Алексей Атеев - Код розенкрейцеров
От вида ножа мукомол остолбенел. Валек приближался к нему танцующей походкой, держа нож чуть на отлете, режущим краем вверх. Глаза его сузились, остекленели. В них читалось лишь одно – желание убить.
Коломенцев вздрогнул, осознав это.
– Тише-тише, папаша, – прошипел Валек, – не дергайся. Умирать легче будет. Я бью наверняка.
Животный ужас накатил на мукомола. Он вдруг издал странный горловой звук, словно хотел крикнуть, но не хватило воздуха.
– И это ты зря. Верещать не моги! – И Валек сделал резкий выпад, целя ножом в грудь.
Коломенцев отпрянул. Он хотел броситься бежать, но внезапно ужас в нем сменился бешенством. Его хотят убить! Это ничтожество хочет лишить его жизни здесь, на пыльном мосту, посреди города Тихореченска… посреди России… посреди мира… посреди Вселенной. Полоска металла проникает в тело, и мироздание рушится. Для него, Коломенцева, прошедшего столько дорог. Так нет же! И он рванулся навстречу убийце.
Валек не ожидал такого поворота событий. В глазах его мелькнуло удивление. Он отклонил руку, и нож, вместо того чтобы пронзить сердце, ударил в плечо, пропорол ткань пиджака, рубашку и резанул по ключице.
Боль придала мукомолу новые силы. Он схватил кисть, держащую нож, и стал ее выворачивать обеими руками.
– Отдай! – рычал он. – Отдай!
Валек попытался пнуть его коленом между ног, но не попал, куда хотел. А Коломенцев, не обращая внимания на пинки, вцепился в руку врага мертвой хваткой. Свободной рукой Валек наносил удары куда попало, но и это не могло остановить мукомола.
Лицо убийцы было прямо перед ним. Оно покраснело от натуги и бешенства, и он ощущал гнилой запашок, идущий изо рта Валька. Неожиданно Коломенцев вспомнил старый прием, который он освоил еще в гимназии, и что есть силы головой ударил противника в переносицу. Валек хрюкнул и попытался отстраниться. Рука, держащая нож, на мгновение ослабла, Коломенцев всем своим весом навалился на нее и вдруг почувствовал, как нож входит в тело своего хозяина.
Валек вновь издал звук, но на этот раз он не хрюкнул, а всхлипнул. Тело его ослабло, руки несколько раз судорожно дернулись. Коломенцев отпустил поверженного врага и с ужасом взирал на дело рук своих. В правом боку Валька, словно какой-то нелепый отросток, торчал нож.
Валек пытался нашарить рукоятку, но рука все время срывалась. Он пошатнулся и рухнул на землю, привалившись спиной к парапету моста.
Почти не отдавая отчета в своих действиях, Коломенцев схватил парня за ноги и из последних сил перевалил его через парапет.
Тело полетело вниз. Раздался всплеск. С необъяснимым любопытством Коломенцев перегнулся через ограждение, стал смотреть на медленно текущие воды. От Валька не осталось и следа.
– Утоп, – произнес кто-то за спиной у мукомола.
Коломенцев в ужасе обернулся.
Перед ним стоял гражданин примерно его лет, в клеенчатом плаще и кирзовых сапогах. В руках он держал связку удочек.
– Утоп, – повторил старичок, – как есть утоп. Однако хорошо вы его зацепили. Умело. Я смотрел на ваше мужественное поведение с истинным удовольствием. Здорово! Тем более что он молод и вооружен. И ведь не растерялись. Просто удивительно. Вы не волнуйтесь, в случае чего я подтвержу в милиции, что вы были вынуждены защищаться и действовать в пределах самообороны. Не сокрушайтесь особенно. Бандит, он и есть бандит. Чего его жалеть. Правильно поступили. Кончать нужно со всяким отребьем. Еще раз поздравляю. Будьте здоровы. – И старец, помахивая удочками, удалился.
Оторопевший от всего происшедшего, Коломенцев безмолвно смотрел ему вслед.
ГЛАВА 13
Елена проснулась в тот момент, когда ее новый знакомый отправился на поиски туалета. Она некоторое время неподвижно лежала в постели, потом поднялась, взяла с тумбочки сигарету, отдернула занавески и растворила окно. Щелкнула зажигалка, Елена глубоко затянулась, опершись на подоконник, глянула в темный колодец двора. Тишина. Часа, наверное, три. Скоро утро. А что будет завтра? Да кто его знает… Что будет, то и будет. Она докурила сигарету лишь до половины, щелчком выбросила ее вниз, проследила, как огненная точка прочертила тьму, потом подошла к зеркалу. Слабый свет ночника не позволял увидеть деталей. Она включила освещение. Окно оставалось открытым, но ее это вовсе не волновало. Пускай смотрят, кому интересно. Ведь есть на что. Она закинула руки за голову, изогнулась. Ничего не скажешь – хороша! Пока все в норме, но пройдет несколько лет…
Елена помассировала груди, потом провела рукой вдоль бедра. Кожа словно атласная.
Однако довольно красоваться. Она выключила свет и вновь улеглась. Где, интересно, бродит этот остолоп? Возможно, к Станиславу забрел, а тот и рад. Да пускай поговорят. Ничего в этом плохого нет, а если брат что и расскажет, то так даже лучше.
Честно говоря, ее новый любовник не так уж плох. Конечно, опыта явно маловато, торопится, однако совсем не плох. Можно сказать, приятный. А приятных парней не так уж много. Но он ей нужен вовсе не как партнер. То есть не совсем как партнер. От него она ожидает большего, возлагает некоторые надежды. Поэтому так быстро позволила залезть к себе в постель. Может быть, не стоило торопиться, но он – в командировке, а вдруг завтра отзовут? Тогда ее планы могут пойти насмарку, и придется дожидаться нового благоприятного момента.
Про Пеликана и про все остальное она сказала ему полуправду. Присочинила про евреев, про необходимость поспешного бегства. И ничего страшного. Главное – заинтриговала. Теперь еще Станислав окончательно ему запудрит мозги. А парень явно клюнул. Основную свою цель она тем не менее открыла. Может, и зря. А может?..
Заветной мечтой Елены было уехать за границу. Официально это, естественно, невыполнимо, придется нарушать закон, перебираться туда нелегально, а без помощи, самостоятельно, она это осуществить не сумеет. К тому же без брата она никуда не поедет. Конечно, без Станислава сбежать было бы проще, но это исключено. Без брата она там, может, и не пропадет, но вряд ли добьется чего-либо стоящего. А при помощи его способностей перед ней открыт весь мир. Главное – деньги. В них вся сила, от них зависят успех и процветание. С деньгами можно прожить и тут, но как! Она не получит от жизни и тысячной доли того, что может получить там.
Деньги! Они всегда занимали ее мысли. Может быть, это и странно, ведь она никогда не нуждалась. Родители обеспечивали ее всем, что она желала. Но желать в этих условиях можно было очень немногое. Допустим, наряды, вкусную еду, возможность поехать зимой в Москву или Ленинград, летом – в Крым, на Кавказ. Что еще? Да, наверное, и ничего больше. Здесь нужно жить, как все. Не высовываться, не лезть на глаза. Чуть выделишься, начинаются пересуды, шепотки, а потом и интерес со стороны разных чинуш, сутяг… До сих пор ей удавалось не привлекать к себе и к своей семье внимания, но все время так продолжаться не может.
