Хидеюки Кикути - Вызывающий бури
Все взгляды сосредоточились на Лине — и на паре клыков, высунувшихся из уголков ее рта.
Толпа оцепенела. Смертельная тишина повисла над собравшимися, а мэр спрятал лицо в ладонях.
Стерев изображение легким взмахом правой руки, Лина тихо продолжила:
— Да, но теперь все кончено. Четверо детей, повинуясь судьбе, покинут деревню. Даже если такую участь навязал им кто-то другой.
На этом месте своей речи Лина повернулась спиной к зрителям, словно желая, чтобы некто, стоящий во тьме, услышал ее последнее проклятие.
— Больше нет нужды оплакивать их, потому что теперь они наконец поняли. Поняли, что на них надеялись. Что ждали, когда они придут. И хотя сами они не добрались до вершины, но стали ступенькой длинного, очень длинного подъема. Аристократы вымерли, раса людей осталась, — продолжала Лина. — Однако можно ли сказать, что биологически — как в отношении психологии, так и физиологии — человеческие существа стоят выше аристократов? Кто станет утверждать, что значимость особи базируется на высоте биоритмов ее расы? Свирепость и жестокость под стать вампирским, стремление разрушить все, что красивее тебя, — о, эти вещи мне слишком хорошо знакомы.
Пригвожденный к месту ледяными зрачками, мэр побледнел как полотно.
И снова в воздухе возникло изображение.
Люди увидели звезды, сверкающие в черном как смоль, безбрежном океане. Вдалеке искрились еще сотни миллиардов звезд, гигантские спирали туманностей лелеяли множество форм жизни, море атомов водорода дарило существование новым и новым частицам.
— Четверо детей должны были отправиться туда. — Голос Лины звучал так, словно ему пришлось преодолеть огромное расстояние. — Освободившись от черного рока, зависшего над людьми и знатью, они ушли, чтобы соединиться с вселенским сознанием, наивысшей формой «разумной» жизни. Мечта развеялась, но, полагаю, даже сейчас они не скорбят о себе.
Картина резко изменилась.
Тьма быстро рассеивалась, свет наполнял зал. Белое сияние изгнало сумрак, окутало тела, ласково огладило утомленные лица людей, придав им дивный оттенок безмятежности.
— Вот потенциал нового человечества.
Тело девушки засверкало. Лина посмотрела на Ди, потом на сияющих односельчан.
— Народ, раскрывший этот потенциал, существа, препроводившие человеческую расу на уровень выше, — неужели они и впрямь проклятые?
Девушка неожиданно прижала руку к груди. Время пришло. И в голосе ее была гордость:
— Клянусь, мне хотелось бы изучать историю аристократов.
* * *Едва закончив говорить, Лина упала.
— Не приближайтесь ко мне! Не смотрите! Ди!
Люди замерли там, где застал их крик, а прекрасный юноша опустился на колени возле Лины.
— Просто прикрой мне лицо…
Черный шарф лег на исказившиеся черты.
— Спасибо… Ди… Ты… побудешь рядом? Мне так страшно…
— Я с тобой.
— Там, в хижине… — Лина выдавливала слова, превозмогая боль. — В хижине… белый цветок, который я нашла утром… это… его положил ты, да? Если бы это сделал… кто-то другой… ты не мог… его… не заметить…
— Правильно.
— Я так счастлива… так… счастлива… Всего два человека… заботились… обо мне… Как бы мне хотелось… встретиться… с тем, другим.
— Не разговаривай.
Рука Лины приподнялась — и, прежде чем она начала плавиться и исчезать, Ди нежно пожал ее. Впервые в жизни он сделал это. В первый и последний раз.
— Прощай… Ди. Ох, какой потенциал был… у нас…
Голос стремительно таял вместе с плотью.
Никто не шевелился.
Слепящий свет бросал на пол длинные, длинные тени.
Когда же один тощий мальчишка поднял мокрые от слез глаза, услышав, как открылась и захлопнулась дверь, прекрасного охотника на вампиров уже не было.
* * *Несколькими днями позже величественный всадник скакал по узкой тропе, с которой юные побеги травы теснили остатки талого снега.
Ночь уже кончилась, но низкие свинцовые тучи окутали саваном восточное небо, не давая слабым лучам дотянуться до земли.
Легкий ветерок трепал полы черного плаща.
Позади всадника жалобно скрипел, приближаясь к деревне, первый утренний электроавтобус.
Впереди, футах в пятнадцати, виднелась маленькая скамья. Пусть и скромная, но это была остановка на линии, соединяющей Фронтир и Столицу.
Заметив лошадь и всадника, худощавый мальчик, сидевший на скамейке, удивленно вскинул глаза. В следующий миг он снова сконфуженно потупился, уставившись на собственные — без перчаток, все в мелких трещинах — руки.
На маленькой дорожной сумке, стоящей рядом с парнишкой, значилось место его назначения, а также имя хозяина — Марко.
Всадник проехал мимо.
Вскоре раздался скрип останавливающегося автобуса.
Подобрав пассажира, автобус вновь набрал ход.
Неожиданно стекло в одном из окон опустилось и мальчик высунул голову наружу. Отчаянно размахивая худой ручкой, он что-то прокричал.
Пронзительный рев двигателя и скрип колес заглушили тонкий голос, но Ди услышал паренька. Вот что он сказал:
— Я еду в Столицу. Буду изучать историю аристократов.
Дунул, словно погнавшись следом за автобусом, ветер.
И Ди вспомнил.
Лицо мальчишки, слушавшего последние слова девушки. Безграничную гордость в его глазах. Лицо того, кто любит.
И Ди понял.
Понял, кто был посланцем, оставлявшим белые цветы и дарившим девушке мечту.
В какой-то момент тучи разошлись, и на губах Ди, глядящего, как исчезает в солнечном сиянии крошечный автобус, забрезжила слабая улыбка.
Если бы мальчик увидел ее, то мог бы до конца своих дней рассказывать людям, что именно он стал тому причиной. Такая это была улыбка.
Примечания
1
П и к с и — в английской низшей мифологии одна из разновидностей эльфов. — Здесь и далее примеч. ред.
2
П о у к а (ирланд.) — в английской низшей мифологии известен как «Пак» — домовой, близкий к брауни. В ирландской традиции имеет сходные функции, также выступает как оборотень.
