Наталья Калинина - Чужая ноша
Гостить у бабушки впервые было так тяжело. Бабуля постоянно причитала по поводу гибели младшей внучки и, едва успокоившись, вновь начинала плакать. Лариса даже пожалела о том, что вообще приехала – ее приезд еще больше растревожил горе старушки. Поскольку до Лариного приезда бабушке поговорить было особо не с кем, то теперь, когда у нее появилась слушательница, она дала волю своему горю. Лариса, как могла, пыталась переключить бабушку на другие темы, но если это ей и удавалось, то ненадолго.
– Ба, пожалуйста, хватит! – когда бабушка в очередной раз извлекал из кармашка халата платочек с целью поплакать, Лариса, поняв, что молить ее успокоиться без толку, решительно отрезала.
– Я тебе сейчас принесу успокоительное, а потом мы просто с тобой посидим рядышком вместе – и без слез!
Старушка послушно кивнула и, промокнув влажные глаза, убрала платочек. Лариса принесла лекарство и стакан с водой, и после того как бабушка приняла капли, предложила:
– Ба, может, фотографии посмотрим?
Она знала, что бабуля очень любит пересматривать фотографии, особенно если рядом находится слушатель. О каждой фотографии бабушка могла рассказать многое: кто сфотографирован, когда и почему – все это старушка хранила в своей памяти, как бесценную реликвию.
– Давай! – бабуля, как и следовало ожидать, охотно согласилась и зашаркала к комоду, в котором помимо белья хранила и пакеты с фотографиями. Лариса, наблюдая за бабушкой, выдвинувшей верхний ящик комода и зашуршавшей пакетами с фотографиями, неожиданно подскочила, ужаленная одной мыслью. «… Под полом… Третья дощечка, она отходит… Возле старого комода…» – вспомнились ей слова странной девушки из давнего сна. Комод! Только у бабушки Зои сохранился старый комод, с которым та категорически отказывалась расставаться, упорно утверждая, что такую удобную мебель уже не производят. «Третья дощечка, возле комода…» – Лариса опустила взгляд на паркетный пол, с усилием подавляя желание тут же попробовать отодвинуть нужную паркетину. Пришлось терпеливо ждать, пока бабушка покажет ей все, уже не раз просмотренные, фотографии, обстоятельно рассказывая о каждой. Фотографии начинались с периода свадьбы Ларисиных родителей и дублировали те, которые были у девушки дома. Ларе бы хотелось посмотреть фотографии бабулиной молодости, но бабушка почему-то никогда не доставала пакета, в котором бы оказались снимки этого периода. Может, не сохранились?
Бабушка закончила показывать фотографии, аккуратно сложила их обратно в пакет и убрала в комод. И только после этого удалилась в соседнюю комнату спать. Лариса, дождавшись скрипа кроватных пружин под бабушкой, сорвалась с места и встала на колени перед комодом. Отсчитав нужную паркетину, она на пробу надавила на нее пальцами – продавливается. Тихо, стараясь остаться незамеченной бабушкой, она сбегала на кухню за ножиком и поддела лезвием продавливающуюся паркетину. Получилось. Лариса вытащила доску и, аккуратно положив ее рядом с собой, сунула руку в открывшийся проем. Похоже, здесь кто-то организовал тайник. Пальцы нащупали что-то клеенчатое, и мгновением позже девушка вытащила из тайника потрепанную тетрадь. Пошарив еще наудачу рукой под полом и больше ничего не обнаружив, Лариса аккуратно пристроила паркетину на место и устроилась на кровати с тетрадкой. Открыв наугад первую попавшуюся страницу, бегло прочитала:
«…апреля 1956 г.
…Они женятся! Иван и эта Лида. Мне сегодня Зойка сказала. Лидка прибежала к ней в библиотеку утром радостная, сияющая и сообщила. Они ведь подруги – моя сестра Зойка и эта Лида…».
Интер-ресно… Бабушка никогда не рассказывала ни о какой своей сестре. По крайней мере Лариса ни разу не слышала от нее упоминаний о сестре. Двоюродная? Троюродная? Лариса, устроившись поудобнее, открыла тетрадь и погрузилась в чтение.
… Когда она перевернула последнюю страницу клеенчатой тетради, оказавшейся дневником молодой девушки, проживающей еще во времена бабушкиной молодости, стрелки часов на комоде показывали полтретьего ночи. Лариса зевнула и потерла уставшие глаза. Интересное дело – этот дневник. Не сказать, чтобы он дал много ответов, наоборот, породил еще массу дополнительных вопросов. Завтра надо будет попытаться разговорить бабулю и прояснить хотя бы часть из них. А потом как можно скорей дать почитать дневник Инге – может быть она обнаружит в нем нужную ей информацию.
Много страниц в дневнике было вырвано, видимо, его хозяйка решила уничтожить некие свои уж слишком интимные тайны из страха, что дневник может попасть в чужие руки. А жаль, вырваны были как раз страницы, которые бы и пролили свет на многие вопросы. На сохранившихся же страницах девушка описывала свою несчастную любовь к некому Ивану («Не к моему ли деду…» – мелькнула у Ларисы мысль. Деда как раз звали Иваном, впрочем, это имя было в те времена самым распространенным), за которого потом все же вышла замуж («Нет, не мой дед…» – Лариса тут же опровергла свою догадку на основании того, что замужем за дедом Иваном все же была бабушка Зоя). Но было на страницах дневника и нечто любопытное, приковавшее внимание – упоминания о приходах некой таинственной женщины, которую девушка именовала «она», и которой, видимо, очень боялась.
«Инге будет интересно это почитать…» – с этой мыслью Лариса, сунув тетрадь под подушку, прилегла и вскоре уснула.
… Она снова была на уже знакомой ей «поляне». Только на этот раз Лариса сидела и ждала незнакомую девушку, называющую себя в снах ее бабушкой. И точно, незнакомка вскоре показалась – будто неожиданно выплыла из тумана, окружавшего «поляну», и остановилась перед Ларой. В руках она сжимала тетрадь, которую Лариса нашла под полом.
– Это – мое, – девушка кивнула на тетрадь в своих руках и, протягивая ее Ларисе, добавила:
– Было. Теперь – твое.
– Как тебя зовут? – принимая из ее рук тетрадь, спросила Лариса.
– Не у меня спрашивай, – девушка грустно покачала головой. – Здесь нет имен. В твоем настоящем его знают.
– Кто такая «она»?
– Не знаю, – проговорила девушка, испуганно озираясь по сторонам, словно таинственная «она» могла вынырнуть из тумана. – Я не знаю, кто она и как ее зовут, но она приходит забрать свое. Ко мне приходила, но не по ее вышло… Это она Алену позвала!
Девушка истерично всхлипнула и со страхом выкрикнула:
– Теперь она многих сможет забрать! Берегись.
На этом Лариса проснулась. Первым делом, как открыла глаза, сунула руку под подушку и убедилась, что, по крайней мере, тетрадь ей не приснилась. А вот все остальное… Жуткий сон, особенно жуткой была последняя угроза девушки. Кто такая таинственная «она» так и осталось невыясненным.
