Алексей Атеев - Код розенкрейцеров
– Кто там?
– Открывайте! – закричал Коломенцев.
– Да в чем дело?!
– Дело как раз очень срочное! – взывал Коломенцев. – Откройте дверь!
Замок щелкнул, и в щель высунулась сонная физиономия:
– Чего надо?!
– Мне Екатерину.
– Из больницы, что ли? – спросил Валек.
– Нет, не из больницы! Я по личному делу.
– По личному? – переспросил Валек. – Да ты что, папаша, охренел?! Время-то сколько. Или у тебя часов нет?! Так я скажу. Половина пятого. Людям завтра на работу, а ты тут вытворяешь: «По личному». Вот сейчас дам по зубам, тогда и будет по личному. Вали прочь. – И Валек попытался закрыть дверь, но Коломенцев подставил ногу.
– Ах ты!.. – Валек, распахнув дверь во всю ширь, схватил Коломенцева за грудки.
– Что тут происходит? – раздался позади женский голос.
– Погоди, Катя, – пропыхтел Валек, – сейчас я этого урода спущу с лестницы…
– Оставь его, Валентин. Что творится, хотела бы я знать?
Валек наконец оттолкнул Коломенцева и повернулся к сестре. Длинные сатиновые трусы до колен, линялая майка и разгоряченное после схватки лицо делали его похожим на футболиста, только что забившего гол.
– Я, Катя, и сам не знаю, что происходит, – тяжело дыша, сказал он. – Вот этот хрен с горы среди ночи тарабанит, требует тебя, а когда я вежливо прошу его прийти попозже – заметь, вежливо! – он пытается ворваться в наше, извиняюсь, жилище.
– Ах, даже так! – Катя вопросительно посмотрела на Коломенцева. – Он что же, правду говорит?
– Я, конечно, извиняюсь! – запальчиво начал мукомол. – Но мне необходимо с вами поговорить, Екатерина!
– Раз надо, тогда проходите, – без всякого удивления произнесла та.
– Ну ты даешь, сеструха! – удивился Валек.
Он отстранился, пропуская Коломенцева.
Коломенцев вошел в переднюю, чувствуя себя последним идиотом.
– У нас гости? – изумился муж Кати Володя, появляясь из комнаты. – А я думаю, что за шум. А который час, товарищи?
– Скоро пять, – сказал Валек, – самое время для визитов.
– Так что вы хотели? – спросила Коломенцева Катя.
– Ты бы хоть халат надела, – заметил Володя, – а то неудобно как-то. Пришел человек в гости, а ты в ночнушке.
– Ничего. Я думаю, мы быстро разберемся. Так что вы хотели, извините, забыла вашу фамилию?
– Я хотел… Я хотел. Пусть она скажет правду.
– Какую правду, Катя, требует от тебя этот человек? – удивился муж. – И неужели, чтобы узнать правду, мало дневного времени суток?
– Какую правду? – равнодушно спросила Катя.
– О ваших, так сказать, сверхъестественных способностях.
– Катя, – еще больше удивился Володя, – о каких таких твоих способностях идет речь?
– Вы же видите, гражданин не совсем здоров, – все так же равнодушно сказала Катя.
Все трое воззрились на Коломенцева.
– Ах, о каких?! О таких!!! Она чуть не довела меня до петли… И в сумочку заставила залезть… И вообще, она не Десантова.
– Ну вот, я же говорила…
– Н-да, – сказал муж, – просто потрясает. Это что же, твой пациент?
– Пациент. Но не мой.
– Тогда почему он пожаловал к нам? Да еще посреди ночи.
– Валя, – не вступая в объяснения, сказала Катя, – будь добр, выстави его прочь.
– Охотно, – сказал Валек и резким движением выбросил Коломенцева во все еще приоткрытую дверь, а потом захлопнул ее.
Коломенцев несколько раз стукнул кулаком по двери, но ему не открыли.
– Тогда я лягу у вашего порога и буду лежать до тех пор, пока со мной не поговорят! – крикнул мукомол. – Я буду неотступно находиться здесь, поскольку моей жизни угрожает опасность! – И в доказательство серьезности своих намерений он уселся на половичок и оперся спиной на дверь.
За дверью сохранялось молчание.
Коломенцев тоже притих и теперь тоскливо размышлял: что же делать дальше, как себя вести? Он понимал, что выбрал не совсем подходящий метод воздействия, и ему стало мучительно стыдно. Однако пути назад не было. «Спокойно, спокойно, – подбадривал он себя, – все равно я должен объясниться. Так или иначе, это необходимо».
Дверь неожиданно отворилась, и Коломенцев чуть не упал. Он вскочил на ноги. На пороге появился Валек и молча качнул головой, приглашая войти.
Коломенцев проследовал на кухню. Там уже сидели Катя и Володя. Катя на этот раз была облачена во фланелевый халат.
– Садитесь, – сказал Володя. – Вы уж, пожалуйста, извините за не совсем гостеприимный прием, но время не очень подходящее. Объясните, чего вы хотите? И представьтесь, если можно. Остальных членов нашего семейства, как я полагаю, вы знаете, а я ее муж.
«А он вполне разумен, – подумал мукомол. – И, похоже, настроен мирно».
– Меня зовут Игорь Степанович Коломенцев, – начал он, обращаясь преимущественно к Володе, – я инженер мелькомбината, но к вам пришел скорее как историк.
– Так-так, – отозвался Володя, его добродушное лицо было само внимание. – Историк, значит. Интересно.
– Видите ли, меня занимает одно расследование. Дело в том, что ко мне в руки попали дневники некоего Пеликана. В этих дневниках речь идет о близнецах, девочке и мальчике… Вот за этим я и приходил к вам в первый раз. Но ваша жена…
– Так вы здесь уже были?
– Сегодня. Я поговорил с вашей женой – Екатериной?..
– Ильиничной.
– Да. С Екатериной Ильиничной. Задал ей несколько вопросов. Но четкого ответа так и не получил.
– Какого ответа?
– Действительно ли она и вот он, – Коломенцев кивнул на Валька, – те самые близнецы, о которых идет речь в дневнике.
Семейство переглянулось.
– Я ему сказала, – отозвалась Катя, – что никакого Пеликана не знаю и никогда не знала. Потом он утверждал, что нас привезли сюда, в Тихореченск, из Праги… – Она развела руками. – О чем тут еще толковать…
– А вот вы сказали о какой-то краже, о самоубийстве? – вспомнил Володя.
– Именно! После того как я покинул ваш дом, со мной стали твориться самые странные события. Со стороны можно было подумать, что я сошел с ума.
Сидящие напротив вновь переглянулись.
– Вы зря на меня так смотрите! – вновь всполошился Коломенцев.
– Успокойтесь, товарищ инженер, – добродушно произнес Володя и взял Коломенцева за руку. – Никто вас не желает обидеть. Но поймите и нас. Всем завтра на работу. Мы спим мирным сном честных советских тружеников, и вдруг врываетесь вы. Мало того, что нас взбулгачили, так и соседей, скорее всего, переполошили. Что о нас подумают люди? Почему, скажем, нельзя было прийти… А-а! Ладно! Чего уж там. Кто старое помянет… Давайте так. Вот вы немного успокоились? Ведь верно? Отлично. Сейчас вы пойдете домой, поспите… А завтра – милости просим. Ответим на все ваши вопросы. Уж не сомневайтесь. Как? Такой вариант подходит?
