Марк Тюфо - Zombie Fallout. Апокалипсис
– Нет, определенно не педик, – констатировал Майк, устраиваясь за рулем, заводя джип и убираясь к чертям из Додж-Сити.
Глаза Элисон прожигали дыры в затылке Майка во время этого поспешного бегства. Ее дом содрогнулся от силы удара, с которым она захлопнула дверь. Именно с того дня она начала строить план, как поспособствовать увольнению Майка. Элисон надеялась на скандал эпической силы и была крайне разочарована, когда все свелось к «уходу по собственному желанию». Заявившись в кабинет Майка в последнее утро, она не ощущала ни капли раскаяния, лишь что-то вроде удовлетворения.
– Последний день? – расхохоталась она, стоя в дверях с самодовольной ухмылкой на лице.
Майк был практически уверен, что Элисон приложила руку к его увольнению, но не хотел давать ей повода для ликования.
– Да, настало время перемен. Мне предложили кое-что на востоке, так что не терпится присмотреться к тамошним перспективам.
Все это было чистой воды враньем, потеряв работу, Майк был до чертиков напуган. Однако стоило солгать ради того, чтобы увидеть, как ухмылка на полсекунды сползает с ее лица. Он продолжил складывать свои вещи в коробку. Элисон в крайнем раздражении покинула дверной проем. Ее жажда мщения так и не была удовлетворена, и она отправилась прочь в поисках новой жертвы.
Майк пересказал Трейси все детали того дня, опустив лишь часть с предательским пенисом, но минусы такой честности намного перевесили плюсы. Трейси не раз хотела встретиться с Элисон и высказать ей все, что о ней думает. В отличие от Майка, его жена была абсолютно уверена в том, что именно Элисон подстроила его увольнение, и с первой же минуты мечтала о мести.
А теперь это порождение тьмы стояло перед ней, во всей своей царственной мертвой красе.
– Как гребаная зомбачка может так хорошо выглядеть? – возопила Трейси, наконец-то поднимаясь на ноги.
– Мама?
Николь все еще была ошеломлена, однако до нее наконец-то дошел смысл слов матери, и она уставилась на стоявшего перед ними монстра.
Не считая слегка встрепанной шевелюры и сероватого оттенка кожи, зомби выглядела сногсшибательно. Пару секунд Николь даже не была уверена, действительно ли на них напал ходячий мертвец, или это просто изголодавшийся человек. Однако вся надежда на мирный исход разлетелась вдребезги, когда Элисон вновь включила свой одноколейный мозг. Рот покойницы широко распахнулся, явив миру куски и объедки ее последней трапезы. Из пасти зомбачки хлынул ядреный запах смерти, как будто открылась рассохшаяся дверь древнего склепа. Николь подняла пистолет и дрожащим пальцем нажала на спуск. Ничего не произошло. Николь с нетерпением ждала, когда в руку жестко ударит отдача, а в ноздри – кислый запах пороха. Однако пистолет лишь трясся в ее руке, бешено рыская из стороны в сторону, а все вокруг затопила едкая вонь разложения.
– Черт! – крикнула Николь, снова и снова нажимая на спусковой крючок – по-прежнему с нулевым результатом, даже без звонкого щелчка ударника.
Трейси все это время не стояла без дела. Она тоже подняла свою винтовку. Зомби-Элисон была так близко, что дуло винтовки аккуратно вошло ей в рот.
«Трудно промахнуться с такого расстояния», – с неким удовлетворением подумала Трейси.
– Это сотрет с твоей морды самодовольную ухмылку, СУЧКА! – взвизгнула Трейси, нажимая на спуск.
Ухмылка зомби-Элисон и вправду стала шире, однако вовсе не от инъекции раскаленного свинца. Трейси поняла, что винтовка не заряжена и даже более бесполезна, чем «Виагра» на конференции «Верных слову»[60].
Зомби-Элисон удерживал на расстоянии ствол винтовки, упиравшийся ей в глотку. Трейси хотелось заорать от ярости и разочарования… и неудовлетворенной жажды мести. Тем временем Николь схватила первый же предмет, попавшийся ей под руку. Трейси едва успела увернуться от летящей коробки презервативов, чуть не ударившей ее по щеке.
– Серьезно?! Это лучшее, на что ты способна? – крикнула Трейси.
– Извини, мам. Что нам делать? – взвизгнула Николь, уже почти перешагнувшая грань истерии.
– Зайди за кассу и посмотри, нет ли там биты, или лома, или чего-то, чем можно огреть ее по башке, – велела Трейси, боровшаяся с зомби-Элисон.
Та все еще не сообразила, что надо как-то сняться с горькой металлической палки, чтобы добраться до мяса. Ствол уже грозил пробить насквозь ее хрупкую шею.
– Тут только трость! – прокричала Николь от кассового аппарата.
– Сойдет. Давай живее, не знаю, сколько еще я ее продержу.
Трейси сопротивлялась безжалостному напору. Зомби-Элисон никогда не остановится. Трейси знала это, а руки уже болели от усилий, необходимых, чтобы удерживать неупокоенную стерву на расстоянии. Однако миссис Тальбот гордилась тем, что ее дочь сумела преодолеть нарастающий страх и теперь с поднятой над головой тростью приближалась к зомби. Николь ударила изо всей силы – но, учитывая невеликую массу трости и слабые мышцы девушки, удар разве что разозлил противницу ее матери. Николь снова замахнулась и нанесла удар. Зомбачка наконец-то заметила, что на нее напали. Она попятилась, снявшись со ствола, и полностью сосредоточила внимание на небольшом кусочке мяса рядом с собой. «Сочненько», – подумала бы она, если бы умела думать.
– Мам! – взвыла Николь, роняя трость и отступая.
Руки Трейси горели от усилий, потраченных на удержание мертвой. Как только зомби-Элисон освободилась, руки женщины бессильно повисли. Винтовка весила всего семь фунтов[61], но сейчас с тем же успехом она могла весить и семьдесят. Когда мертвая обернулась к Николь, у Трейси перехватило дыхание. Николь пятилась, выпучив глаза от страха. Выражение чистого ужаса, написанное на лице девушки, подхлестнуло ее мать.
– Сначала мой муж! Затем я! А теперь тебе понадобилась моя дочь?! – завопила Трейси.
Она перевернула винтовку, взявшись обеими руками за ствол.
– Ну так знай, никто из нас тебе не достанется! СУКА!
И с этими словами она размахнулась и обрушила на голову зомби массивный приклад винтовки с силой и точностью, которыми гордился бы сам «Бейб» Рут[62].
Когда приклад соприкоснулся с головой зомби-Элисон, раздался отвратительный звук, который способен издавать только треснувший череп. Некоторые сравнивают этот звук с треском арбуза, упавшего с третьего этажа и разбившегося об асфальт. На самом деле ничего похожего. Он намного более физиологичен. Он поражает ваши нервы, словно вопль кота, раздавшийся далеко заполночь. Он так же омерзителен, как целая орда пауков, ползущих у вас по голове, или удар в грудину, или вид людей, жующих с открытым ртом. В общем, вы поняли. Этот звук не предназначен для человеческих ушей.
