Александр Варго - Невыживший (сборник)
– Это просто одна из версий, не более того. Мы не можем все поставить на нее, а потом развести ручками и сказать, что, мол, ошиблись.
Морозов махнул рукой.
– Ладно, бог с тобой! Найду этого Душицкого, узнаю, чем он занимается, пока его невеста черт знает где.
– Только помни, что он, возможно, будет врать.
– Не учи ученого.
– Андрей, тебе достается муж Кремниевой, – сказал Дремину Самсонов. – Наверное, для начала стоит расспросить о нем его жену. Женя, ты берешь на себя мужа Ляпиной.
– Да это дохлый номер! – взбунтовался Коровин, выпучив глаза. – Что у нас на него есть? Только то, что он муж одной из потенциальных жертв?
– Этого вполне достаточно.
– О чем мне его спрашивать? – не унимался младший следователь. – «Уважаемый, не планируете ли вы убить свою жену? Если да, то почему?».
– А ты с его супругой пообщайся, – посоветовал Самсонов. – Может, она тебе о нем что-нибудь расскажет. Где был, где сейчас находится.
Коровин закатил глаза, но больше спорить не стал. Самсонов кивнул:
– Тогда на этом пока все. Я займусь конюшнями и мастерскими по изготовлению кнутов. Не думаю, что найдется много мест, где их делают, следуя старым традициям. Вперед, по коням!
* * *Убийца сидел на диване. В комнате царил полумрак, горел только старый торшер, оставшийся еще, наверное, от дедушки с бабушкой. Его зеленый абажур придавал освещению нечто мистическое. Убийца обожал сидеть вот так, в одиночестве, и думать. Он погружался в особое состояние, которое с течение времени усиливалось, превращаясь в подобие транса.
Что ему приснилось сегодня? Какое-то жуткое видение, напоминавшее полотна Бексиньского. Гигантская женщина с кожей почти белого цвета, через которую просвечивали органы. Правда, постепенно становилось ясно, что на самом деле это скрюченные трупы, изломанные и изогнутые самым немыслимым образом.
Женщина появилась из моря, с нее стекала вода, а в воздухе распространялся запах рыбы, йода и водорослей. Ростом она была около тридцати метров, и с каждым шагом казалась все огромнее. От ее широких медленных шагов поднимались зеленые волны, выплескивающиеся на берег и выносящие на него обломки старых судов и мертвых чаек. Женщина начала поднимать руки, они были толстые и дряблые, казалось, что от них вот-вот начнут отваливаться куски плоти. А потом ее живот вдруг разошелся, и из него стали выпадать внутренности – вернее, те самые изуродованные трупы. Во время полета они оживали, открывали в ужасе бездонные черные рты и, растопырив конечности, падали в воду, взметая фонтаны брызг.
– Ты ничтожество! – говорила женщина, шлепая раздутыми лиловыми губами. – Я тебя ненавижу! Импотент!
А потом Убийца вдруг понял, что он – одно из вываливающихся из женщины тел, и он летел вниз, не смея дышать, охваченный ужасом, видя, как стремительно приближаются волны.
Но они исчезли за миг до того, как он должен был удариться о них и разбиться. Вместо моря появилось дерево. Его ветки пронзили тело Убийцы, прошли его насквозь, раздвинув кости, натянув и прорвав кожу на спине. Он повис, резко остановленный ударом, и захрипел, чувствуя, как кровь течет по веткам, покидая его вены. Он не мог шевельнуться, зато ему было отлично видно, как падают на землю капля за каплей красные рубины.
Это был один из очень редких кошмаров, но Убийца помнил их все. Эта женщина преследовала его с детства. Ее пронзительный, вечно недовольный голос пугал его, наверное, еще в колыбели. Она лишила его всего, но даже теперь не желала кануть в небытие, не хотела оставить своего сына в покое.
Убийца глубоко вздохнул и посмотрел по сторонам. Зеленый свет абажура рассеял наваждение ночного кошмара, и все вокруг снова стало реальным и материальным: фотографии на стене, модели кораблей на стеллаже, книги на полках.
Довольно предаваться воспоминаниям – впереди еще много дел. Убийца сел поудобнее и расслабился.
За окном настырно шумел дождь, его размеренный хаос действовал одновременно и убаюкивающе, и возбуждающе. Мозг Убийцы работал в ускоренном режиме – как всегда, когда он брал тайм-аут и садился вот так, чтобы обдумать произошедшее и предстоящее.
С мерзкой журналисткой он разобрался. Жаль, что перед началом экзекуции пришлось заткнуть ей рот: он бы с удовольствием послушал ее крики и мольбы о пощаде. Убийца на несколько секунд задержал дыхание, вспомнив, как по комнате разлетались окровавленные клочья мяса. И кровь, кровь повсюду… Он никогда раньше не видел такого. Зрелище оказалось просто упоительным. Он с удовольствием повторил бы такую экзекуцию. Может быть, потом, когда будет покончено с основным… делом.
