Наталья Иртенина - Зов лабиринта
Он поднял лицо к небу и улыбнулся одинокому лучу солнца, проткнувшему одеяло из облаков и упавшему на прогалину, где расположились двое для дачи друг другу объяснений, – словно чтобы внести посильный вклад в прояснение темных и запутанных сторон этой, несомненно, странной, непостижимой, невероятной истории.
Ди решительно тряхнула головой. «Ну так вернемся к нашим баранам. Которым ты организовал бойню, я имею в виду. Они – кто?» Никита щелчком отправил букашку, залезшую к нему на плечо, в принудительный полет. «Тхаги, ты же слышала. Воины Черной матери. Проще говоря – душители. Их историческая родина – Индия. Но там их уже не осталось. Последнего тхага англичане повесили в девятнадцатом веке. А до этого они жертвопринесли своей жадной до человечины мамочке Кали миллионы соплеменников». Ди совершенно искренне ахнула. «Миллионы?!» – «Этот культ очень древний. Так что ребята успели вволю порезвиться, прежде чем их укоротили». – «Укоротили, да не прижгли? Снова выросло? Или они успели отпочковаться? Каким лихом их в наши-то края занесло? И потом, на рожи они как будто не индусы». – «На рожи они вполне наши. В том-то и дело, что на исторической родине их и прижгли, и солью посыпали». – «Тогда почему?…» Ди не терпелось докопаться до сути. «Почему и для чего – здесь бессмысленные вопросы. Извращенная, одержимая фантазия – все, что можно сказать. Знаешь, что такое историческая реконструкция?» – «Догадываюсь». – «Ну а здесь не историческая, а скорее игровая реконструкция. В рамках патологического игрового мышления. Этот висельник с манерами олимпийского бога называл себя Гроссмейстером. Все, что ему нужно было, – передвигать фигуры в игре, которую он, видимо, считал своим гениальным изобретением. Это была игра в богов. Или, вернее, в культы богов. Сам он, естественно, исполнял в ней роль толмача божественной воли. И заметь – богов подбирал под одну мерку: чтоб были злые, охочие до крови и жертв, не ведающие пощады. Пару-тройку раз это были полностью надуманные, искусственные божки. Этих отправить потом, когда он исчезал, в могилу было легко – такие плохо приживаются в мозгах, хоть даже выжженных цветомузыкой». – «Чем?!» – «Галлюциногенами. Надо полагать, ты уже испытала на себе эту радость. Я только не сразу тогда сообразил, отчего у тебя такое дегенеративное выражение лица сделалось. Извини». Ди угрюмо отвернулась в сторону, буркнула: «Да чего уж там».
Нику надоело сидеть, он встал с кочки, прошелся до ближайшей сосны, погладил кору, провел пальцем по застывшей смоляной янтарной дорожке. «Но в основном воскрешались к новой жизни натурально существовавшие когда-то темные боги, со всеми причиндалами их культов. Кали – только звено в общей цепи. Хотя и не самое маленькое звено, а очень даже увесистое». Ди встрепенулась. «Погоди. Я ведь слышала. По радио. В городе стали пропадать люди. Сказали, что, вероятно, маньяк. Я тогда еще подумала: как это удобно стало – за любым тяжелым криминалом видеть маньяков и террористов. Или наоборот – работать под маньяка или террористов. Хорошая отмазка, отличное прикрытие». Никита не отвечал, думал о чем-то своем в обнимку с сосной – легонько стукаясь о нее лбом. Ди непонимающе косилась на него какое-то время, потом не выдержала. «Эй, что это ты делаешь? Зарядка для мозгов?»
Он перестал биться головой о ствол и упал в траву рядом с ней. «Она самая. Понимаешь, я ведь думал, что это они убили Филиппа». Ди насторожилась и напружинилась. «Так это… их угрозы на автоответчике? Черт, хорошо, что ты заговорил об этом. Я совсем забыла. Так значит… Постой, ты сказал „думал“? Значит, сейчас ты так не думаешь? Но почему? Все ведь сходится. Храм, катакомбы, ученый-индолог, знаток санскрита, Филипп же наверняка знал санскрит… Ник! Ты гений. Какие тебе еще доказательства нужны? Это же ясно, как день!» Ди возбужденно размахивала руками и даже целоваться полезла в припадке щедрой благодарности за раскрытие тайны, угнетавшей ее столько времени. Никита принял лобызания как и полагается герою-спасителю, но затем, посуровев лицом, взял ее за плечи и усадил обратно. И огорошил: «Наоборот. Все стало темнее, чем ночь. Когда ты рассказала мне про автоответчик, когда произнесла эти слова – „храм“ и „манускрипт“, я понял, что попал на нужный мне след, на след Гроссмейстера. До этого утра все и впрямь сходилось. Поэтому я и советовал тебе быть настороже, сменить квартиру. Я полагал, что ты у них на примете…» – «Почему?» Она изумленно моргала, уставясь на него. «Они могли считать тебя свидетелем убийства Фила. Ведь ты могла быть свидетелем, улизнувшим от них?»
Ди задумалась. Потом дернула плечами. «Наверное». И вдруг до нее опять дошло. Вскинула голову и гневно-возмущенно воззрилась на него. «Значит, ты использовал меня как приманку! Теперь понятно, почему ты везде мне попадался – ты просто устроил ловлю на живца. И ты… ты еще называл себя другом… да ты… ты просто… свинья, вот ты кто!» Вскочила и принялась выписывать зигзаги с кренделями на полянке, пинать траву и сухие упавшие ветки, выпуская пар. Ник никак на этот демарш не реагировал – спокойно, даже как будто философски смотрел, как она бушует, жевал очередную травинку, ждал момента, когда можно будет продолжить двусторонний диалог: знал, что на этот раз она не сбежит, сочтя себя оскорбленной, потому что хочет знать все до конца, до самой распоследней точки в этой истории… Если б еще была она, эта точка…
Буйство долго не продлилось. Исчерпав разовый запас гнева, она бухнулась на кочку и отвернулась в сторону. Подперла голову рукой, надулась. Никита пустил в ход среднюю артиллерию – доводы разума. «Если бы все обстояло так, как я сказал, они и без меня устроили бы ловлю на живца. А сейчас я даже не знаю, к счастью или несчастью все оказалось не так». – «Приманка-то все равно сработала». Буркнув это ближайшей сосне, после секундной паузы она заторможенно обернулась. И в голосе зазвучали звенящие беспокойные нотки. «А как все оказалось? Что там насчет темной ночи, я не очень уловила?»
Никита отмахнулся от приставучей мухи. Миг помедлил с ответом. «Дело в том, что было неизвестно, какого божка Гроссмейстер вытащил на свет в этот раз. Черная Богиня – это ни о чем еще не говорит. Сейчас я знаю и потому могу утверждать, что эти самодельные тхаги не убивали Фила». Ди подарила ему взор, каким смотрят на геродотов всех мастей – на губителей гармоничной картины мира и стройных творений человеческого гения. Такая была замечательная концепция убийства, и вот тебе на! После чего выпалила: «Это еще почему?» – «Потому что они бы не отступили от установленных правил культа. Кали наказала своим подопечным душить людей платком – румалем. Кажется, ты уже свела с ним тесное знакомство? И никак иначе, если они не хотят узнать, как свирепа она бывает в гневе».
