Кукла вуду (СИ) - Сакрытина Мария

- Ну и кто из нас расчётлив? – усмехаюсь я. – Идёт.

Оля кивает.

После ужина она сажает на прикроватную тумбочку готовую куклу и объясняет:

- Это вольт для Иры. Если колдун нацелился на неё, эта штука должна спасти от большей части проклятий. Наверное.

- Так ты Иру простила? – улыбаюсь я.

Оля сползает под одеяло.

- Я не хочу об этом говорить. Дай мне ещё, пожалуйста, ткань, вон, в углу.

Я смотрю, как она вырезает выкройки для второй куклы.

- А эту ты мне сошьёшь?

Оля смеётся.

- Тебе? Ты и так кого угодно в бараний рог свернёшь. Зачем тебе вольт? Нет, этот для Миши. Если защищать твою сестру, то и её парня заодно, правильно?

На мгновение я чувствую к этому толстяку холодную ненависть. Оля права, я теперь супер силён, но, чёрт, даже этому недотёпе достанется кукла ручной работы, а мне – нет. Мне!

- За что ты его так не любишь? – Оля внимательно наблюдает за мной, хоть и вроде бы шьёт. Ловко у неё стежки получаются, быстро.

Я морщусь.

- Ты же видела. Он…

- … не достоин твоей сестры? – подхватывает Оля.

- Ну да.

- Ну да, - повторяет Оля. – Он же нищий. И пять стадий принятия вряд ли назовёт.

Я качаю головой.

- Причём тут это? Серьёзно, Оль, ты же его видела – он толстый! Человек, которому настолько плевать на себя, не должен быть любим. Это несправедливо.

- Несправедливо, - эхом повторяет Оля.

И я понимаю, как двусмысленно это прозвучало. Ей наверняка тоже плевать на себя – одевается черт знает как, косичка эта… И…

- Ну да, меня тоже никто не любит, - соглашается Оля. – Наверное, ты прав: я и сама себя не люблю. Всё справедливо.

- Я не это хотел сказать, - сконфуженно оправдываюсь я.

Оля пожимает плечами. Ей плевать, что я хотел.

Наверное, у меня нет шансов. Минуту, лёжа с закрытыми глазами, я обдумываю, что будет, если я сейчас уйду. Оля предлагает чисто деловые отношения, ничего личного. Логично будет согласиться и страдать не придётся.

Но меня задевает её безразличие. Чёрт возьми, я хочу видеть восхищение в её глазах!

А ещё…

Я кладу руку ей на плечо. Оля замирает.

- Что?

- Ничего…

Ещё я хочу её чувствовать, всю, под моими руками. Для этого надо жить. Хотя бы сейчас, пока можно – у нас ведь так мало времени.

Тогда, лёжа рядом на кровати, я принимаю решение: я её завоюю. Чего бы мне это ни стоило.

- Оль, у нас завтра последний день перед школой…

Она молча поднимает на меня взгляд, а я продолжаю:

- Ты со мной в кино сходить обещала.

Она растерянно моргает.

- Да? Когда?

- Позавчера. Ты задачи решала, я спросил – и ты согласилась.

- А… Я, наверное, не расслышала, что ты спросил. Антон, мне надо к олимпиаде готовиться. Времени чуть-чуть осталось, если я провалюсь, то не получу грант и…

- Не провалишься. А кино – это ненадолго, всего-то полдня. Потом по магазинам пробежимся. – Должна же она любить шоппинг!

Но её удовольствия я не чувствую, скорее, снова страх.

- У меня денег нет.

- Ну и что? У меня есть. Ты же со мной на бал собиралась, забыла? Послезавтра, кстати.

Оля паникует.

- Антон, не надо…

Чего она боится?

- Ты танцевать не умеешь? – угадываю я. Странно, а во сне у неё неплохо получалось.

Кажется, не оно, но Оля хватается за это, как за соломинку.

- Да! И танцевать я не умею. Ты же можешь найти себе партнёршу получше, Сашу Колесникову, как прошлый раз…

А прошлый раз была Саша? Ах да, за ответы по русскому я ей обещал…

- Хочу тебя.

- Но…

- Оль. В чём дело? Только честно.

Она мнётся какое-то время, потом решается.

- Твои поклонницы меня заклюют. Мне и так… А ещё они… Не хочу!

- Никто не тебя не тронет, обещаю, - я снова кладу ей руку на плечо. – Оль, а ты не думала, что если людям открыться, они к тебе потянутся?

- С чем потянутся? – выдыхает она.

Да, тяжёлый случай. Ладно…

Я подползаю к ней, улыбаюсь и делаю щенячьи глазки. Не будем пугать девушку, пускай сама согласится.

