Николай Иванов - Лифт
Хлюпающие сверху звуки и крики людей на улице.
Похоже, нам всем не повезло.
— Лиза, хозяин квартиры оставил на кухне список номеров. Телефоны быстрого реагирования. Я не знаю где он точно, поищи и попробуй позвонить куда-нибудь. Скорее всего, наш кинофильм в ближайшее время никому не понадобиться.
— Хо… хорошо. Я попробую.
Она отключилась.
Я услышал визг металла. Что-то надо мной перестало ломиться в закрытую дверь. Теперь оно поняло, что эту дверь можно открыть.
И у него, в отличии от меня, вполне хватало на это сил.
Я начал обыскивать свои карманы в поисках оружия: нож, штопор — что угодно, лишь бы только острый предмет. Тогда бы я показал этому хлюпающему подонку его место.
Карманы были пусты. Только видеокамера.
Ох, неспроста с утра город был так тих и спокоен.
Но ведь… если бы произошли какие-то ужасные события, то мы бы с Лизой это увидели. Например, через окно…
Шторы!
Я же задёрнул шторы!
Нужно подготовиться. Хотя бы узнать — что там. У меня не так много времени. Ко мне на помощь никто не успеет, если вообще в городе остались живые.
Время сделать последний звонок.
— Я не могу найти этот твой листок! — истерит Лиза.
— Неважно. Открой шторы.
— Что?
— Пожалуйста, открой шторы.
— Я… я не хочу…
— Сделай это! Сделай!
Визг раздвигаемых дверных створок на пятом этаже пробирал меня до костей. Наверное, их просто не смазывали, иначе с чего бы им так скрипеть. Смешно… сегодня словно бы весь мир сговорился против меня. Всё вокруг давило на нервы, напоминая, что я в этом лифте — всего лишь загнанная жертва.
Ничего у вас не выйдет! Скрипите, визжите, блюйте, дрочите — я встречу вас с кулаками. Если надо — вырву кусок стекла из разбитого зеркала и буду колоть им вас, пока не сдохну.
Вот только бы знать, с кем мне предстоит встретиться.
Среди треска телефонной трубки я услышал звук отдёргиваемой занавески.
А затем крик Лизы.
— Что там, что? — проревел я. — Что ты видишь?
— Оно висит в небе… большое такое… облако… и белые нити из слизи, они прилеплены к домам… а люди на улицах… они… они…
— Что с людьми?
— Их пожирает что-то… как будто рвота… люди облеплены рвотой, и она их поедает… и… заставляет двигаться… я не знаю как сказать… они…
Я опустил телефон. До меня ещё доносились обрывки её слов: «окно», «течёт» и «мама», но мои пальцы разжались, и мобильник, упав на пол, замолчал.
Я взглянул себе под ноги. В белоснежной слизи не было ни одной капли крови, хотя она ручьем текла из моих пальцев. Слизь впитывала капли и оставалась девственно чистой.
Вдруг металлический визг оборвался. Пару секунд я ничего не слышал, как будто все звуки в этом мире пропали.
Словно прошло то время, когда я мог слышать, и ему на смену пришло другое, когда я должен видеть.
Внезапно на крышу лифта шлёпнулась гигантская масса. Кабина задёргалась на тросе, словно повешенный человек, пытающийся вылезти из петли. Я упал на пол, в белую рвоту, и стал барахтаться в ней, пытаясь подняться на ноги.
Сверху, с крыши, доносились удары. Потолок лифта стал прогибаться, дерево потолка хрустело ломающимися досками и топорщилось внутрь.
Что-то сверху хрюкало и хлюпало, предвкушая мою смерть.
Я продолжал бороться со скользким полом, но внезапно понял, что белая плёнка крепко держит меня. Я попытался поднять ногу — приложил все усилия для того, чтобы согнуть её в колене, и, наконец, у меня это получилось.
Вот только на полу остались куски моей кожи и ткань разорванных штанов. Я увидел, что моя нога превратилась в кусок пульсирующего кровоточащего мяса.
Белая слизь, пузырясь и вспениваясь, начала обвивать лентой упущенный из её объятий кусок тела.
Сверху раздался ещё один удар, кажется, самый мощный.
А затем щелчок.
«4».
«3».
«2».
«1».
* * *Казалось бы — вот и всё, конец истории, но я не умер.
Я не умер!
До меня не сразу это дошло. Вокруг — темнота, я ничего не чувствую, всё вроде как в преддверии ада у христиан, однако боль в ноге говорила о том, что пора унять воображение и, успокоившись, трезво оценить ситуацию.
Вот так порой бывает: падаешь в лифте, а сам…
Постойте-ка, лифт должен же был разбиться вдребезги, тогда почему я жив?
Я начал тщательно ощупывать своё тело — вроде целое. Ободранная нога, конечно, ужасно ныла от каждого движения, но эта боль несколько притупилась от недавно пережитого потрясения.
Главное — не шевелиться.
Я достал из кармана видеокамеру. Удивительно, но она осталась цела. Непостижимо — каким образом? Хотя, с другой стороны — чему удивляться? По идее лифт должен был размазать и меня.
Когда техника включилась, свет дисплея частично смог ответить на этот вопрос.
Кабина была разрушена чудовищной силой удара: она превратилась в груду искорёженного металла и дерева: со всех сторон торчали острые края металлического каркаса и валялись щепки сломанных дверей. Меня спасла слизь. В ней проснулся инстинкт самосохранения: перед ударом она расползлась по стенам и попыталась вылезти из кабины.
Вот только ничего у неё не получилось — лифт падал очень быстро, и единственное, что смогла сделать эта гадость — попытаться выжить. Поэтому куски сломанной кабины меня не задели, и я не ощутил всей силы удара: слизь вспенилась, а я оказался в самом центре её амёбообразного тела, словно в коконе, поэтому выжил.
А вот ей не повезло. Странно, но она сдохла. Она засохла прямо здесь, на стенах кабины, словно пролитое на раскалённый асфальт молоко, и теперь легко отшелушивалась, распадаясь на большие белые хлопья.
Похоже, что тварь, упавшая на кабину перед тем, как лифт оборвался, тоже сдохла.
Я засмеялся.
Какая ирония!
Кто бы мог подумать, что всё обернётся подобным образом!
— Ну что, братан, как тебе вкус жизни, а? — спросил я себя вполголоса.
Нужно выбираться отсюда.
Я начал выкарабкиваться из обломков лифта, используя видеокамеру в качестве фонарика. Ободраная нога жёстко саднила, но я сжал зубы и всё-таки перелез через разрушенную кабину.
Похоже, что я попал в подвал.
Где-то должен быть выход на улицу.
Хотя… На улице творится чёрт знает что: там вовсю бушуют эти… не знаю как их назвать. Что это вообще? Армия сатаны? Пришельцы из космоса? Неудавшийся научный эксперимент?
Я не хочу видеть ничего из вышеперечисленного.
Лучше переждать здесь. Пускай военные зачистят город, потом можно будет и выбраться.
— Твою мать, ну хоть одна хорошая новость, — прямо передо мной в свете дисплея выплыла гора из коробок с консервами. Похоже, в многоэтажке был свой магазин, а здесь располагался склад с продуктами.
