Уильям Хьёртсберг - Сердце Ангела
Он достал из внутреннего кармана пиджака гороскоп, составленный для меня Маргарет Крузмарк:
— Думаю, в полиции этим очень и очень заинтересуются.
— Тебе это не сойдет с рук.
— Уже сошло, мистер Ангел, уже сошло.
— Если гороскоп у тебя, тогда зачем ты вернулся?
— А я и не уходил. Я был в соседней комнате. Вы прошли мимо меня.
— Ловушка…
— Да, и неплохая. Вы легко попались в нее. — Цифер убрал гороскоп обратно в карман. — Простите, что ушиб вас, мне просто нужны были некоторые ваши вещи.
— Например?
— Например, револьвер. Он мне пригодится. И вот еще… — Он медленно достал из кармана цепочку с жетонами и покачал ею у меня перед лицом.
— Умно придумано: подложить их Маргарет. Как вот только ты отца ее в это втянул?
Цифер улыбнулся еще шире:
— Кстати, а как поживает почтенный мистер Крузмарк?
— Никак не поживает. Скопытился.
— Печально.
— Я смотрю, ты прямо убиваешься.
— Всегда прискорбно потерять одного из правоверных.
Цифер вертел в руках жетоны, накручивал на острые пальцы цепочку с шаровидными звеньями. На холеной руке блеснуло кольцо доктора Фаулера.
— Брось! Ты что думаешь, раз взял себе такое имя, я тебе так сразу и поверю?
— А вы бы предпочли копыта и хвост?
— Я твои игры только сегодня понял. Обед в «Ле Вуазене»… Надо было еще тогда догадаться, когда выяснилось, что три шестерки — число зверя из Апокалипсиса. Старею, видать, хватка уже не та.
— О, мистер Ангел, вы меня разочаровали. Я думал, что у вас не возникнет сложностей с расшифровкой — или, я бы даже сказал, расцифровкой — моего имени, — Цифер хихикнул, радуясь собственной дурацкой шутке.
— И убийства на меня повесить — тоже умно. Есть, правда, один просчет.
— Какой же?
— Штрейфлинг. Конечно, если я буду рассказывать, что один из моих клиентов выдавал себя за Люцифера, никто мне не поверит. Как говорится, глупо надеяться. Но есть Штрейфлинг. Он подтвердит.
Цифер, по-волчьи улыбнувшись, повесил на шею мои жетоны.
— Поверенный Штрейфлинг погиб вчера во время крушения яхты в Сэг-Харбор. Прискорбный случай. Тело пока не нашли.
— Ты, я вижу, все просчитал…
— Да, я стараюсь ничего не упускать. А теперь прошу извинить меня, мистер Ангел, я вынужден прервать нашу приятную беседу: меня ждут дела. И я не советовал бы вам останавливать меня. Если вы сейчас попытаетесь помешать мне, я вынужден буду стрелять. — Он помедлил в дверях, как актер, тянущий паузу перед финальной репликой. — Я, безусловно, заинтересован в получении мне причитающегося, но все же это как-то нелепо: получить пулю из собственного револьвера.
— Поцелуй меня в зад!
— О, это лишнее, Джонни. Ты уже поцеловал меня как раз в это место.
Он тихо закрыл за собой дверь в коридор. Я на четвереньках пополз через разгромленный кабинет к сейфу. На нижней полке, в коробке из-под сигар, я хранил запасной пистолет. Под бешеный стук сердца я отшвырнул бутафорскую стопку бумаг.
Коробка на месте.
Я открыл ее и достал кольт «коммандер» сорок пятого калибра. Крупный автоматический пистолет воплощенной мечтой лежал у меня на ладони.
Я сунул в карман запасную обойму и рванулся к выходу. Приникнув ухом к стеклу, дождался, пока защелкнется дверь лифта. В ту же секунду передернул ствол и дослал патрон в патронник. Когда бежал к черной лестнице, увидел в круглом стеклянном окошке уплывающую крышу лифта.
Перепрыгивая через четыре ступеньки и цепляясь за перила, чтобы не грохнуться, я добежал до первого этажа, установив новый рекорд в беге за лифтом. Задыхаясь, приоткрыл дверь с черного хода и сунул ногу в щель. Потом обеими руками сжал пистолет и упер его боком в косяк. Сердце барабаном стучало в ушах.
Только бы, когда откроется дверь, у него в руках был еще мой «смит-вессон», тогда это будет самозащита. Посмотрим, кто тут главный колдун — мистер Цифер или полковник Кольт. Я уже видел, как тяжелые пули разворотят ему грудь, как его отбросит назад, как черная кровь потечет по кружевной Манишке. Все эти штучки с дьяволом пусть оставит для пианистов и сорокалетних баб, помешанных на астрологии. Со мной это не выйдет.
Лифт доехал до нижнего этажа и со щелчком остановился. Круглое окошечко в двери налилось светом. Я затаил дыхание и покрепче сжал револьвер. Сатанинским шарадам Цифера, похоже, пришел конец.
Красная железная дверь отъехала в сторону. В кабине никого не было.
Не веря своим глазам, спотыкаясь, как лунатик, я пошел к лифту. Этого не может быть. Он не мог уйти, тут некуда уйти. Я собственными глазами видел, как в окошке зажигались номера этажей — лифт спускался без остановки. Человек не может выйти из движущегося лифта.
Я зашел в лифт и нажал кнопку последнего этажа. Как только кабина тронулась, я взобрался на медные поручни, уперся ногами в стены и, толкнув крышку аварийного люка, высунул голову наружу.
На крыше лифта никого не было. За промасленными тросами и маховиками не спрячешься.
Доехав до четвертого, я выбрался по пожарной лестнице на крышу. Я искал за трубами и за вентиляционными выходами, за горбами вздувшегося настила. Там никого не было. Я перегнулся за выступ карниза и посмотрел вниз на Седьмую. Потом перешел на угол, так, чтобы было видно Сорок вторую. В воскресенье вечером народу было немного, только блудницы обоих полов прохаживались по тротуару. Характерного силуэта Цифера нигде не было видно.
Я решил успокоиться и призвать на помощь логику. Если на улице его нет, в лифте нет и на крыше нет — значит, он где-то в здании. Прячется. По-другому не бывает. Не может быть по-другому.
За полчаса я прошел по всему зданию. Я заглянул во все туалеты и чуланы. Я достал отмычки и зашел в каждую пустую контору. Я обыскал кабинет Айры Кипниса и салон мадам Ольги. Я побывал в облезлых приемных трех дантистов, обещающих скидки, и в клетушке торговца редкими марками и монетами. Нигде никого.
Я растерянно побрел к себе в контору. Этого не может быть. Ничего этого не может быть. Люди не исчезают бесследно. Значит, все-таки он меня провел. Я повалился в кресло, все еще сжимая в руке кольт. На другой стороне улицы по-прежнему маршировали бесконечные заголовки: «В Америке самый большой процент содержания стронция-90 в атмосфере… В Индии обеспокоены состоянием здоровья далай-ламы…». Когда я догадался позвонить Епифании, было уже слишком поздно. Он опять обошел меня, Отец Лжи.
Глава сорок восьмая
В трубке бесконечные гудки звучали одиноким отчаянием, метавшимся в бутылке доктора Цифера. Испанец, еще одна потерянная душа. Я долго сидел среди мусора в пустом разгромленном кабинете, прижимая к уху телефонную трубку.
