Евгения Микулина - Женщина-VAMP
Марина меня убивает.
Нет, она никогда в жизни меня не укусит и не сожрет – буквально. Но тот ритм жизни, который я должен вести, чтобы быть рядом с ней… Он, как мне уже приходило в голову, не годится для человека. Его просто невозможно выдержать. И оторваться – перестать – сделать паузу, хотя бы на одну ночь… Это тоже невозможно. Я как наркоман: каждая новая доза ее любви отнимает у меня еще один кусочек жизни, но отказаться от нее – нет сил. И, в сущности, неважно, что именно меня убьет, передозировка или ломка, – все равно конец один. Как в истории про шагреневую кожу.
Интересно, Марина ЭТО имела в виду, когда говорила мне, что ее любовь опасна – что она меня погубит? Никакой романтики – умереть потому, что тебя загрызли в порыве страсти. Все банально: заводишь роман с вампиром – и просто умираешь от усталости.
Надеюсь, она не замечает, что со мной происходит. Не ровен час, она еще решит оставить меня – для моей же пользы. А даже мысль об этом гораздо хуже, чем перспектива сдохнуть от переутомления, но зато рядом с ней.
Со мной все-таки происходит что-то ненормальное. Иногда – вот как сейчас – я чувствую это очень ясно. Я теряю себя. Теряю представление о том, на каком я свете. Мне уже и неважно, на каком я свете. Я знаю, что иду к смерти, – но не желаю остановиться и сойти с намеченного пути. Это вроде как с жарой и холодом – мне все равно, что вокруг сияет лето, в моей жизни царит персональная зима. И мне это нравится – я люблю свою зиму. Как Кай, который сидел во дворце Снежной королевы весь синий и не чувствовал холода. Или как персонаж странной русской песни про юношу, который влюбился в метель… Я всегда думал, что это очень загадочная и тоскливая песня: девушка смотрит, как ее «миленький» удаляется вслед за поземкой в морозную даль, влекомый какой-то непонятной любовью, и обращается к студеному снежному ветру с признаниями… Пораженный дурацкой ассоциацией, я иду на свое место и кликаю мышью по экрану. Реклама продуктов Apple исчезает. Игнорируя раскрытые файлы с макетами, которые мне нужно бы поправить, я лезу в Интернет, чтобы посмотреть текст старой песни. Как она называется – «Метелица»? Google нам во всем поможет… Вот оно:
Ты постой, постой, красавица моя,
Дозволь наглядеться, радость, на тебя…
На твою ли на приятну красоту,
На твое ли что на белое лицо…
Это ведь про Марину – про мою холодную, прекрасную, безупречную, белолицую, вечно ускользающую Марину. И дальше – дальше даже еще лучше:
Красота твоя с ума меня свела,
Иссушила добра молодца меня.
Картина маслом: добрый молодец Влад Потоцкий ушел в метель и не вернулся. Вдоль по улице метелица метет… Вдоль по моей улице – точно. Бред какой-то. Интересно, что имел в виду русский народ, когда ЭТО сочинил? Мои высокоинтеллектуальные занятия прерывает тихий смущенный кашель. Я срочно закрываю окошко в сети (как-то не хочется, чтобы коллеги застукали тебя за чтением текстов народных песен) и поднимаю глаза. Передо мной стоит наш ведущий стилист Олег – человек, которому наша с Мариной съемка с манекенами нарушила течение личной жизни с мальчиком-моделью, которого он себе наметил. Олежка, впрочем, на нас зла не держит. Он хороший парень, талантливый, и мне всегда был симпатичен. Так что я ему улыбаюсь со всем энтузиазмом, на который способен, и спрашиваю:
– Ты чего хотел? Эскизы съемки принес? Хочешь, вдвоем посмотрим – или сразу к Марине пойдем?
Марина внимательно следит за съемками и проверят все наши задумки. Не потому, что не доверяет, – просто хочет, чтобы все соответствовало ее внутреннему видению журнала. И она права, на самом деле, – в этом контроле я ее полностью поддерживаю.
Олежка отвечает не сразу – он смущенно переминается с ноги на ногу. Потом наконец собирается с духом:
– Нет, тут другое кое-что. В смысле, эскизы у меня есть, я могу показать, но я хотел с тобой поговорить… Спросить совета.
– Валяй. – Чего он смущается, интересно?
Олег садится верхом на стул напротив меня:
– Тут такое дело… Понимаешь, мне тут звонил Михалыч – ты же знаешь, он вышел работать главредом в «Лидер»?
Я киваю, показывая свою осведомленность, и одновременно призывая закончить мысль. Олег продолжает мямлить:
– Ну и ты знаешь, конечно, что они после смерти Степы оказались в… сложной ситуации с директором отдела моды. Короче, Михалыч меня спросил – мне предложил… Ну, пойти туда директором.
Ничего себе! Это ход со стороны Михалыча неожиданный: Олег, конечно, очень способный парень, но не особенно опытный, и поручить ему такую должность – довольно рискованное дело. Но ход и вполне логичный: требования в «Лидере» не такие суровые, как у нас, и то, с чем человек в Alfa Male не справится, там ему будет вполне по зубам. К тому же – нас уход Олега существенно ослабит. Ай да Михалыч – серьезно играет! Показывает, так сказать, что есть еще порох в пороховницах и ягоды в ягодицах.
Я пожимаю плечами:
– Шикарное предложение. И чего ты так паришься?
Олег опускает глаза:
– Я весь в сомнениях. Перспектива и правда шикарная, и отказаться – это быть просто дураком. Но «Лидер» все-таки журнал довольно мутный. И я… ну ты знаешь, что я очень люблю Марину. Как я от нее уйду?
Что Олежка любит Марину – это всем очевидно. Он ее главный фанат во всей редакции. Это он у нас красит волосы в «ее» цвет и культивирует в себе интересную бледность, чтобы быть на нее похожим. Ну до моей интересной бледности ему, впрочем, еще пахать и пахать… И он шляется все время в «Дети ночи», потому что знает, что это ее любимый клуб: когда мы его там иногда встречаем, он просто сияет от счастья. И одевается он, как вампир – ну как киношный вампир, конечно.
Впрочем, многие люди из-за этого клуба как с ума посходили: вырядились, как герои второсортного боевика, и ходят страшно довольные собой.
Это, однако, отношения к делу не имеет. Олег задал мне вопрос. Но в ответ на него я могу только руками развести:
– Чего я-то тебе могу сказать на это? Решение все равно твое. Если ты думаешь, что она обидится, – это вряд ли. Она никогда не станет зажимать чужую карьеру. Если расставаться с ней не хочешь… Ну это уже личный вопрос. В любом случае, тебе не со мной надо разговаривать, а с ней.
Олег кивает, и у него проясняется физиономия. Чужая душа – потемки: почему изреченные мной банальности его приободрили, я понятия не имею. Но он явно веселеет:
– Я так и сделаю. Я просто хотел тебя предупредить тоже. Ну если я вдруг все-таки уйду, то вам же надо искать стилиста, и все такое. Ты не волнуйся – я все съемки свои закончу в любом случае вовремя, у меня все готово. Я с магазинами договорился, и место нашел хорошее, и эскизы – они вот, я принес…
