Ужасно-прекрасные лица (ЛП) - Чень Линда

Когда ученицы, наконец, выходят из хижины, Мина, Кэнди и я следуем за ними наружу и возвращаемся в деревню.

— Ученицы отвернулись от неё. Они тоже испугались, что после уход девы они утратят её силу и красоту, — говорит Мина. — Они забрали её мантию — ту, которая была ей нужна, чтобы улететь обратно на небеса, — и запечатали её с помощью могущественных заклинаний. Они очень долго сохраняли ей жизнь, забирая у неё всё, что хотели.

В глазах Кэнди стоят непролитые слёзы, с которыми она пытается бороться. Должно быть, она ничего не знала об этой тёмной главе истории своего предка.

— Негодование девы росло. Любовь превратилась в ненависть, а затем в гнев, — рассказывает нам Мина. — Отчаяние вылилась в проклятие, из-за которого у всех жителей деревни изменились тела.

Когда мы снова подходим к деревне, то слышим крики. Из ворот выбегает женщина, яростно хватаясь за лицо. Широко раскрытые глаза, острая челюсть, крошечный подбородок.

Её лицо стало лицом девы.

В деревне идёт резня. Горожане нападают друг на друга с ножами и сельскохозяйственными орудиями. Они впиваются друг другу в кожу и царапают лица.

— Жители деревни были убеждены, что те, кто похож на деву, также обладают её силой.

Кажется, будто Кэнди плохо.

Фэй описывала изменение лица как "прикосновение духа девы". Она ничего не упомянула о том, что это было ужасное проклятие. Интересно, кто-нибудь рассказывал Кэнди и Фэй правду о том, что случилось с деревней.

— Ученицы покинули жителей деревни и проклятый остров, забрав с собой деву по частям.

Из леса выходит шеренга учениц в масках и белых одеждах, каждый несёт небольшой свёрток, завёрнутый в белую ткань. Часть ткани испачкана красным по краям.

Они садятся в длинные лодки, пришвартованные к берегу.

— Ученицы пытались снять проклятие. Но пока они жаждали силы девы, проклятие сохранялось. И всё же они по-прежнему не желали сдаваться, — Мина смотрит, как длинные лодки уплывают за горизонт. — Так начались ритуалы. Ученицы привлекли посторонних в надежде передать проклятие и отвести гнев девы от себя. Каждое поколение выбирали потомка учениц для принесения в жертву в качестве покаяния перед девой. Жертва должна претерпеть те же страдания, что дева.

Я вспоминаю, как Кэнди распростёрлась на алтаре, и руки сжимаются в кулаки.

— Как нам прервать этот круг? — спрашиваю я. Заглушающее заклинание, которое ограничивало мне голос, исчезло. Я снова могу говорить.

— Она лишь хочет быть свободной. А для этого ей нужен сосуд, в котором она улетит на небо, — говорит мне Мина. — Ты поможешь ей, Солнышко? Ты дашь ей свободу?

Кэнди что-то встревоженно кричит рядом со мной. Я не слышу ни слова из того, что она говорит.

— Если ты впустишь её, то сможешь быть со мной всегда, — говорит Мина.

Губы Кэнди произносят: "Нет! Возьми меня!"

— Я готова, — говорю я ей без колебаний. — Если она пообещает снять проклятие и больше никому не причинять вреда, я освобожу её.

Мина протягивает мне руку.

Я пожимаю её, давая деве своё согласие.

Когда я отрываю взгляд от наших соединённых рук, мы с Миной стоим на краю скалистого утёса. Кэнди здесь нет, с нами. Это утёс, на котором когда-то стояла дева, прежде чем на неё напали люди, которые утверждали, что любят её. Я наклоняюсь вперёд, чтобы взглянуть вниз.

Там ничего нет — падение в бесконечную чёрную бездну.

— Будет больно? — спрашиваю я.

— Вовсе нет, — Мина ободряюще пожимает мою руку — пожатие её ладони такое твёрдое, такое тёплое, как будто в её венах ещё течёт кровь.

— Ты на самом деле не Мина, не так ли? — спрашиваю я с грустной улыбкой.

— Я — та её часть, которая осталась, — отвечает она. — Та часть, которая связана с девой.

— Мне тебя не хватает, — говорю я ей. Даже если я обращаюсь всего лишь к тонким остаткам израненной души Мины, мне нужно, чтобы она знала это. — Я продолжаю ждать, когда мне станет легче и не так больно. Но у меня не получается. Каждый день — пытка. Я так сильно скучаю по тебе. И прости меня за всё.

