Наталья Александрова - Последний ученик да Винчи
«Каир — город контрастов!» — вспомнила Маша забытое словосочетание. Вокруг нее действительно был самый настоящий город контрастов.
Слева между домами мелькнула тусклая зелень, и вдруг показался во всей красе Нил — медлительный, широкий, могучий, желтовато-зеленый, тысячелетие за тысячелетием несущий в море свои благодатные воды. По его спокойной глади проносились маленькие юркие моторки и плоскодонные парусные лодки, и он нес их с тем же безмятежным равнодушием, с каким за три тысячи лет до того нес быстрые финикийские галеры и погребальные ладьи фараонов. На другом берегу Нила виднелись современные небоскребы и ажурная вышка телебашни, похожая на еще один из сотен каирских минаретов.
Вдали промелькнул знакомый по многочисленным альбомам и рекламным плакатам силуэт мечети Султана Хасана и соседствующей с ней Аль Рифаи.
Наконец машина выехала на широкую аллею, с двух сторон обсаженную пальмами.
— Египетский музей, — объявил Камаль, припарковав джип около высокой ограды.
Он получил свои деньги и тут же укатил прочь, не ответив на слова прощания и не оглянувшись.
— Добро пожаловать в Каир! — вздохнул Старыгин и с любопытством огляделся по сторонам.
— Что вы все время вздыхаете? — не выдержала Маша.
— По привычке. А что вы все время огрызаетесь? — отбил мяч Дмитрий Алексеевич. — И не нужно ко мне цепляться, я так же устал и голоден, как вы.
Разумеется, он был прав, но Маша не стала извиняться за грубость — обойдется.
— Мы напрасно теряем время на бесполезные разговоры! — воскликнула она, оглядевшись по сторонам.
— Напротив, у нас еще больше часа до назначенного срока. Насколько я помню, та дама в Риме говорила, что она передаст дневник в половине третьего. Откровенно говоря, не думал, что мы успеем вовремя. Наши друзья-контрабандисты побили все рекорды скорости.
— Мы пока еще ничего не сделали, — сказала Маша из чистого упрямства.
На площади перед музеем роились толпы туристов. Слышался шум и разноязыкий говор. Перед входом в музей вытянулась довольно длинная очередь.
— Постойте-ка! — Маша потянула своего спутника чуть в сторону, где разложили свои товары торговцы различными сувенирами. — Вы что — так и собираетесь идти искать ту самую статую? Здесь мы слишком бросаемся в глаза…
Она выбрала у маленького араба, похожего на жука, клетчатый платок, так называемую «арафатку». Многие мужчины покупали ее, чтобы защититься от палящего солнца.
— Держите! — Маша протянула Старыгину большие темные очки, а себе вытащила из груды разноцветных материй бирюзовый полупрозрачный платок, в какой арабские женщины заматываются, оставляя открытыми лишь яркие глаза.
Араб откровенно загляделся на ее зеленые глаза, засмеялся и тоненькой ручкой, и вправду похожей на жучиную лапку, указал на кожаную куртку.
— Он прав, — с неудовольствием сказал Старыгин, — вряд ли вы в таком наряде сойдете за правоверную арабскую женщину. Еще больше будете бросаться в глаза.
Маша схватила футболку с традиционным изображением задумчивого верблюда и переоделась тут же возле лотков. В общей сутолоке никто этого не заметил, кроме араба, тот же пришел в такой восторг, что едва не повалился на спину, дергая ручками, отчего стал еще больше похож на жука.
— Выпейте воды, — холодно посоветовала Маша Старыгину, — что-то вы побледнели.
И пошла вперед ко входу в музей.
«Что я делаю тут, в этой жаркой и чужой стране, без денег, без документов и без дальнейших перспектив? — уныло думал Старыгин, едва поспевая за Машей.
Они очень удачно смешались с большой группой немецких туристов. Почти все мужчины были в таких же «арафатках», что и Старыгин. Немцы шумели, громко переговаривались и долго искали отстающих, Маша взяла Старыгина за руку, чтобы не потеряться в толпе. Они двигались не спеша в общем потоке.
Поток туристов просочился через ворота, в которых усатый военный, очень похожий на знаменитого певца Фредди Меркьюри, проверил каждого входящего металлоискателем. Спутники преодолели широкий музейный двор, украшенный древними обелисками, и, пройдя между еще двумя стражами — статуями, символизирующими Север и Юг древнего Египта, — вошли под своды музея.
— И где нам искать этого Шейха Эль Балада? Спросить ведь нельзя…
— Этот музей, конечно, большой, около ста залов. Но мимо не пройдем, не волнуйтесь, статуя Шейха — одна из достопримечательностей музея.
У Маши вскоре зарябило в глазах от ярких саркофагов. Немецкие туристы целеустремленно свернули в сторону золотого саркофага Тутанхамона, Старыгин же потянул Машу дальше. Они проходили мимо бесчисленных статуй — больших и маленьких, одиночных и парных, из черного гранита и из раскрашенного известняка. Древние краски превосходно сохранились, каменные люди сидели и стояли в самых свободных позах, среди них были принцы и простые писцы, семейные группы и одиночки. Видимо, древние египтяне заказывали себе статуи, как наш современник — семейную фотографию на память.
— Кажется, пришли, — тихонько сказал Старыгин и кивком указал вперед.
Деревянный человек куда-то шел, держа в руке жезл. Ваятель запечатлел великого жреца в тот момент, когда он остановился на мгновенье, как бы раздумывая, куда направить свои шаги. Жрец строго смотрел перед собой удивительно живыми глазами.
— Глаза из кварца, — шепнул Старыгин, — а веки — из меди, оттого получается такой эффект.
Служитель, немолодой араб, весь в белом, встал и куда-то вышел. Маша напряглась.
— Мы здесь слишком заметны, — прошептала она, потянув Старыгина за собой. — Вот отсюда можно наблюдать за шейхом…
Они укрылись за огромной прозрачной витриной, в которой были выставлены сокровища одного из бесчисленных правителей древнего Египта. Кольца и золотые браслеты с изображениями жуков-скарабеев и диких зверей, алебастровые сосуды невиданной красоты, драгоценное оружие, золотые змеи с глазами из драгоценных камней, массивный золотой трон с искусно изображенной на его спинке сценой из жизни фараона…
Маша разглядывала все эти сокровища, краем глаза следя за входом в зал и за статуей Шейх Эль Балада.
Время уже перевалило за половину третьего.
В зал ввалилась шумная толпа туристов — все те же немцы, громко выяснявшие, куда подевался герр Шульц. Экскурсовод, безуспешно пытаясь перекричать их, принялся рассказывать о похоронных обрядах древних египтян.
И тут Маша заметила, как от группы туристов отделилась стройная женщина в длинном платье из светлого льна.
Если бы не светлые волосы, она была бы очень похожа на ту брюнетку, которой накануне в кафе передали дневник профессора Магницкого.