Райдо Витич - Чудес не бывает
— Я — гонец! Вас требует к себе герцог Даган! Ваш отец ждет вас! Поторопитесь, мессир!
Поторопиться — Орри понял и сделал усилие над онемевшим, отяжелевшим телом — поднялся. Шатаясь и грозя упасть, вылез из-за стола и замер, забыв какого черта делал над собой усилие.
— Ваш отец не любит ждать!
Опять ударил по ушам голосок гонца.
Оррик получив ориентир для движения, поплелся к выходу. Его шатало и мотало так, что мальчишка готов был поспорить: внебрачный сын милорда Даган не доберется и до конюшни, не то что до замка отца.
И проспорил бы — мужчина не только добрался до коня, но и смог взобраться на него с пятой попытки. А то, что извалялся в пыли и грязи, частности.
Орри обнял коня за шею и закрыл глаза, решив, что на сегодня с него хватит подвигов.
Спящим он и был доставлен в замок Даган.
— Милорд, ваш сын прибыл, — доложил слуга Боз.
— Так ведите!
— Хм… Э-э-э… Сейчас милорд…
— Сейчас же!! — громыхнул герцог, теряя терпение. Любая минута проволочки отнимает у Галиган шанс, отодвигает лечение. А Даниэлла ждать не станет, у такой невесты всегда найдется жених. Это просто чудо, что ее нареченный погиб прошлой осенью от чумы, а нового ей не сыскали. Боз вовремя подсуетился пристраивая сына и даже устроил заочное обручение, но через двенадцать дней должна состояться свадьба, на которой собрался присутствовать сам король!
Двенадцать дней, у Боз всего двенадцать дней и либо опала, либо триумф.
Галиган должен выздороветь и вскружить голову Даниэлле! Она должна влюбиться в него и стать мягкой в его руках, как воск. И открыть путь наверх ему и его родне. Король щедр к своим и до неприличия скуп к чужим.
Оррика с трудом стянули с коня и подвели к бочке.
— Умойтесь, милорд, — посоветовал наглый мальчишка-гонец. Мужчина покосился на него и сунул лицо в бочку с водой.
Мокрого и еще мало соображающего, что к чему, его доставили в покои герцога.
— Что за вид? — поморщился Боз.
— Извини, — качнувшись, развел руками Орри. Шатаясь, дошел до скамьи и грохнулся на нее всем весом. — Не знал, что понадоблюсь тебе.
Даган искоса посмотрел на него: самая пара он ведьме в таком виде. А что, очень даже хорошо. Хотела получить статус жены ублюдка и хоть так дотянуться до Великих Даганов — пусть получает пьяного, мокрого и грязного как она сама, жениха, и радуется, если он не придушит ее в первую же брачную ночь. Хотя какая брачная ночь? Еще не хватало! Хотела мужа? Она его получит, а на большее рассчитывать ей не придется. Пусть сначала вылечит Галиган!
— Ты должен жениться, — бросил сыну безапелляционным тоном. Орри наморщил лоб, соображая, не послышалось ли ему.
— Извини?
— Ты должен жениться! Невеста уже ждет!
— Э-э…аа… Стоп! Насколько мне память не изменяет, еще час назад у меня не было невесты.
— Была, но ты о том не знал.
— Угу? Это она с таким нетерпением ждала меня?
— Да. Отец Патрик уже все приготовил для церемонии.
Орри честно пытался сообразить о чем речь и склонялся к мысли о розыгрыше, но не исключал подвоха. Он потер лицо ладонями, пытаясь вернуть голове трезвость мышления, а глазам четкость и ясность зрения, и уставился на отца:
— Кто она?
— Неважно. Этот брак необходим твоей семье.
— Она богата?
— Нет.
— Знатна?
— Нет.
— Красива?
— Нет, черт тебя дери! Перестань задавать мне глупые вопросы!
— Извини, но речь идет обо мне. С какой радости я должен связывать себя священными узами с небогатой, не знатной и некрасивой женщиной?… Кстати, сколько ей лет? — нахмурился подозрительно.
— Не знаю!
— А что знаешь?!
— Ты должен жениться на ней — это все что знаю я, что должен знать ты!
— Извини, отец, так не пойдет. Не вижу резона связывать себя с бесполым существом, не имеющим ни возраста, ни каких-либо видимых достоинств.
— Плевать на ее достоинства! У тебя есть долг и ты его выполнишь!
— Кому и что я должен?! — вскочил Орри, возмущенный настойчивостью герцога. — Я не бык, которого берут напрокат для случки!
— Ах, вот как ты заговорил?! Это твоя благодарность за все, что я сделал для тебя? Ты, бастард, носишь мою фамилию, — пошел на мужчину Боз. Лицо было сердитым, а взгляд строгим и холодным, как будто он разговаривал не с сыном, а с провинившимся рабом. — Ты, ублюдок, живешь в родовом замке Даган. Ты, пользуешься правами моего сына. Ты, отродье шлюхи, получил воспитание дворянина! И в благодарность за мою милость к тебе, ты смеешь возражать?!
Герцог был прав, но и не прав.
Орри прекрасно знал, что такое нищета и бесправие — милость отцовская. В замке деда всегда было холодно и голодно из-за отсутствия средств. Сын же отцу не помогал, хоть и получил от него все деньги, что были у Даган. И на несмышленыша Оррика ему было плевать. Он и дед, как могли управляли замком, а когда ситуация стала невыносимой, Орри пришлось стать наемником, чтоб заработать на восстановление замка. Семь лет боев, боли, крови, смерти, стоили мизер. Заработанного хватило, чтобы привести родовую вотчину Даган в относительный порядок внешне, но концы с концами по-прежнему сводились с трудом.
Но разве Боз это интересно, когда-нибудь ему хотелось знать, как живет его отец и внебрачный сын? Нет.
Долг.
Долг, долг, долг, — все, что слышал от него Орри.
Ты должен за то, что я называю тебя сыном.
Ты должен за то, что имеешь крышу над головой.
Должен за то, что родился на свет и был взят на попечение, а не откинут как щенок.
Должен за то, что живешь как дворянин, а не как смерд. Должен за то, что дышишь воздухом владений Даган.
Орри оглядел богатое убранство покоев отца — подобной роскоши в Верфуле нет и не было. Но все можно было бы исправить, удачно женившись. Однако отцу все равно на желания сына, как на него самого.
— Верфул нужно содержать…
— Это твои трудности! Не жалуйся мне как виллан! Ты получил замок, и скажи спасибо, что я не отобрал его у тебя!
Орри склонил голову, пряча недовольный блеск глаз — забрать? Как же! Кому нужны руины? Боз не потянуть развалины — пришлось бы вложить колоссальные средства, чтобы более менее привести их в порядок, и он о том знает, поэтому и не претендовал. Зато можно годами колоть ублюдку глаза своей щедростью — тебе достался замок! Стены, покрытые мхом, два этажа продутых насквозь ветром помещений, в половину из которых нельзя зайти, не рискуя жизнью — пол совсем прогнил. Башня, что ни сегодня — завтра свалиться на головы крестьянам и покосившаяся конюшня, в которой всего две лошади — Оррика и Гарта.