— Я знаю, — она улыбается своей мягкой, успокаивающей улыбкой. — Уже скоро мы снова будем вместе.

Я киваю. Моя рука крепче сжимает её.

И мы прыгаем.

Глава 30. Вечность

Ты слышишь…

Крики. Вопли. Брызги. Вой.

Ты странно себя чувствуешь. Тебя опаляет яркий огонь, выжигая всё, что делает тебя слабой. Больше нет ни страха, ни вины, ни стыда, просто...

Сила.

Это ли ощущает Кэнди, когда заставляет других подчиняться своей воле?

Другие ученицы приближаются, но ты больше их не боишься.

Ты свободна.

Ты думаешь о ломающихся бёдрах и разрывающихся органах. Ты думаешь о рёбрах, раскалывающихся в грудной клетке, о дыхании, застрявшем в горле. Голос в твоём ухе говорит: "Да, вот так. Они больше не смогут причинить тебе боль. Они это заслужили. Продолжай. Продолжай".

Ты думаешь о том, как сухожилия отделяются от мышц, отрываешь зубы от дёсен, давишь на глазные яблоки, разрушаешь нервные окончания.

Женщины в масках падают одна за другой.

Пол под твоими ногами липкий и красный. Голодная пустота разрывает тебя изнутри, требуя ещё.

Ты думаешь о своей эгоистичной матери и отце, который бросил тебя, даже не увидев твоего лица; о холодном пренебрежении бабушки и дедушки, о том сумасшедшем поклоннике, который чуть не всадил в тебя пулю. Ты думаешь о сообщениях, призывающих тебя покончить с собой, о других постах, в которых пишется, что никто не будет скучать по тебе, если ты уйдёшь. Ты думаешь о том, как Чжин-Хван забрал себе то, что хотел от тебя и от Мины, а потом оставил вас обеих разбитыми вдребезги. Ты думаешь обо всех таких же девушках, как ты, которые многим жертвуют, чтобы их приняли, которые обнажают свои души и принимают невозможные формы, чтобы мир ими насладился, а потом разорвал на части и уничтожил.

Твоя кровь горит все горячее. Ты хочешь, чтобы всё горело.

Ты думаешь об огне, и внезапно появляется дым, затем языки пламени поднимаются с пола и охватывают потолок. Чёрный дым заполняет твоё зрение, проникает в лёгкие. Ты должна задыхаться от этого. Ты должна чувствовать жар. Но ты чувствуешь только ярость.

— Санни! Солнышко, остановись!

Кэнди. Она зовёт тебя. Её голос тусклый, далёкий.

Ты поворачиваешься на звук.

Повсюду вокруг вас разбросаны упавшие тела, похожие на человеческие останки. Некоторые лежат лицом вниз, другие привалились к стенам, туловища сложены пополам, ноги вывернуты назад в коленях.

"Не останавливайся, — говорит голос. — Продолжай".

— Не позволяй ей взять верх! Вытолкни её из себя!

Слова Кэнди захватывают тебя, побуждают к действию — и ты пытаешься, ты хочешь сделать так, как она говорит, но у тебя нет рук, чтобы оттолкнуться, нет ног, чтобы удержаться. Ты соскальзываешь, соскальзываешь…

"Она и тебе причинила боль, — говорит голос. — Не позволяй ей этого снова".

Твои руки сжимают шею Кэнди, пальцы сжимаются.

"Да, именно так, — подтверждает голос. — Она хуже них всех".

Она причинила тебе больше всего боли.

— Прекрати... пожалуйста... — пальцы Кэнди впиваются в твои и тянут.

"Пусть ей будет больно, — настаивает голос. — Сделай ей так же больно, как она тебе".

Нет, нет...

Ты этого не хочешь.

Твои руки сильнее сжимают горло Кэнди.

Ты этого не хочешь!

Теперь ты знаешь, почему дева выбрала твоё тело. Она хочет убить Кэнди вместе со всеми другими ученицами, виновными в её бесконечных мучениях.

Нет. Не надо её убивать. Ты и так отомстила. Пожалуйста, только не её!

Ты умоляешь мстительного духа, вселившегося тебе в тело, голосом, которого у тебя нет.

Ты смотришь на себя сверху вниз, твои руки продолжают крепко сжимать шею Кэнди, и пока ты выдавливаешь из неё жизнь, Кэнди шепчет: