Валерий Моисеев - Сфинкс
После этих слов Некра осторожно проник вовнутрь погребальной камеры, сквозь только что проделанный ими в стене неаккуратный разлом.
— О, великий Осирис и Изида мать наша! — раздался восхищенный возглас Некра из каменной пыли все еще обволакивающей гробницу
— Что, что там такое? — с болезненным интересом спросил Гамар, настырно пытаясь протиснуться сквозь узкий и низкий пролом в стене.
— Изволь пройти вперед и лицезреть все сам! — с непередаваемой скорбью в голосе вскричал Некра.
Слезы душили его, он едва сдерживал рыдания. Жрец Баксути сдержал свое слово и указал ему верное место. Именно здесь и должна была находиться гробница Нефертау! Чтобы отвлечься Некра поспешно отошел в сторону, предоставив молодому жрецу, возможность увидеть то, что находилось внутри только, что обнаруженной ими потайной комнаты.
То, что открылось взгляду Гамара, было настолько жутко и нереально, что он еще несколько мгновений пытался осознать спит ли он или все еще грезит наяву. То, что увидел молодой жрец, не укладывалось в тесные рамки его небольшого и небогатого на события жизненного опыта.
В самом центре погребальной камеры, своими размерами и пропорциями напоминающую келью послушника, на шести мощных цепях неподвижно висел огромный саркофаг. Массивные бронзовые цепи, словно лишайником были сплошь покрыты зелеными пятнами окислов. Мощные кольца и отходящие от них штыри, судя по их зеленому цвету, также изготовленные из бронзы, были надежно вмурованы в низкий свод, сложенный из грубо отесанного базальта.
Подвешенный на цепях саркофаг поражал воображение. Первое, что бросалось в глаза — это, конечно же, его гигантский размер. Вся поверхность гроба была составлена из множества плоскостей расположенных под небольшим углом друг к другу. Формой своей саркофаг более всего походил на грубо и наспех ограненный драгоценный камень, странной узкой, прямоугольной формы. Так как вся поверхность саркофага была сплошь покрыта слоем пыли, не было никакой возможности определить из какого материала он изготовлен.
Наконец Некра ошеломленный увиденным не менее Гамара сделал над собой видимое усилие и, шагнув к саркофагу трепетной рукой осторожно провел по его поверхности.
— Прозрачный алебастр! — воскликнул он пораженный открывшимся под слоем стертой им пыли видом. — Неужели вся эта махина выточена из огромной глыбы алебастра?
Гамар, подойдя к Некра, боязливо глянул из-за его плеча и неуверенно произнес:
— Разве бывает прозрачный алебастр, да еще зеленого цвета?
— Бывает, только называется он не алебастр, а смарагд! — Некра покосился на жреца. — Существует древняя легенда о Смарагдовой Скрижали, на которой начертаны все тайны мира. По преданию ее создал бог мудрости — Тот Трижды Величайший! Я не удивлюсь, если окажется что этот саркофаг и есть Смарагдовая Скрижаль. По крайней мере, для меня так оно и есть, ибо та, что покоится внутри него, заключает в себе все тайны мира и ответы на них.
Отдав свой факел Гамару, Некра поспешно стянул с себя плащ и принялся старательно стирать им пыль с крышки смарагдового саркофага. Тяжесть всей этой конструкции была настолько велика что, несмотря на достаточно энергичные усилия, прилагаемые парасхитом, гроб практически оставался неподвижным. Он начал всего лишь чуть-чуть раскачиваться на цепях.
Гамар на цыпочках приблизился к Некра, и высоко держа оба факела, заглянул тому через плечо. При этом молодой жрец старался по возможности не дышать. Но так как волнение распирало все его существо, эта задержка дыхания заставляла его сопеть словно стадо гиппопотамов в жаркую безветренную погоду.
То, что предстало изумленному взору Гамара, невозможно было описать никакими словами. Все поэтические сравнения и прочие расхожие прилагательные долженствующие обозначать женскую красоту были тут совершенно неуместны, ибо под толстым слоем полированного смарагда сомкнув густые бархатные ресницы, покоилось само Совершенство!
Оттого что зеленый цвет крышки гроба не давало проникать вовнутрь и отражаться наружу естественному цвету, лакомые губы лежащей в гробу красавицы казались черными, а все лицо напоминало странное и жуткое изображение, исполненное великим художником, страдающим некоей странной болезнью глаз. Весь дивный портрет красавицы был решен в пугающих призрачных тонах темно-зеленого изумрудного цвета. С одной стороны это, шокировало и отталкивало, так как явственно отдавало мертвящим душу тленом. Но с другой стороны, во всем этом присутствовал неизъяснимый лоск и изыск.
— Клянусь клыками Анубиса! — с болезненным придыханием, находясь в сильном волнении, воскликнул Некра. — Неужели я все-таки нашел ее? Светоч глаз моих, любовь всей моей жизни? Друг мой Гамар, неужели мы с тобой все-таки сделали это? Ты хоть представляешь себе, кого нам посчастливилось найти?
— Я не знаю что или кто, покоится в этом смарагдовом гробу — хриплым голосом ответствовал ему молодой жрец. — Но у меня горло сжимается от тоски, глядя на это божественное, нет, скорее демоническое лицо! Прости мою дерзость, но, по-моему, глубокому убеждению, мы с тобой нашли нечто запретное! Ее совершенная красота пугает меня! Вернее будет сказать, убивает! Женское лицо не может быть настолько пугающе прекрасным! Скажи мне кто это?
— Это, Гамар, ни кто иная, как сама Царица Нефертау! — в восторге воскликнул Некра. — Это та самая женщина, воскресить которую я собираюсь! Она и есть моя возлюбленная, чей жизненный путь прервался в бытность ею супругой ненавистного мне фараона Сети! Да будет, он проклят вечно!
— Парасхит, хорошо ли ты подумал прежде чем пытаться вернуть к жизни, то, что покоится в гробу? — с глубоким сомнением в голосе вопросил Гамар. — Насколько мне известно, боги сурово наказывают тех, кто пытается спорить с ними. Воскрешение умершего, разве это не вызов богам? Не хочешь ли ты в гордыне своей стать равным им?
— Мне безразлично, что думают все боги, — нетерпеливо отмахнулся от молодого жреца Некра. — Мне достаточно мнения одного древнего божества, имени которого тебе знать не нужно! В противном случае твой Амон разгневается и отвернется от тебя. Так вот, старый бог, поощряет практику оживления мертвых. Ему издревле поклоняются избранные из числа парасхитов. И я в их числе!
— А почему же фараон Сети, если он так сильно любил свою царицу, не держит гроб с нею возле себя? — неожиданно спросил Гамар. — Ведь она благодаря какому-то колдовству выглядит так, словно и не умирала.
— Это не колдовство, а мое мастерство парасхита, умноженное на силу, которую мне дает древний бог, чьего имени не называют вслух! — расхохотался Некра, при этом в его голосе явственно сквозили безумные нотки. — Если бы Сети держал тело Нефертау подле себя, его боги отвернулись бы от него! Потому что это противоречит их верованиям, согласно которым умершие должны превращаться в ужасные отвратительные мумии. В отличие от них, древнее божество парасхитов, научило нас гениальному искусству, благодаря которому Нефертау и по сей день сохраняет свою красоту нетленной! Поэтому, молодой жрец, реши сам, чьи боги сильнее твои или мои?
