Иван Зеликов - Завтра Была Война
Обзор книги Иван Зеликов - Завтра Была Война
Зеликов Иван Николаевич
Завтра Была Война
Глава 1
Весёлое, нестерпимо яркое весеннее солнце поднималось над большим городом, даря ему новый день. Оно било лучами в окна, заставляя стёкла сверкать всеми цветами радуги, сыпать радостными искрами, становиться новыми источниками света. Оно находило мельчайшую щёлку в плотных шторах и жалюзи, забираясь внутрь домов и квартир, продолжая там свою сумасшедшую игру. Весёлыми зайчиками солнце прыгало по полу, по стенам, бесстыдно забиралось в постели, ни капельки не заботясь, потревожит ли оно сон младенца, согреет ли кости немощного старика, подарив ему надежду прожить ещё один день, или рассеет мрак над влюблённой парочкой, которой мало оказалось таинства ночи. Впрочем, солнце делало всё это с таким невинным озорством, что люди не обижались на такое вторжение. Люди вообще уделяли слишком мало внимания светилу, принесшему на Землю жизнь. Да и самой Земле, медленно и лениво ворочавшейся с боку на бок, было мало дела как до того, кто освещает и согревает её половину, так и до того, кто топчет её лик, копается в недрах, считает себя её властелином.
Солнце поднималось, как и миллионы лет до того, и как будет оно подниматься ещё миллионы лет, в городе, да и по всей Земле на этом меридиане, начинался новый день. Новый день приходил и приносил свои новые радости и новые проблемы. Правда, этот день был субботой, потому, может быть, проблем было чуть меньше, а радостей чуть больше, а может быть, всё было как раз наоборот. Но в любом случае, в новый день всё должно было быть новым. Новой была зелень лужаек перед домами, совершенно по-новому она и молодая листва деревьев конкурировали с изумрудами, естественно, каждый раз выигрывая это соревнование. Новым и одновременно таким привычным и естественным было голубое безоблачное мартовское небо. Сам город казался обновлённым, как только на него начало светить солнце нового дня. Впрочем, в таком ощущении виновно было не только солнце, город действительно менялся и обновлялся буквально на глазах.
Лос-Анджелес, как известно, во все времена был городом для развлечений, городом-Голливудом, городом-Диснейлендом, городом туристов и знаменитостей, городом вилл и пляжей. И одновременно самими же жителями считался скучнейшим городишкой в мире, как раз именно из-за своей ориентированности на увеселения.
Потом же, в чью-то голову пришла шальная мысль превратить Лос-Анджелес во вполне заурядный мегаполис. В то время кинематографическая промышленность переживала глубокий кризис, так как глобальная компьютеризация фильмопроизводства уже лишила работы декораторов, осветителей, каскадёров, гримёров и костюмеров, а в ближайшем будущем та же участь ждала и актёров. Голливуд трещал по швам, гигантская отлично настроенная машина по штамповке фильмов разваливалась под собственной тяжестью. Скоро та же участь постигла и парки развлечений во главе с, казалось бы бессмертным, Диснейлендом. Город терял своё лицо изнутри и очень скоро должен был измениться внешне. Несмотря на то, что Лос-Анджелес всегда был одним из крупнейших городов, его площадь расходовалась неэкономно, теперь же было решено исправить ошибку. Целые кварталы невысоких коттеджей были снесены, а на их месте возведены небоскрёбы, столь несвойственные этому городу. Лос— Анджелес, Америка, да и весь мир переходили на новый виток развития.
Но, как известно, времена меняются, как-то незаметно подкрались семидесятые годы, а вместе с ними и повальное увлечение ретро. Мода совершила виток и остановилась на уровне где-то середины двадцатого века. Люди же, как им это свойственно, пустились из одной крайности в другую. Если раньше во всю отрицалось прошлое, в науке, искусстве, даже в личной жизни была настройка на движение только вперёд, основанное в основном на абсолютном противопоставлении тому, что было раньше, часто доведённом до абсурда, то теперь полная стилизация тысяча девятьсот тридцатых-сороковых годов считалась верхом совершенства. Если раньше компьютер был символом прогресса и первым помощником, то теперь искусственный интеллект являлся главным конкурентом, злейшим врагом и поработителем человечества. В результате в кинематографе снова появился спрос на обычное, причём в основном черно-белое кино. Мало того, стоило пройти слуху, что фильм имеет хотя бы компьютерный набор титров, как самая гениальная картина была обречена на провал и поругание зрителями. Так под влиянием времени возродился Голливуд, и снова белая надпись на холме стала возвещать миру, что людям не о чем беспокоится, что они не умрут со скуки, смотря только древние фильмы.
Одновременно проблемы перенаселённости решались радикальным способом: в пустыне было сооружено множество небольших посёлков, и те, кому не по карману становилась резко подорожавшая жизнь Лос-Анджелеса, переселялись туда. Небоскрёбы демонтировались, вновь возводились коттеджи, город опять становился местом для развлечений, городом знаменитостей, туристов, вилл и пляжей.
Был март две тысячи семьдесят шестого года, предпоследнего года, отпущенного человеческой цивилизации богом и самими людьми, хотя об этом ещё никто не знал. Весна вступила в свои права ещё в феврале, а теперь солнце сияло вовсю, покрывая лица и тела людей, не баловавшихся зимой солярием, здоровым загаром. Тёплый ветер шелестел листвой деревьев, океан катил свои волны на ослепительно яркий песок пляжей, переливаясь в лучах жаркого солнца. Однако, несмотря на установившуюся жару, мало кто решался открыть купальный сезон. Практичные янки, привыкшие не убирать с лица дежурной улыбки, слишком мало доверяли улыбкам других. Они знали, что за нежным тёплым ветерком и игривыми жгучими поцелуями весеннего солнца, за манящими вздохами океанских волн прячется холод калифорнийского течения, не слишком располагающий к водным процедурам.
Потому люди в основном предпочитали личный бассейн с подогревом или личную ванну с душем и гидромассажем. Солнце только что поднялось, потому на пляже отсутствовали не только купальщики, но и просто любители солнечных ванн. У причала, грустно уткнувшись носами в бетон, скучали яхты и катера, хозяева которых либо ещё спали, либо предпочитали проводить уик-энд в другом месте. Только на горизонте виднелось несколько парусов, то развлекались весёлые компании молодых бездельников, предпочитавших заходить в порт только для того, чтобы пополнить запасы продовольствия и спиртного. На самом краю пирса, там, где суда не заслоняли вид моря, свесив ноги с парапета, вполоборота сидела девушка лет двадцати пяти.
Широкая соломенная шляпка закрывала её лицо от яркого света, ни капли не скрывая его миловидность, а только оттеняя резкие черты, сглаживая неровности, добавляя красоты. Остальное же молодое сильное тело, облачённое лишь в узкий совершенно противоречащий моде купальник, покрытое лёгким золотистым загаром, жадно ловило солнечные лучи, купалось в них, казалось, светилось собственным мягким светом, светом молодости и здоровья.
