Наталья Иртенина - Зов лабиринта
Ди спрыгнула со стола. «Кстати, ты не заметил одной маленькой вещи. Ты рассуждал о логике, но у меня-то ее как раз не было. Понять и простить врага – это совсем не логика». Ник перевернул стол и ловко обезножил его тремя ударами ботинком – по одному на каждую ножку. «Я знаю. Зато я заметил другую маленькую вещь. Когда ты это говорила – о враге и уродах, в которых надо найти каплю божественного смысла, – ты сама не верила в это. У тебя на лице было написано как раз отвращение к уродам. А если нет веры – остается голая логика. Абсолютный рационализм». Столешница превратилась в груду досок. Никита сгреб их в охапку и понес. Ди подхватила остатки. Голова родила еще один аргумент. Но озвучив его, Ди сообразила, что плавно переместилась на точку зрения оппонента, а значит, и спорить дальше бессмысленно. «А тебе не кажется, что таких выпотрошенных уродов стало слишком много в мире? И милосердие тут уже не работает?» – «Именно что кажется. Поэтому и существуем мы». – «Вы, супермены-топорикометатели? – уточнила Ди. – И много вас таких?» – «Не очень. Скорее мало».
Комната с камином казалась огромной из-за отсутствия мебели. Очевидно, вся обстановка пошла на корм огню, обогревавшему в холодную пору здешних бродяжек. Причуда мизантропа естественным образом перешла в свою противоположность – в благодеяние гуманиста. Через минуту пламя уже пробовало на вкус угощение, а через пять – жадно пировало, удовлетворенно потрескивая.
Ди села рядом на корточки и протянула к огню руки. Никита устроился на подоконнике. Дождь решил припустить всерьез и шумел не хуже ниагарского водопада.
На ближайший по крайней мере час им была обеспечена романтика промокших ног, заброшенной хижины и голодного кукования у весело сыплющего искрами камелька.
ПЯТЫЕ ВРАТА И ЗАКОЛДОВАННОЕ ЧИСЛО
Ди глубокомысленно терла руки, согреваясь. «Чего я не понимаю, так это того, как можно выпотрошить кого-то, лишить души. По христианским канонам душа отлетает только со смертью. У язычников она выбирается погулять во время сна. Но всегда возвращается. Есть еще йоги, которые впадают в транс и летают над кактусами, но при этом физически становятся как трупы. Я что-то упустила?» Никита усмехнулся. «А ты сама-то где летала перед тем, как тебя попросили повязать галстук парню?» Ди почесала нос и задумалась. Потом снова потерла кончик носа и все-таки чихнула. А ведь действительно – летала. Над райскими кущами. В сопровождении голоса-искусителя. И потом, когда приземлилась, была рада-радехонька повиноваться этому голосу. Велел задушить демона – она бы задушила, если б не помешали. Ди посмотрела на Ника – в глазах немой вопрос, в скорченной позе – страх перед уже минувшим мигом. Он кивнул, подтверждая – именно, оно самое. «А теперь представь, что с ними он это проделывал не раз и не два. Законченные наркоманы. Причем зависимость не от самого вещества, а от внушений психопомпа, в данном случае Гроссмейстера. Психопомп – профессиональный проводник душ. Если он опытный и достаточно умелый, он в конце концов может увести душу в такие края, откуда она уже не вернется. А тело будет жить – на одной биологии. И выполнять приказы хозяина».
Ди передернула плечами. И тут же поймала себя на мысли, что верит каждому его слову. Безо всяких доказательств. И не то чтобы нечем аргументировать возражения, а просто не хочется. По-своему он сейчас обладал не меньшей властью над ней, чем Убивец, тьфу, Гроссмейстер, будь он неладен. Может, у спасителя ее тоже какой-нибудь «секрет в шляпе» имеется, которым он заманивает ее в темный угол?
Ди снова насупилась, отвернулась к огню. А чуть погодя хмуро напомнила: «Ты так и не сказал, как нашел меня. И между прочим, это второй уже раз. То ты меня в море спасаешь, то в подземелье. Большое спасибо, но может, все-таки объяснишь?» Никита вдруг ни с того, ни с сего заулыбался. У него вообще была привычка делать это ни с того и ни с сего. Радуется человек жизни – так какие уж тут еще предлоги нужны для широченной светозарной улыбки?
