться сама.
И опять нет контакта. Никакой реакции. Меня не слышат? Или не обращают внимания? А не слишком ли я обнаглела, если хочу его сейчас? Почему эти люди должны доверять мне после всего, что я им сделала?
— Поверьте мне, я искренне осознаю свою неправоту. Нельзя желать, нельзя стремиться управлять человеческими слабостями. Будучи слабой и желающей. Всему виной — моя больная фантазия. Моё противоестественное обожание коварных демонов творчества. Моя надломанная эгоцентричная психика.
Я встала на колени.
— Простите меня, пожалуйста!
Кажется, сейчас взглянули! Удивлённо, словно на неожиданно взвизгнувшую свинью, но взглянули.
— Простите мой грех тщеславия! Я осознаю его и обещаю от него избавиться! А в знак моего расставания с прошлым прямо сейчас, перед вами, я сожгу своё глупое и бездарное произведение, до которого никому из вас нет дела — и это правильно. Пусть оно сгорит и пусть развеются все гнусные чары, которые овладели мной. Слышите, я желаю освободиться! Желаю выздороветь!
Я достала из кармана юбки коробок спичек и дрожащими руками взялась запаливать скомканную тетрадь. Она на удивление скоро занялась. Безжалостный огонь стирал из каталога свершений мою нелепую попытку возвышения над миром, и я не ощущала никакого сожаления. В груди покоилось большое и ясное понимание — я поступаю правильно. Есть другие варианты, другие пути — дорога широка, и я была не права, сводя все взаимоотношения с жизнью к построению магических ритуалов творчества.
— Алла Пугачёва и группа «Рецитал»! — объявила я перед опустевшим залом.
Все сбежали на соседнюю дискотеку. Там веселее. Шоу имени меня не сложилось. Сейчас и эти несколько оставшихся дадут дёру. Подождите, подождите, я должна исполнить финальную песню!