- Ну пожа-а-алуйста…

- Антон…

- Хочешь, буду тебя на руках носить? Хоть весь день?

- Нет!

Я смеюсь.

- Платье от Шанель?

- Что?

- Будешь самой красивой на балу, обещаю. Давай, Оль, математика от тебя не убежит. Один раз живём, позволь себе немного веселья. И я обещаю, что никто тебя не обидит. Завидовать – да, будут, потому что ты самая красивая. Ты это успешно прятала, но всё равно лучше тебя никого нет.

Оля вздыхает. И я чувствую – сдалась. Ха, да лестью даже самые зубастые из прекрасного пола уламываются без проблем. Папа с матерью этот трюк вечно проворачивает.

- Хорошо. Но деньги за платье я тебе потом верну.

- Оля, не обижай меня. И вообще, я скоро умру.

- Ты не умрёшь. – Оля снова дёргает щекой. Очаровательно! – Такие не умирают.

Я с ней больше не спорю. Просто достаю телефон, заказываю билет в кино, столик в ресторане и пишу в любимые Ирины магазины, чтобы нас там ждали. И стилисту – обязательно.

А что? Папа дал мне кредитку – будем тратить!

- Антон, тебе не пора спать? – спрашивает Оля ближе к полуночи, сажая на тумбочку вторую куклу – мальчика, пару к первой.

Я зеваю и спрашиваю в упор:

- Ты правда хочешь, чтобы я ушёл?

Оля растерянно смотрит на меня, словно интересуется, а есть ли ещё варианты. Я вздыхаю, медленно встаю и иду к двери. Снова проснусь с подушкой на лице, класс…

- А ты правда хотел остаться? - вдруг спрашивает Оля.

Я оборачиваюсь. Она удивлённо смотрит на меня.

- Ну, вообще-то… У меня проблема, которую я, кажется, без тебя не решу. Я, видишь ли, каждое утро пытаюсь самоубиться… - И я рассказываю ей, как это происходит. – В общем, я подумал, если ты будешь рядом, это поможет. Потому что сегодня я проснулся вместе с тобой, в смысле, нас уложили вместе, твоя ведьма, ЛаШонда сказала, что это поможет. Ну и вот, никакого удушения подушкой.

Оля медленно кивает.

- Да… Это и правда должно помочь. Антон, я не знала.

- Конечно, ты не знала, я же тебе не говорил. Так что, пустишь?

Она снова кивает, а я улыбаюсь.

- Отлично. Тогда подожди, я в пижаму переоденусь. И, пожалуй, принесу своё одеяло. Обещаю не приставать!

Она только вздыхает. Но позже, когда я ложусь рядом и укрываюсь своим одеялом – кровать достаточно широка для нас двоих – чувствую, что Оля дрожит. Ей снова страшно.

- Чего ты боишься? Меня? Оль, я же сказал…

- Нет, - шепчет Оля. – К-крови.

Я вспоминаю вчерашнее подземелье, Олю с ножом – и беру её за руку.

- Спи, я тебя защищу.

Она растерянно смотрит на меня.

Я закрываю глаза, но руки не разжимаю.

- Спи уже.

Только тогда она расслабляется.

Во сне мы тоже вместе. И во сне она опять ничего не боится – и нравится мне такой ещё больше. Если бы она могла расслабиться со мной вот так наяву…

Мы в ресторане, горят свечи, отдельный столик за ширмой уставлен вазочками с десертом (фрукты в сливках, мороженое и что-то ещё, не знаю, уже съели). Молодые мужчина и женщина шипят друг на друга, особенно усердствует мужчина. Испуганная девочка ест мороженое, глядя на них широко раскрытыми глазами. То и дело она теребит мужчину за рукав: «Пап, пап!» Тот толкает к ней новую вазочку – фрукты тонут в оплывших сливках. Девочка, понурив голову, принимается есть.

Оля стоит рядом, у стены, и смотрит. Я гляжу на неё и вдруг понимаю, кто эта девочка за столом.

- Ты из-за этого не любишь сладкое?

Она пожимает плечами.

- Их было пять. Я помню. Я тогда видела папу в последний раз. Он даже на мамины похороны не явился. Правда, всё оплатил…

Я обнимаю её и заставляю отвернуться. Оля замирает в моих руках, словно птичка, – но я другого и не жду.

- Не смотри, - шепчу я ей на ухо. – Зачем мы здесь?

- Не знаю, - выдыхает она. – Барон? Зачем мы здесь?

Никто не отвечает.

Я тяну Олю к выходу.