«Видишь ли, лабиринт хитрая штука. Никогда не знаешь, куда он тебя выведет…» – «Стоп! Откуда тебе известно про лабиринт?» Зыркнула на него с превеликим подозрением и недоверием. «А там ничего, кроме лабиринта, и нет. Дум – это и есть лабиринт. Нельзя точно сказать, в каком месте из него вывалишься, но предполагать можно». – «Как?» – «У него всего четыре выхода. Четверо ворот. Вода и подземелье – самые типичные. Простой расчет и капелька везения, вот и все». – «Все?!» Ди хлопала глазами, вид имея при этом презабавный, взъерошенно-диковатый, слегка ошалевший. Никита, весело глядя на эту картинку, расхохотался. Впрочем, необидно. «Не ломай голову. Я просто подцепил к тебе маячок, когда ты нахрюкалась у Матильды-Марии».
Ди встрепенулась, подскочила, принялась оглядывать себя, охлопывать, ощупывать, заворачивать голову за спину – все тщетно. «Где?» – выдохнула нетерпеливо. «Если скажу, отцепишь, а я не хочу, чтобы ты это делала. По крайней мере, пока». Ди моментально взъярилась. «Да что ты себе позволяешь, супермен занудный! Я тебе кто – подопытная зверюшка, чтобы на меня метки ставить?! Что ты вообще о себе возомнил, думаешь я буду смирно терпеть твои штучки, потому что ты такой весь из себя ангелок с мандатом, а я – замухрышка беспамятная, за которой нужно присматривать, чтобы чего не натворила вдруг?! Ну как можно быть таким… таким… добреньким и обходительным до тошноты нахалом?!» Огнедышащим взором она испепелила «нахала», безмятежно любующегося на женщину во гневе. «Я не нахал. Это ты зря. Я только хочу помочь. А ты все время злишься. Не злись, пожалуйста. Хотя, должен признать, гнев тебе к лицу».
Миролюбивый тон подействовал на нее как холодная струя из брандспойта, брошенная на пламя. Выйдя из роли разъяренной фурии, Ди обмякла и притулилась у стенки камина. «Все равно найду и выброшу. Что тогда будешь делать? В городе ты еще можешь шпионить за мной, а в лабиринте? Даже супермены не могут караулить сразу в четырех местах. Кстати, почему четыре? А не три и не пять?» – «Вообще-то на самом деле их пять. Есть еще пятые врата, но…» – «Пятые врата?! – Ди оживилась, уловив знакомое сочетание слов. – Где-то я уже о них слышала. Это не те, которые врата бессмертия?» – «Это те, которые истинные. Но их нужно искать, долго. При этом тебе непременно будут подсовывать фальшивые пятые врата, которые могут и погубить. А истинные, может, всю жизнь проищешь и не найдешь. Только когда ты выйдешь через них, лабиринт отпустит тебя и больше не позовет».
Зачарованная его словами, Ди повторила их про себя и на лице ее нарисовалось мечтательно-блаженное выражение. Конечно, она отыщет их, непременно должна отыскать – и тогда лабиринт будет побежден, а она наконец-то свободна. «А ты нашел свои пятые врата?» Спросила с жадностью, желая услышать ответ, который сделает ее надежду еще более крепкой, упругой, закаленной от разочарований. «Мне не нужно их искать. Я никогда не заходил в лабиринт». – «Почему?» – «Не тянуло. Моя дорожка пряма, как стрела». – «А многих тянет?» – «Порядком. Но тех, кто входит в него, чтобы найти выход, – таких мало. Большинству просто нравится блудить там без цели, ради развлечения. Ты – другое дело. Ты что-то ищешь в нем, я чувствую. Чего ты ищешь, Ди?» – «Себя. – Короткий ответ прозвучал как откровение, хотя он давно не являлся таковым для нее и смутно назревал у него. – Кто я? Зачем я? Хочу знать».
