Инесса Ципоркина - Личный демон. Книга 1
Впрочем, Кэт немедленно сконфузилась и замолчала. Катерина тоже промолчала, хотя ощутила острое недовольство. Почему бы ее сыну не быть здравомыслящим молодым человеком?
— Поверь, — веско сказала Апрель, — Катин сын среди нас самый практичный. Если бы Камень обладал свободой выбора, мы бы так и поступили, как советует Витя: пошли к котлу и бросили Глаз в жерло.
— А молодые духи? — вырвалось у Кати. — Они-то чем виноваты?
— Они не виноваты, — печально произнес Сабнак, — они практически мертвы. Лучше убить оставшуюся в них толику жизни, чем выпустить бедных детей на свободу и смотреть, как они мечутся в гневе, уничтожая всех и вся. Вспомни арабские сказки о джиннах, слишком долго просидевших в заточении. Когда печать срывали, джинн убивал своего спасителя, потому что давным-давно в неправедной злобе дал себе клятву: убить того, кто подарит ему свободу. За то, что пришел чересчур поздно.
— А ты вспомни истории о людях, побывавших в концлагере! — неожиданно рявкнул Анджей. — Их мучили так, как никакому джинну не снилось! И все-таки они остались людьми, несмотря на пытки. Откуда ты знаешь, как поведут себя духи, если дать им настоящую свободу, а не пару дней, перед новой ходкой оттянуться? Может, если они перестанут быть рабами, то и поведут себя по-человечески? То есть я хотел сказать… Ну да, что хотел, то и сказал. По-человечески себя поведут, не по-вашему.
Катерина и Витька изумленно переглянулись. Наама и Апрель неожиданно задумались. Сабнак тоже промолчал. И даже Уриил, охотник рубить гордиевы узлы, не развязывая, ни единым словом не возразил Анджею. Похоже, в души главных специалистов по нечеловеческой психологии закралось сомнение.
— Человек говорит умные вещи, — не своим голосом высказалась Катя. Голос был низкий, утробный. Мужской. Голос, которым могла бы разговаривать пещера.
— Глаз бога? — изумилась Апрель. — Ты теперь разговариваешь?
— Естественно, — брюзгливо ответил Камень. — Когда есть о чем, а главное, есть чем поговорить, я такой возможности не упущу.
— И что ты намерен нам сказать? — осторожно спросил демон гнилья.
— Я намерен вам сказать, что собрал вас не случайно, — с интонациями богатого дядюшки, оглашающего последнюю волю, объявил Глаз бога-ягуара. — Мама Лу, нам предстоит исправить наши ошибки. Уриил, тебе предстоит простить себя. Сабнак, тебе предстоит открыть свою светлую сторону. Наама, тебе предстоит обрести друга. Люди, вам предстоит разгрести гору глупостей, которые мы наделали в гордыне и жадности своей…
— И что? — после мхатовской паузы поинтересовался Витька.
— И всё, — просто ответил Камень и замолк окончательно.
— Конец связи, — подытожил Анджей.
— Мне больше всех повезло, — вздохнула Наама.
— Не скажи, — хмыкнул демон гнилья. — Ты когда-нибудь умела дружить? Я вот не умел. И сейчас бы не взялся.
— А разве мы не твои друзья? — удивился Виктор.
— Вы мои спасители, я у вас в долгу. Долг — совсем не то, что дружба, — вздохнул Сабнак. — Я сделаю все, чтобы вы остались живы, здоровы и благополучны. Это мне внове, но я буду стараться. А вот подружиться с кем-то…
— …значит принять на себя заботу о том, кто не ты, — заключила Апрель. — Да, демонам такое несвойственно.
— А богам? — с деланным безразличием спросил Виктор.
— А боги только и умеют, что заботиться о других. Боги — воплощение заботы. Правда, не всем нравится, в какой форме наша забота выражается, — призналась богиня безумия. — Я, например, хотела бы избавить тебя от навеянной влюбленности. Чтобы ты перестал меня желать и думать обо мне.
Золотистая Витькина чешуя немедленно приобрела нежно-розовый оттенок и весь он стал похож на сакуру в цвету.
— Увы, я не умею давать свободу, — созналась Апрель. — Значит, буду рядом, пока ты сам не пресытишься мной и не освободишься по собственной, человеческой воле.
Сакура постепенно приобрела закатный оттенок.
— Не смущай мальчика, — буркнула Наама. — Витя, не обращай внимания на правдивость богов. Они видели столько человеческих грехов, что утратили всякое представление о приличиях.
Катерина прочистила горло и фальцетом произнесла:
— А могу я высказать свое мнение? Как мать, м?
— Пожалста, — обиженно буркнул Виктор и демонстративно принялся перемещать свое шипастое тело в коридор.
— Нет уж, не уползай, когда с тобой разговаривают! — строго заявила Катя. — Вы, Апрель и Витенька, уж будьте добры забыть о своем большом чувстве, пока Мурмур на свободе. Мы что-то давно не вспоминали милое созданье Мурмур, которое о нас не забыло. И не забудет, пока не убьет. И твоя, Мама Лу, главная задача — не сына моего кохать, а исправлять то, что вы с Камнем накосячили. Никто не обращает внимания на Кэт, как будто она невидимка. А между прочим, ее страдания — побочный эффект ваших божественных разборок. Камень, будь добр исполнить мое первое требование: исцеление Кэт. И Сабнака подлечить, ему, может, на телесные травмы плевать, но я на эти ожоги смотреть не могу. У него скоро мясо с икр отваливаться начнет. И как он ходить будет, я тебя спрашиваю?
Да что ты от меня хочешь? — беззвучно возмутился Глаз Питао-Шоо. Тебе приспичило их лечить, ты и лечи. Твой выбор — твоя сила. Расходуй!
Как это «расходуй»? — в свою очередь рассердилась Катерина. Что мне делать-то? Лечить наложением рук? Пассами? Словами «встань и иди красивый»? И потом, ты что, мобилка? А подзарядка у тебя предусмотрена?
Какие же вы зану-у-уды, вздохнул Камень. Могла бы и сама догадаться. Надо очень-очень захотеть — и будет так, как ты хочешь. Это и есть главная трудность — захотеть не чего попало, а именно того, чего следует хотеть. По уму, а не по глупости. Давай, учись хотеть сознательно.
Гос-споди ты боже мой… — затосковала Катя. Сила оказалась не только могучей, но и норовистой.
И точно ребенка из рук недоглядевшей матери, она выкрала Катерину из мира и увела в страшные дебри памяти.
Глава 12
Дебри памяти
Мгновения боли никогда не бывают мгновенны. Мало того, что в настоящем переживание боли длится дольше прочих переживаний, так оно еще запускает свои хваткие щупальца в грядущее, ловя мысли в полете. Так мысли, отмеченные страданием, обращаются в орудие пытки. И если мысли твои неповоротливы, а спрут боли ловок и силен, предпочтительно иметь короткую память.
И у Кати, и у Кэт память была длиннее некуда. Стрекала злости и отвращения исправно всаживали в их общее подсознание микродозы яда, превращая красные воспаленные точки уколов в застарелые саднящие язвы. Такими они и встретились в своем личном аду: две запаршивевшие бродяжки, волокущие друг друга по колдобинам жизни — одной на двоих.