Полиция скоро выйдет на него. Он понял это, когда объявился Иртемьев и попытался его шантажировать. Если дошло до него, дойдет и до полиции. Этот полицейский… как его… Самсонов, кажется… Да, точно! «Сам-со-нов», – мысленно повторил, разделяя слово по слогам, Убийца. Он был толковым и… цепким. Как волк, виснущий на шее жертвы и ждущий, пока она истечет кровью и выбьется из сил, чтобы остальные могли наброситься на нее и разорвать на части. Убийца зажмурился от накатившего ужаса. Он не должен попасться! Тюрьма – это слишком… невыносимо! Только не это.
Но думать о таких вещах не хотелось, и Убийца постарался переключиться обратно на Самсонова. Конечно, это он наговорил Жженовой все те гадости, которые она напечатала. И он должен быть наказан – как и она. Сделать это лучше как можно скорее, пока он не вышел на след Убийцы. Вернее, пока не узнал, кто он. А это, похоже, не за горами, – напомнил себе Убийца. Впрочем, если даже Самсонов и узнает, у него будет фора – об этом он позаботится. Конечно, ему хотелось сделать все, как планировалось, но если полиция будет наступать на пятки, мерзавкам придется умереть быстрой и легкой смертью – не то что их подругам. Оставлять их в живых Убийца не собирался ни при каких условиях.
Но Самсонов тоже должен умереть – рано или поздно. Вот только как это сделать?
Убийца задумался. Прикончить человека очень просто. Даже странно, что люди порой избирают такие сложные способы разобраться с врагами. Ведь можно, например, подобраться в толпе или давке и вонзить в печень длинную толстую иглу. И исчезнуть, затерявшись среди пешеходов. Или… тут мысль Убийцы заработала с новой силой. Он перебирал варианты, взвешивал недостатки каждого, стремясь найти идеальный. Самсонов вооружен и, конечно, не постесняется применить пистолет. Убийца вспомнил, как он преследовал его на лестнице дома, где жил Иртемьев. Если бы он не спустился по стене… страшно даже представить, что его ждало. Все было бы кончено, и его уже бросили бы за решетку. Убийца содрогнулся и невольно сжался на диване.
Нужно придумать нечто надежное! Чтобы прошло без осечек. Конечно, он бы с удовольствием повторил с Самсоновым эксперимент с кнутом, но едва ли удастся заполучить полицейского живым. Нет, скорее всего, сработать надо будет быстро.
Убийца поморщился. Он терпеть не мог торопиться.
* * *Морозов созвонился с Душицким и договорился о встрече у того в офисе. Жених Корчаковой попытался расспросить опера о невесте, но тот отговорился ничего не значащими фразами. Однако теперь, поднимаясь в кабинет Душицкого, Морозов понимал, что ему придется что-то отвечать своему собеседнику, которого, конечно, интересует, как продвигаются поиски Корчаковой.
Секретарша доложила о нем и через полминуты пригласила в просторный кабинет, отделанный без шика, в стиле хайтек: полированная сталь, стекло, пластик, мириады светильников на потолке. Морозов особенно не разглядывал интерьер, но сразу почувствовал, что здесь человек работает и проводит довольно много времени: все необходимое стояло близко к столу, на котором громоздились горы бумаг и папок.
Душицкий сидел посреди всего этого в темно-синем костюме, кремовой рубашке и широком галстуке, заколотом булавкой с маленьким бриллиантом. «Пожалуй, чересчур нарядно для офиса», – пришло в голову оперу.
– Вы позвонили так рано, что я решил, будто у вас есть новые сведения о Лене, – недовольно заметил Душицкий вместо приветствия.
– Нет, мы пока работаем над тем, чтобы установить ее местонахождение, – ответил опер, садясь напротив прозрачного стола, установленного на хромированные, похожие на столбы ножки. – У вас прекрасный офис. Дела идут хорошо?
– Не жалуюсь. Приходится много работать. – Душицкий демонстративно постучал ручкой по стопке документов, лежавшей перед ним. – Но терпение и трудолюбие – залог успеха.
– Разумеется, – согласился Морозов.
Душицкий слегка подался вперед. На его лице отразилось нетерпение.
– Давайте к делу! – проговорил он с легким раздражением. – Зачем вы пришли? Мне показалось, что у вас что-то срочное.
– Да. Скажите, где вы находились в течение последних двух суток. Чем подробнее, тем лучше.
Душицкий в течение нескольких секунд недоумевающе смотрел на опера, а затем начал багроветь.
